Арасия. Возвращение - Светлана Панина Страница 11

– Что ж. Я прикажу… Впрочем, нет, я сама тебя провожу. – Андра встала. – Хочешь посмотреть тронный зал?

Король

Ночь выдалась красивой. Огромная, почти полная луна слабо освещала спящий Кастельтерн, серебрила башни и крыши домов, свежий ветерок гулял по балкону, а в воздухе пахло жимолостью и полынью. Нисам не замечал этой красоты. Стоял на балконе королевских покоев, вцепившись в перила так, что пальцы побелели, и не видя ничего перед собой. А в памяти снова и снова вспыхивали образы из забытого прошлого, точно стеклышки в калейдоскопе.

…Откровение…

…следы крови на парадной мантии королевского чародея…

…младенец в объятьях мертвой матери…

…шорох листьев под ногами…

…женщина из богом забытой деревеньки и ее полное восторга лицо, когда на празднике она неловко лепетала слова благодарности…

…и снова Откровение, и тупые шипы алтаря Ситеса…

…и радостное «мальчик, Повелитель! Королева родила сына!», от чего все внутренности сжимаются болью…

А потом вдруг одной яркой вспышкой:

– Ты сделал что?! – кричит король, услышав от Сагуса о том, что случилось в лесу. В ярости он хватает мага за грудки, встряхивает и швыряет так, что тот отлетает на несколько шагов и больно ударяется о деревянную скамью.

– Мы сотворили такое… Убили столько ни в чем не повинных детей… Ты убил! – рычит король, тыча пальцем в сторону чародея. – А что теперь? Из-за тебя все может пойти прахом!

Но Сагус и сам не понимает, что произошло, что вдруг на него нашло, почему он не смог убить того последнего ребенка, а отнес его в другой мир. Там, в лесу, все виделось иначе. Теперь же пришло осознание, что проявил неуместную слабость. Медленно он поднимается на ноги, стараясь не показать боли, хотя спина горит. В горле сухо, и первые слова даются с трудом.

– Он все равно, что мертв, – хрипит чародей. – Даже я не представляю, в каком мире оставил его, и не смогу найти туда дорогу. Я открыл портал наугад, знаю только, что там нет магии. Ему никак не вернуться в Арасию, Повелитель.

– Молись, чтобы так и было, – шипит король, не глядя на него. – Что с остальными? Надо ждать еще сюрпризов?

– Нет, Повелитель. Я проверил каждого, они все мертвы. Все закончилось…

Нисам отвернулся от ночного Кастельтерна, впился взглядом в двери, что вели в его покои. Где носит Термия? Почему ждать приходится так долго?

А мысли уже вернулись к прошлому.

«Они все мертвы! Все закончилось…»

Он пятнадцать лет верил, что так и есть.

А теперь этот мальчишка…

Александр из Петербурга.

Возможно ли, что это тот самый ребенок, который пятнадцать лет назад чудом остался жив?

Он не выглядел пришлым из других мест, тем более с юга. Темные волосы, серо-голубые глаза, в чертах ничего чужеземного. И открытый доверчивый взгляд… Как у матери? Нисам напрягся, пытаясь вспомнить, как выглядели его родители, но в памяти ничего не осталось, только дрожащий голос миловидной женщины, повторяющий снова и снова: «Мы так благодарны, Ваше Величество, так благодарны, такая честь…» И только. Да и его ли мать это твердила? Как не силился, не смог вспомнить ни лица, ни глаз, ни ее, ни ее мужа. Да как упомнишь всех гостей? В те дни замок набит был незнакомцами! Кажется, они оба были темноволосыми. Но что с того, светлые волосы в Арасии – редкость.

И все же Нисам знал, что это тот самый ребенок. Не хотелось верить, но приходилось. Ведь он прекрасно слышал, что рассказала Андра.

Несколько мраморных колонн – все, что остались от храма Эсты. Он сам его разрушил пятнадцать лет назад.

И деревья в священной роще тогда уже пожелтели. Как оказалось, навсегда.

Серебряный лес…

– Где вы нашли этого мальчишку? – спросил он Кирса, когда после ужина они шли по коридору. Нисаму не нужен был этот рассказ, чтобы понять, о каком месте шла речь. Но так хотелось найти лазейку, что позволит поверить, что он обманулся в подозрениях.

– Охота завела нас глубоко в лес, на запад, отец. Мы уже поворачивали назад, когда Андра вдруг погналась за кем-то.

– А ты, конечно, не захотел ей уступать.

Кирс не заметил злого сарказма в его голосе.

– Конечно, отец! Я помчался за ней. И лошади вынесли нас на эту осеннюю поляну. Ты знаешь, это походило на чудо: густой летний лес, и вдруг эта поляна, где все в золоте и серебре.

– Надо думать, это было красиво… – задумчиво пробурчал Нисам.

– Красиво, – согласился Кирс. – Но очень странно.

– А мальчишка?

– Там он и был. Стоял посреди поляны. Одет странно, не по-нашему, никогда подобной одежды не видел. Безоружный. Представляешь, даже захудалого ножа у него не было, не говоря уж о мече. В лесу! Хотел защищаться булыжником! Так мы его и застали: в одной руке – булыжник, в другой – такое же, как у меня, одеяло. Я узнал по вышивке. Он даже сказал, что видел черного пегаса, отец! Ну чисто блаженный, – рассмеялся Кирс, не заметив тени, что пробежала по лицу Нисама…

Холодало. Король зябко поежился и перешел с балкона на крытую террасу, плеснул вина, но передумал и отставил кубок – за ужином и так выпито достаточно. Остановился возле открытого очага, в котором плясал огонь.

Почему мальчишка появился именно сейчас? Причем именно у разрушенного храма Эсты?

И то, что ламарцы, что по сей день почитают Ситеса, начали собираться у границ – совпадение?

Вдруг вспомнились слова Хранителя секретов о черном пегасе. Утром они показались шуткой. Теперь же король задумался, что если он не просто сказал это для красного словца, а поделился слухами? И черный пегас, действительно, привиделся дикарям? А потом и мальчишке? Советники могут считать подобное выдумкой, околесицей, детскими сказками – да чем угодно. Кирс может смеяться. Но Нисам знал, что это не чушь. Когда-то люди верили, что черные пегасы – посланники богов. Пусть об этих богах давно забыли, пусть алтари Эсты поросли быльем, а в священных источниках Аквия прачки полощут белье, это не значит, что боги исчезли навсегда. И если мальчишка – тот самый, если он, действительно, вернулся из другого мира. Пусть Нисам и не понимает, как это могло случиться. Но не значит ли это, что боги тоже могут вернуться?

И что тогда ожидает Нисама?

Дверь, наконец, отворилась, и король повернулся навстречу Термию. Тот явно провел хороший вечер: лицо довольное, глаза осоловелые, точно у жеребенка, что насосался материнского молока, одежда в беспорядке, видимо одевался в спешке. А ведь Нисам не так давно ушел из-за стола.

– Наконец-то, – вырвалось у него.