Древняя душа. Драконы и Падшие - Елена Амеличева Страница 11

- Что случилось?

- Ты кричала так, словно… - он нахмурился, подыскивая слово, - словно сгорала заживо!

- Так и было, - прошептала я, вспомнив видение.

- Ты что-то видела, Саяна?

- Сложно сказать. – Пришлось отвести глаза. И только в этот момент я поняла, что лежу на кровати совершенно голая, а Горан прижимает меня к себе! Наши взгляды встретились. И молния полыхнула вновь – но уже совсем другая.

Он пытался что-то сказать, но моя ладонь легла на его губы, и вместо этого санклит начал посасывать один из пальчиков. Дыхание сбилось, я притянула его к себе, обвив руками шею, прижалась к нему, горячему и желанному, раскрылась навстречу поцелую. Едва наши губы соприкоснулись, Горан вздрогнул всем телом и застонал. Чувства супруга лились в меня, лишая возможности соображать. То, что я почувствовала у озера, теперь казалось лишь бледным мотыльком рядом с разноцветной роскошной бабочкой.

- Люблю тебя, Саяна! – выдохнул он, обжигая дыханием шею.

Кровь вскипела безудержным желанием. Мой, только мой! Блаженство мое! Никому не отдам, никогда! Крылья мои, любимый мой, родной!

- Что же ты со мной делаешь! – прохрипел санклит, уткнувшись лицом в мои волосы.

- Горан? – я с неохотой выплыла из марева желания. Почему он остановился? – Что не так?

- Нельзя. – Прошептал он, еще крепче прижав меня к себе.

- Почему?

- Ты не помнишь, Саяна. – Мужчина заглянул в мои глаза.

- И что? – я вновь утонула в его полыхающем взгляде.

- Если… - на лице появилась горькая усмешка, - то буду ничем не лучше Алекса! Не могу так поступить с тобой! Прости, что довел до такого. Мне лучше уйти.

- Как знаешь! – я раздраженно оттолкнула его и прикрылась одеялом.

- Прости, пожалуйста.

- Ты хотел уйти!

- Да, так будешь лучше. – Он пошел к двери.

- Но учти – посмеешь съехать, Крыльями по лбу получишь! – крикнула я вслед.

- Не буду съезжать, - он обернулся и озорно улыбнулся, - но крыша у меня, как ты говоришь, точно съедет – потому что все время буду рядом!

Горан ушел, я не выдержала и расхохоталась. Потом вылезла из-под одеяла, пошла в ванную за халатом и замерла, глядя на стену. На которой пылал огнем знак: вертикальный штрих упирается в горизонтальную полосу, от которой по краям отходят вниз по три ответвления. Что-то знакомое. Похоже, если честно, на грабли. Откуда он здесь?

Знак вспыхнул, заставив меня отшатнуться, и погас, словно его и не было. Я подошла и провела по стене рукой. Холодная. Никакого следа.

- Это люмьер, - шепот заполз в мои уши.

Что за чертовщина?!!

Риэра

Ничего себе мне еще идти! Я приложила руку козырьком ко лбу и вгляделась в зеленые холмы, что убегали к горизонту – сначала большими пупырками, потом все меньше, меньше и меньше. Пупырки – это слово изобрел Сар. Так он называл все, имеющее округлую форму, начиная от половинок фруктов, заканчивая холмами. Я привязалась к этому шалуну, хоть и чувствовала себя скорее его старшей сестрой, чем матерью. Мне нужно было кого-то любить, и этот сорванец без спросу, как всегда, проник в сердце. Но у него есть отец, да еще и принц. Пусть Сар всего лишь бастард, вдруг маленькая непоседа отвоюет себе и в его душе уголок?

- Что грустишь, красавица? Или топать далеко тебе, вот и приуныла?

Я обернулась. На телеге с запряженной в нее тщедушной лошаденкой сидел маленький дедок в такой большой соломенной шляпе, что его самого из-под нее было почти и не видать.

- Верно, дедушка.

- А куда надо-то тебе?

- К водопадам аек.

- Далеконько собралась! Садись, подвезем мы тебя.

- Не откажусь. – Я с опаской покосилась на выпирающие ребра лошади. – А ей сил хватит?

- Не боись, мы с Королевишной только на вид хлипкие! А пашем, как двужильные! – он дождался, когда я уселась в телегу рядом с мешками, и шлепнул вожжами по ее тощему крупу. – Тронулись, милаааая! – коняшка бодро затрусила вперед. – А что за дела у тебя такие с айками-то? – дед обернулся ко мне, и я догадалась, что не только по его доброте душевной стала попутчицей – ему попросту скучно одному ехать, а за разговором время скоротать получится. Что ж, за все надо платить.

- Ищу кое-кого.

- Уж не парня ли себе у них приглядела?

- Что вы, дедушка!

- Знаю вас, девок, у аек пацаны рослые, гибкие да красивые. Да и умеют кой-чего. – Он захихикал в бороду.

Уж не бабулька ли твоя по молодости к ним шастала? Я скрыла улыбку.

- Да и девки у аек ничегошные! Ладные, сговорчивые, да глазастые! И завсегда-то им мало, горячим проказницам!

Что-то дедок-то совсем распоясался! Я сделала осуждающее лицо:

- Дедуля, незамужним девицам такие разговоры вести не пристало.

- Звиняй, принцесса.

Я вздрогнула и чуть не спрыгнула с телеги. Моментально накрыли воспоминания: семья, Деметрий, сладкие стоны Гаяна, его кожа под ладонями, факелы из родных на площади, воды озера, что сомкнулись над головой, навсегда отрезав от моего мира.

Спокойно, не знает он ничего, просто пошутил.

- Думал, такую-то давненько к Офель какой-нить гарный молодчик сводил! Или хвостом крутишь, а в дом себя взять не позволяешь? Знаю я вас, девок! Смотри, допривередничаешься, довыбираешься, пойдешь за того, кто останется. Вдовец какой или старик. Или тебе и такой сгодится? – он подмигнул мне, высунувшись из-под шляпы.

- А вы куда едете? – надо дать его говорливости другое русло. Все любят, когда их слушают.

- Да за провизией сподобился выбраться. – Дед заметно оживился. – Бабка-то моя уж давно пинала, что позаканчивалося у нее все. Вот и поехал.

- Что покупать думаете? – я довольно улыбнулась, когда он пустился в разглагольствования на тему, что и где лучше приобретать, с кем и как торговаться и прочее.

К концу поездки дедок уже обожал меня, как родную внучку, которая наказала ему купить бусы – боюсь, теперь они будут долго стоять перед глазами, так подробно возница их расписывал. А ведь только и требовалось – иногда угукать и кивать.

- Прощевай, красавица! – дед прослезился, выловил в мешке крупное красное яблоко, заботливо потер его бочок о рубаху и протянул мне. – На дорожку. Похрусти, голодная, поди.

Поблагодарив, я направилась той дорогой, что он указал, грызя сочный фрукт, и вскоре по тропинке среди рощи вышла к водопадам. Сначала услышала их – но не тот грозный гул, когда вода низвергается вниз с высоты, как было в моем мире, а журчание – как у веселого ручейка, только размером с реку. В воздухе запахло водяной свежестью. А потом деревья будто скакнули в сторону, и передо мной развернулась потрясающе красивая картинка.