Фея для Правителя драконов 2 - Селина Розмарин Страница 11

Артиану следовало бы отвести ее туда, чтобы они провели над ней опыты и смогли дать ответы на интересующие его вопросы. Но правильно ли было бы это?

Вот бы явился хотя бы один человек, готовый с уверенностью сказать, какой поступок в данной ситуации окажется верным.

- Тебе было сказано сидеть в комнате, - процедил он.

- Да не могу я сидеть взаперти, моим крыльям тесно, - возмутился тихий голос. Мужчина наваливался на нее, так сильно, что она своим животом даже через ткань ощущала его напряженный рельефный торс.

- Это не Твои крылья, - сделал акцент Артиан и немного отстранился от нее.

- Не суть! И вообще, ты сам виноват в моем побеге, - черная бровь приподнялась. - Я хотела с тобой поговорить, но ты так и не пришел ко мне.

- Ну, и о чем ты хотела поговорить? Я устал, это не потерпит до утра? Или ты не смогла соблазнить стража, поэтому пришла ко мне? - с издевкой подметил мужчина и сел в кровати.

- Вот об этом я и хотела поговорить, - Киара села, поджав под себя колени, и как примерная девочка положила на них руки.

Правитель напрягся.

- Завтра, - строгий звенящий голос разрезал тишину.

- Нет! Мы поговорим сейчас! Ты доверил ему мою защиту, и он все это время верно исполнял свои обязанности. Он даже спас мне жизнь! В той ситуации была виновата только я, поэтому чувствую за него ответственность.

- Ты? Ответственность? - Артиан повернулся к ней корпусом и шлепнул рукой рядом с ней по постели. - И что предлагаешь? Хочешь занять его место? - оскал стал шире.

- Нет, прошу тебя отпустить его. Я всего-лишь практиковала заклинание, и оно оказало на него неожиданно-сильный эффект.

- А в том, что он зашел в твою комнату, тоже заклинание виновато? У нас есть правила! А ты все время лезешь со своим уставом. Вернулась бы ты туда, где пробыла «сотни своих лет». Тут ты не нужна.

Злость читалась в каждом слове. Артиан никогда бы не смог простить ей… Нет — даже не попытался бы. Он не желал ни знать, ни принимать ее взгляды. К чему? Она ведь совершенно посторонний ему человек, нарушивший покой его жизни и далеко-идущие планы.

Чужачка. Преступница и спасительница его народа… Как же сложно испытывать сразу несколько противоречивых чувств к одному и тому же человеку. Быть благодарным за добро и ненавидеть за зло.

Его предки были настоящими воинами, проливали кровь, отнимали земли, порабощали народы. Он и сам в юности впервые отнял жизнь. Но сейчас он будто со стороны видел какого это, когда приходит чужак и забирает у тебя кого-то дорогого.

- Я не могу уйти, - Киара опустила голову, а голос ее стал тихим. - Как бы ты этого не хотел. Не знаю сколько раз мне нужно тебе повторить… Может, это моя доля… Но я не могу уйти. Не знаю как.

- Для чего тебе страж? - несмотря на жалостливую речь девушки, правитель отвечал все так же сухо.

- Для чего? Хочу вернуть ему долг, ведь в том храме он защищал мою жизнь.

- Это был его долг.

- Чем бы это ни было, но он мог просто вернуться и сказать, что не справился. Но он держался против сильного противника на пределе своих сил, и не отступил даже тогда, когда мог это сделать. У вас ведь есть понятие чести. Почему его не может быть у меня?

- Мне неизвестно о чем ты думаешь…

- Но твоя драконья сущность может понять, что я не вру.

- Еще я хочу чтобы ты позволил мне передвигаться свободно. Ты знаешь, если мне будет нужно, я сбегу. Не важно как, поэтому давай не станем враждовать и тогда… если ты найдешь способ вернуть ее, и я к тому моменту закончу все свои дела, даю слово, что не стану препятствовать ее возвращению.

- Поклянись на крови.

Киара плавно опустилась босыми ногами на пол и подошла к столу. Взяв нож в руки и полоснув себя по ладони, протянула ее к Артиану и произнесла слова клятвы.

- Я, Киара Гельвара, клянусь, что как-только закончу то, для чего вновь явилась в этот мир, не стану препятствовать возвращению истинной души в это тело.

Алая капля упала на пол и загорелась огнем. Пламя окружило девушку и поглотило ее целиком, но оно не обжигало, а лишь дарило тепло. Часть платья на животе сгорела, а на коже зажглась красная печать.

Клятва дана, и ее нарушение сулит лишь смерть. Какими бы не были планы незнакомки, он знал, что она не нарушит слово.

- Теперь доволен?

- Так вот какое твое настоящее имя.

Девушка пожала плечами.

- Пережитки. Оно осталось далеко в прошлом. Так что насчет стража?

- Я отдам приказ. Его выпустят утром, если пообещаешь больше не пытаться никого соблазнить.

- Совсем никого? - она многозначительно глянула на правителя и сжала пальцы. Боль от пореза понемногу утихала, удивительная способность исцеления снова дала о себе знать.

Артиан склонил голову набок и сделал шаг к ней.

- Перестань играть эту роль, у тебя в глазах написано, что я тебе не интересен.

Девушка поджала губы, осознав, что ее раскусили.

Где-то рядом с границей Королевства фей.

Лунный свет проникает через узкое окошечко под потолком, разрезая мрак, царящий в комнате. Он как яркое пятно на черном фоне, выбивается из общей картины и первым делом бросается в глаза. По сырому воздуху в насыщенном белом свете, как назойливые мухи, летают пылинки. Трещины в старых стенах поросли мхом, а вдоль них во мраке стояли ряды высоких шкафов, доверху набитые книгами. Чуть в стороне располагались столы. Какие-то завалены бумагами и писчими перьями с банками чернил, а на каких-то лежали стальные пыточные приспособления. Предметы того-же направления висели и на стене.

Тишину нарушают сдавленные еле различимые стоны и хрипы. По швам между каменными плитами текут алые ручейки.

Зазвенели цепи.

Белоснежная испачканная кровью рука вылезла из тени и мазнула по полу истертыми пальцами с обломанными грязными ногтями. Ногти скребли по каменным плитам, пуская неприятную волну мурашек, вызывающих нервную дрожь по спине до самой головы. Противное, омерзительное и болезненное чувство. Но не больнее глубокой раны на спине, из которой потоками стекала кровь. Еще совсем недавно на этом месте сияли крылья, они позволяли взмыть ввысь к самым облакам и смотреть на мир с высоты птичьего полета. Дарили чувство свободы…

А теперь?

Их нет.

Их отняли жестоко, больно, безжалостно. Последнее, что видела жертва перед своей смертью — улыбку, похожую на оскал. Звериный и безумный оскал, в котором не было ничего человеческого… ничего разумного.

Шаги, приближающиеся со стороны, вызывали панический страх, руки тряслись, ноги онемели, а глаза застыли на одной точке. На чьих-то лакированных дорогих туфлях.