Застенец 3 - Дмитрий Билик Страница 11

Соседушко, который со времени появления тети прибавил пару размеров, моего укола не понял. Он сидел за кухонным столом, блаженно улыбаясь. И всем своим видом давал понять, что с честью примет такой удар судьбы.

Илларион тем временем, за относительно короткий срок, оделся в парадную рубаху, нашел ваньку и уже стоял у дверей. Может же, когда хочет. Я только и успел лицо умыть.

Через несколько минут мы неторопливо ехали по мокрому, после затяжного осеннего дождя, городу, вжимая голову в плечи. Все-таки зябко было, даже в шинели.

Илларион не мог найти себе места, все время болтал, а когда я задавал ему вопрос, он отвечал невпопад, за что тут же извинялся. Мне, если честно, было немного тревожно. Непонятно, сколько придется преодолеть бюрократических проволочек, прежде, чем нам отдадут Ладу. И… сколько мы вынуждены будем потратить денег.

Городская больница для недомов, точнее «Николаевская больница для бедных», предстала примерно такой, как я ее себе воображал. Старое здание в два этажа с двумя флигелями, суетившимися людьми снаружи и редким медперсоналом внутри. Еще в помещении жутко пахло капустой. Штукатурка на стенах грозила обвалиться, в коридорах лежали люди. Империя, говорите? Весь мир завоевать хотим? Интересно, что вы потом, господа маги, будете с этим миром делать?

Илларион метнулся было в палату, но я одернул его, сказав, что нам надо к главному врачу. Ну, или старшему, как здесь говорилось.

Что интересно местная обитель ведущего эскулапа разительно контрастировала от остальной больницы. Начнем с того, что здесь была приемная с пухленькой и приятной во всех отношениях помощницей. Наверное, про таких женщин говорят, что ее есть за что подержать. Помощница было поднялась, явно чтобы сказать о чрезмерной занятости начальника, но под моим гневным взглядом как-то сразу села обратно на стул.

Я рванул дверь на себя и оказался в царстве роскоши. Кабинет старшего врача Николаевской больницы для бедных мог с легкостью конкурировать в убранстве с императорской гондолой, на которой сегодня нам довелось путешествовать. Разве что гербов Его Величества здесь не было.

На меня золото, скульптуры и огромные портреты (на нескольких из них изображался сам старший врач) не произвели особого впечатления. А вот Иллариона словно пыльным мешком пришибло. Он даже сгорбился, чтобы казаться меньше. Из-за его могучего телосложения попытка в зачет не вошла.

— Что вы себе позволяете? — начал старший врач уверенно, даже с некоторым негодованием, но под конец немного сдулся и последнее слово произнес уже обычным тоном.

Я посмотрел на обитателя кабинета. Толстенький, румяный, щеки так и трясутся, глазки крохотные. Словно поросенка заколдовали и заставили быть человеком. Затем я оглядел еще раз убранство помещения. Интересно, у него здесь отдельный вход, что ли? Или его не напрягает необходимость каждый день идти в своей кабинет через обшарпанный коридор?

— Позволяю! — я подошел к нему и облокотился на стол.

Взгляд старшего врача скользнул по погонам, почему-то задержался на кортике, и он неожиданно стал более миролюбивым.

— Что угодно, господа? Я, знаете ли, занят.

Мне хотелось много чего плохого сказать про его дела, но у нас была определенная цель. И ссориться с этим минипигом просто так, рискуя тем самым подставить племянницу Иллариона, не хотелось.

— Нам нужно забрать из вашего, с позволения сказать, медицинского учреждения одну больную. Она находится в коме. И ваше лечение не приносит результата. Мы хотим перевести ее в военный госпиталь имени Его Императорского Величества. Со старшим врачом там уже все согласовано.

Я был готов услышать, что этот хряк сейчас начнет возбухать. И даже морально приготовился дать взятку, внутренне оправдывая себя, что это для благого дела. Однако старший врач повел себя совсем неожиданно. Он торопливо закивал и вытащил уже наполовину исписанный листок из пачки таких же. Видимо, заготовки.

— Фамилия, имя.

— Лада. Илларион, как ее фамилия?

— Ишишина, господин, — торопливо ответил слуга. И будто оправдываясь, добавил: — Отец из басурман был.

— Ишишина, — проговорил старший врач, считая закорючки. По моему скромному мнению, прописью этой фамилии можно было пытать иностранцев на сдаче экзамена по русскому. — Кем приходитесь?

— Родной дядя, вот он, — указал я на Иллариона. — Других родственников нет.

— Прекрасно, — почему-то и этот факт невероятно обрадовал хряка. — Будьте добры, подпишитесь здесь и здесь.

Илька поставил кривые закорючки, и старший врач торопливо забрал листки.

— Где лежит знаете?

Я посмотрел на слугу, тот кивнул.

— Знаем.

— Тогда можете забирать. Наталья, Наталья! — позвал он секретаршу. Ну, или кем она там приходилась. — Пройди с господами, предупреди врача. Вот, — отдал он один из листков миловидной женщине. — На выписку.

И даже после всего этого старший врач не попросил деньги. Чудесны дела твои, Господи.

— Благодарю, — кивнул я, уже немного остыв. Даже роскошь кабинета перестала сильно раздражать. Их Империя, их дело — пусть сами разбираются. — Всего хорошего.

— Ловко Вы это, господин, — восхищенно признался Илларион, когда мы вышли. — Я сам оробел. Вы того, сегодня какой-то грозный, прям, боязно на Вас смотреть.

— День просто суматошный.

— И как быстро провернули все. Я уж думал, что не позволит. Хороший человек, оказался, да? Вошел в положение.

— Замечательный, — саркастически хмыкнул я. — Вокруг посмотри, Илларион, кормят дерьмом, врачей не хватает, люди в коридорах лежат. Ему плевать на твою Ладу, а вот то, что лишняя койка освободится — это замечательно. Сюда, что ли?

Палата оказалась небольшая, при том — полностью забитая больными. Кровати, поставленные в два ряда, узкие проходы между ними, затхлый воздух, запах мочи и несвежего белья. Нам повезло, здесь оказался и врач — анорексичный паренек с изможденным лицом чуть старше меня.

— Нам бы медбрата, до телеги ее донести, — сказал я помощнице. Она кивнула и умчалась с бумагами к доктору.

Правда, скоро тот подошел сам и развел руками. Свободных людей не было.

— Давай, Илларион, я за руки, ты за ноги.

Если честно, перетаскивание бессознательных девушек не входило в мои сегодняшние планы. С другой стороны, в них вообще много что не входило. Но всем известно, какие действия надо совершить, чтобы рассмешить Бога.

Как назло, Лада оказалась, что называется, кровь с молоком. То ли от природы она была с «широкой костью», то ли кормили ее здесь хорошо (в это я сам не особо верил), но нести ее было тяжело.

— Похудела-то как, осунулась, — причитал слуга.

Ага, это, получается, мне еще повезло. Очень бы не хотелось тащить Ладу в ее исходных данных.