С чистого листа - Нина Ахминеева Страница 11

— Что там у тебя под футболкой такое жесткое?

Лишь на миг задумавшись, вытянула за цепочку кулон и продемонстрировала сестре. Вновь появилось ощущение, что украшение — подарок. От кого? Я не помню! В душе поднялось раздражение.

— Ух ты, какая прелесть! — меж тем заинтересовалась любительница прекрасного, так и сяк вертя кулон. — Никак не пойму, что за камень, но чудо как хорош!

Она с явной неохотой выпустила украшение из пальчиков, а я, лишь миг помедлив, расстегнула замочек на цепочке. Надела кулон Светлане на шею и под ее ошарашенным взглядом спокойно сказала:

— Носи на здоровье.

— Спасибо, сестренка, — подняв руку, Света сжала камень в ладошке. — Я тебе тоже что-нибудь подарю.

Я не успела ответить: в кармане сестры нудно запиликал мобильный. Достав его, та прочла сообщение. Затем невесело вздохнула.

— Родители что-то рано сегодня вернулись. Зовут на обед. Пора на мою экзекуцию, — нахмурившись, она направилась прочь из гардеробной.

Быстро пойдя следом, нагнала Свету возле выхода из комнаты.

— Подожди, — придержала девушку за локоть. Брови той удивленно взлетели. — Почему на твою экзекуцию? — поинтересовалась встревоженно.

Усмехнувшись, Светлана взяла меня под руку. Молча подведя к двери, неторопливо ее открыла. Затем, повернув ко мне голову, словно несмышленышу, пояснила:

— Придется же прямо сейчас объясняться, — видя мое непонимание, дурашливо закатила глаза. — Извини, временами забываю, что ты ничего не помнишь. У отца ритуал: как только приезжает домой, идет проверять свой желудь. Ход мыслей понятен?

— Угу.

Я задумчиво смотрела на сестру. Но думала не о выращенном мною дубе и предстоящем непростом разговоре, совсем нет.

А ведь Света неосознанно копирует слова и интонацию Тамары Валерьевны. Несомненно, у острой на язычок, своенравной, но отзывчивой девушки мать пользуется авторитетом. Хорошо, когда есть любимая мама!

Неожиданно сердце остро кольнуло. Теперь уже, похоже, пришла моя очередь испытывать к сестре «добрую белую зависть». Отмахнувшись от ненужных дум, произнесла уверенно:

— Справимся.

— Однозначно, — согласилась Светлана. Гордо выпрямилась и, не отпуская моего локтя, бодро зашагала по коридору.

Семейный обед проходил в тишине. Периодически поглядывая на сидящую рядом Свету, я видела, как та с каждой минутой становится смурнее и смурнее.

Я искренне не понимала, почему родственники так упорно молчат. Видимо, и сестру это напрягало.

Лишь в самом начале Тамара Валерьевна поинтересовалась, как я себя чувствую. Получив ответ, что отлично, она улыбнулась, кивнула, на этом все. Савелий Андреевич и вовсе не промолвил ни словечка. Мужчина ел мало и явно о чем-то серьезно думал.

Хмурясь, я ковырялась ложечкой в большом куске нежнейшей шарлотки. Не хочу обидеть хозяев, но это есть уже не смогу. Нет, все приготовлено просто восхитительно. Да вот только имелось громадное «но»: во все блюда, кроме вкусного наваристого куриного супчика, входила вишня. Она была и в соусе к мясу, и в теплом салате из печени, даже шарлотка и та вишневая! И к ней Серафима подала чай из вишневых ягод и листьев.

Теперь знаю четко — эту ягоду я на дух не переношу.

— Спасибо за обед, Серафима, — впервые за последние полчаса прозвучал голос Савелия Андреевича. — Все было очень вкусно. На сегодня вы свободны.

— Хорошо-то как! — не удержав радости, всплеснула руками помощница по хозяйству. — Внучков вечером сын с невесткой привезут, давненько деток не видала, — пояснила, торопливо снимая фартук. — Так я побежала? — вопросительно посмотрела на Тамару Валерьевну.

— Бегите, — доброжелательно ответила та.

Едва Серафима вышла, Савелий Андреевич отодвинул тарелку. Положив перед собой руки, сцепил пальцы в замок и, глядя на нас со Светланой тяжелым взором, поинтересовался:

— Как прошел день, девочки?

— Насыщенно, — отозвалась Света. Промокнув губы полотняной салфеткой, отложила ту в сторонку. — Выяснили, что Ярослава открывшаяся. Это она вырастила твой желудь. И я ей все рассказала, — не отводя глаз от отца, девушка гордо вздернула подбородок. — Мы впервые с Ярой нашли общий язык, поладили. Не хочу и не буду сестре врать, — она непримиримо сдвинула брови.

Многозначительно глянув на супругу, мужчина помолчал, затем неожиданно благодушно произнес:

— Ясно.

Неверяще хлопая пушистыми ресницами, Светлана озадаченно посмотрела на отца. Спустя долгую паузу, c недоумением поинтересовалась:

— И все? Больше ничего не скажешь?

— Ну почему же, — усмехнулся тот. — Мы с мамой вновь убедились — ты всегда поступаешь по-своему.

— Зачем тогда просили? — озадаченно пробормотала девушка.

— Попытка — не пытка, — спокойно ответила Тамара Валерьевна, поднимаясь из-за стола. — Помоги мне с посудой.

Бурча что-то неразборчиво под нос, Светлана встала и принялась собирать тарелки. Я хотела помочь, но Савелий Андреевич остановил:

— Хочу с тобой поговорить, Ярослава. Пойдем со мной.

Ножки отодвигаемого мужчиной стула противно заскрежетали по полу. Моментально насторожившись, я быстро глянула на Светлану. Та подбадривающе улыбнулась.

Коротко кивнула сестре и направилась следом за мужчиной. Поднявшись на второй этаж, Савелий Андреевич прошел прямо, уверенно распахнул одну из двух закрытых дверей и пригласил:

— Проходи.

Неторопливо переступила порог. Сразу же в глаза бросились две картины, висящие рядышком на светло-оливковых обоях: коричневые рамки и красно-коричневые рисунки то ли птиц, то ли кого-то неведомого с крыльями. Немного поразглядывав их, прошла дальше.

В кабинете дяди оказалось довольно уютно.

Справа всю стену занимала темно-коричневая встроенная мебель: под навесными шкафчиками крепился большой стол без ножек, рядом — стул без спинки.

«И как на нем долго сидеть? Спина же устанет. Наверное, дело привычки», — невесомыми бабочками промелькнули мысли.

Мазнув взглядом по расположившимся на столешнице громадному монитору и клавиатуре, посмотрела налево.

Под окном, закрытом неплотно сдвинутыми жалюзи, стояло два кожаных кресла кремового цвета, меж ними — круглый деревянный столик в тон остальной мебели.

Весьма и весьма неплохо. Но зелень не помешала бы.

— Садись где тебе удобнее, — прозвучал спокойный голос дяди.

Не тушуясь, села в ближайшее кресло. Серьезный разговор непременно должен быть, в этом я ничуть не сомневалась. И даже рада, что Савелий Андреевич не стал тянуть с ним.

Не выказывая и тени нервозности, открыто посмотрела на устроившегося в соседнем кресле дядю. Тот, казалось, изучал мое лицо.