Междуглушь - Нил Шустерман Страница 11

Улыбка оставила физиономию Джонни-О; он кивнул — да, мол, на всякий случай, надо. И громко провозгласил:

— Но, подумав, я решил, что лучше мне остаться и присмотреть за моим приятелем Чарли.

Чарли снова вздохнул — на этот раз с облегчением, услышав, что его не оставят одного.

Ник открыл дверь и сошёл по ступенькам. Послесветы отшатнулись, не спуская насторожённых глаз с появившегося перед ними чуда-юда. Ник не знал, слышали ли они о так называемом Шоколадном Огре, но даже если и не слышали, зрелище этакой физиономии произвело на них должное впечатление. В глазах этих ребят он окутался ореолом мистики, они стушевались, а, значит, у Ника появилось психологическое преимущество.

— Кто здесь главный? — спросил Ник.

Молчание.

— Что молчите? У такой большой группы уж конечно должен быть вожак.

По толпе пробежали шепотки, и чей-то голос — Ник не разобрал, кому он принадлежал — громко произнёс:

— Ты кого имеешь в виду — только нас или всю Атланту?

«Интересно!» — подумал Ник. Похоже, общество здесь имеет какую-то структуру. Может, у них даже и правительство есть?

— Когда я говорю «главный» — я имею в виду «самый главный», — ответил он.

Толпа вновь зашелестела, а когда шепотки умолкли, Ник сказал:

— Я буду ждать, — и пошагал назад, к поезду, приготовившись к встрече с верховным правителем Атланты.

* * *

Ник сидел в вагон-салоне. Ожидание затянулось на целый час. Может быть, они медлили нарочно. А может, просто им пришлось долго искать вожака. Ник был человеком справедливым и предпочёл истолковать сомнение в пользу ответчика. В конце концов он дождался. Парень, который вошёл в салон, оказался высоким и нескладным афро-американцем лет шестнадцати. Жалкие лохмотья, в которые он был одет, подсказали Нику мысль: а не был ли парень при жизни рабом? Однако полная достоинства осанка незнакомца, его уверенная, независимая походка говорили о том, что он пользуется авторитетом. Какие бы унижения ни перенёс этот парень при жизни, после смерти он поднялся высоко.

Он вгляделся в Ника и сказал:

— Что у тебя с лицом?

Должно быть, байки о Шоколадном Огре до Атланты всё-таки ещё не дошли. Ник не знал, радоваться ему или досадовать. Но как бы там ни было, отвечать на вопрос он не стал.

— Садись, пожалуйста, — пригласил он. — Давай поговорим.

Послесвет представился: Исайя. Однако руку для пожатия не протянул.

— Расскажи мне об Атланте, — попросил Ник. — Сколько вас здесь?

Кажется, Ник был не единственный, кто не хотел давать ответов. Исайя сложил руки на груди.

— Сначала ты. Что это за поезд? Никогда не видел раньше междумирного поезда.

— Мой поезд — это моё дело.

— Ну-ну. Хотя знаешь, как оно случается — был твой, станет мой.

Ник не был уверен, реальная ли это угроза или лишь демонстрация силы. Он решил показать, что тоже не лыком шит.

— Ты не заберёшь у меня поезд.

— Откуда такая уверенность?

— А оттуда, — ответил Ник, — что если бы тебе действительно хотелось забрать его, ты бы уже это сделал. Но мне кажется, ты не такой. Я думаю, ты человек чести. Интересно, как ты стал здесь вожаком? Наверняка сбросил какого-то подонка. И теперь у тебя полная поддержка, потому что здешние ребята тебе доверяют, я так понимаю.

Исайя улыбнулся.

— Вообще-то я сбросил целую уйму подонков. — Но улыбка быстро сбежала с его лица. — Честный я или нет, а ты впёрся на чужую территорию без разрешения.

— Как раз наоборот. Мы остановили поезд и просим разрешения на проезд, так что твои обвинения безосновательны. — Исайя остался невозмутим, так что Ник добавил: — К тому же, у меня есть кое-что, в чём вы нуждаетесь.

— Да? И что же это такое?

— Вести из широкого мира, — сказал Ник. — Новости с севера.

— Вот не думал, что у Междумира есть север, — парировал Исайя. — А если и так, то что творится там, на севере — нас не касается.

Ник выдержал паузу — должно же в этом парне проснуться любопытство. Так оно и случилось. Исайя наконец не утерпел:

— Что за новости…

— Слыхал о Мэри, Небесной Ведьме?

Исайя пожал плечами.

— Слыхать-то слыхал. Сказки. Все знают, что это чушь собачья.

— А вот тут ты ошибаешься.

И Ник рассказал ему всё, что знал о Мэри: о том, как она не давала сотням детишек покинуть Междумир и уйти в свет; как он, Ник, освободил их — прямо у неё под носом; и о том, что теперь она снова собирает под своё крылышко потерянные души, чтобы баловать их, играть роль любящей мамаши, а на самом деле — держать взаперти. К тому же на этот раз у него есть основания подозревать, что Мэри собирает армию.

— Ты про монеты, что ли? — спросил Исайя. — Ты дал им монеты! Это так ты их освободил?

— Ты знаешь про монеты?

Исайя кивнул.

— У нас они тоже когда-то были, но кто потерял, кто выбросил… Большинство ребят не знает, для чего они, но кое-кто — в курсе. — Он на мгновение задумался. — Мне хотелось бы думать, что мы их найдём. Когда по-настоящему будем готовы двигаться дальше.

— Может, где-то есть даже целое ведро монет — стоит и ждёт вас.

Вот и всё, что сказал Ник на этот счёт. Что-то подсказывало ему, что освобождение обитателей Атланты надо отложить на другой день.

— Возможно, придёт время, и каждый в Междумире должен будет выбрать ту или иную сторону, — продолжал Ник. — Я могу рассчитывать на тебя?

— Если надо будет выбрать сторону, я выберу её, когда придёт время, — ответил Исайя, сохраняя непроницаемое лицо игрока в покер. — А покуда мы беспрепятственно пропустим тебя через Атланту. Это всё, на что ты можешь рассчитывать.

Ник кивнул в знак признательности.

— Спасибо.

Исайя было поднялся, думая, что встреча в верхах окончена, но Ник ещё не всё выяснил.

— Ещё одно напоследок. Понимаешь, до меня дошли кое-какие слухи… Ты не будешь так добр разъяснить мне, правда ли это?

Исайя улыбнулся. Это была неожиданная улыбка. Искренняя.

— Что бы ты хотел узнать?

Ник прочистил горло, воспользовавшись паузой, чтобы как следует сформулировать вопрос. Но в конце концов решил, что лучше всего будет спросить напрямик.

— Что ты знаешь о «Потрошителе»?

Выражение лица Исайи осталось непроницаемым. Он тоже немного помедлил с ответом, как будто ему нужно было совладать с какими-то эмоциями, потом заговорил:

— Знаю, чтó о нём рассказывают… вот только не знаю, можно ли всему этому верить. Но проверять — спасибо, не хочется.