Призрак и сабля - Олег Говда Страница 11

— Не сомневайтесь, дядька Ицхак, заплачу сполна, — спокойно заверил корчмаря Тарас, уловив главное и совершенно не прислушиваясь к остальному лопотанию шинкаря. — Сколько общество вам задолжало — отдам все до копейки. Обещаю… Только, после похорон. Хорошо?

Ицхак тут же моментально умолк и с неприкрытым любопытством взглянул на парня.

— Я, пан Куница, конечно, не вправе брать под сомнение данное вами обещание, но позволю себе спросить: откуда вдруг такое богатство? Ведь, насколько мне известно, у вас в хозяйстве даже лошади своей нет. При жизни Тимофея, брехать не стану, деньжата у Куниц водились — но, с тех пор, как ваш батюшка геройски про… погиб, хозяйство только хиреет. Хата и та, вот-вот рухнет. Даже непонятно, на чем до сих пор держится?.. Не иначе — домовой стены подпирает… А как тебя самого товарищество на Низ призовет? Эй, погоди-ка, парень! — прищурился корчмарь. — Да ты, никак, хозяйство продать удумал? Так, что ли?

— Нет, не угадали, дядька Ицхак… — попросту, без обиняков стал объяснять Тарас. — Я цвет папоротника этой ночью нашел. Искал Ривку, когда она от меня убежала, а нашел — вот, взгляните… — с этими словами парень достал из кисета с огнивом уже немного привядшую, слабо мерцающую алую звездочку. — Пойду после похорон клад искать…

— Растишь, кормишь, одеваешь… — грустно вздохнул Ицхак, сын Мордехаев. — А когда чужие дети чар-зелье в лесу находят, некоторые дурехи, сами умудряются от своего счастья домой сбежать. Да, похоже, права была тетя Соня, когда в позапрошлом году поучала Ребекку…

Зная, что причитать и жаловаться на несправедливую судьбу говорливый корчмарь может несколько часов к ряду, а если поддерживать разговор наводящими вопросами — то и гораздо дольше, Куница счел благоразумным промолчать. И был прав…

Рассказав в запальчивости о некоторых, довольно неожиданных и любопытных наставлениях молодым девицам, сделанных главной провидицей их рода, Ицхак вскорости сконфуженно умолк. Наверное сообразил, что перед ним не просто внимательный собеседник, а вероятный жених, которому, по молодости лет и из-за юношеской впечатлительности, совершенно не к чему знать некоторые женские секреты. Потом, еще раз тяжело вздохнул и молча пошаркал ногами к дому. А, вскоре, вернулся, держа в руке завязанную в кольцо кожаную бечевку, с болтающимся на ней массивным ключом от церковной двери.

— Совет можно дать, господин казак? — спросил он хмуро, протягивая Тарасу заветный ключ.

— Умнее вас, дядька Ицхак, в нашем селе разве отец Василий, — простодушно ответил парень.

— Каким ты себе клад этот представляешь? — с какой-то затаенной грустью в голосе спросил корчмарь. — Ведь по преданию, цветок покажет то, чего ты сам больше всего на свете пожелаешь увидеть…

— Странный вопрос, — пожал плечами Тарас. — Каким еще бывает сокровище? Золото всякое, церковная утварь, чаши, блюда, подсвечники… — немного подумал и более оживленно продолжил. — Оружие булатное. Доспехи червленые… Одежды шелковые… А что?

— Ну, примерно как я и ожидал… — еще горестнее вздохнул корчмарь и взял Тараса пальцами за рукав у локтя. — Ладно, слушай меня, чадо неразумное. Может, после хоть спасибо скажешь… Забудь обо всей этой глупости, что в твоей голове колобродит, и думай только о небольшом сундучке, наполненном самоцветными каменьями. Лучше всего — зелеными изумрудами. Но — и прозрачные бриллианты сгодятся. Кровавые рубины — тоже в цене держатся. А главное — чтоб камешки были не слишком большие, примерно с фасоль. Понял? А то — намечтаешь себе алмазов размером с булыжник — потом продавать замаешься… Золотые монеты тоже годятся, но камешки лучше…

— Зачем мне столько самоцветов? — удивился парень. — Я ведь даже серьгу в ухе не ношу, хоть и один в роду остался. Да и перстни особо не уважаю. А с Ривки — дюжины цацек довольно будет…

— Вот, когда добудешь то, о чем сейчас говорено, — чтоб даже лишним словом не спугнуть удачу, стал витиевато изъясняться Ицхак. — Тогда я тебе все подробно и объясню. Останешься себе доволен. Можешь мне поверить…

Хотел Тарас возразить, что хорошее оружие, сбруя и доспех гораздо ценнее всяческих бабских украшений, но в это время откуда-то из-за корчмы донеся оборванный на полуслове вопль.

— По-мо-ги… уумм…

Но даже этих нескольких звуков вполне хватило, чтоб узнать голос девушки. Кричала чем-то сильно напуганная Ребекка.

Одним движением руки отодвинув в сторону, стоявшего у него на пути тщедушного Ицхака, Тарас стремительно ринулся на зов о помощи, перепрыгивая через разбросанные по двору в полнейшем беспорядке ночвы, лопаты, мотыги, грабли и прочий деревенский реманент.

А в следующее мгновение, свернув за угол дома, Куница узрел картину, не требующую никаких дополнительных объяснений: какой-то незнакомец, из приезжих "купцов", одной рукой прижимал к стене извивающуюся Ребекку, крепко схватив девушку за горло, а другой хозяйственно распускал шнуровку на ее юбках.

Соответственно, Тарасу и образ действий выбирать не приходилось.

Подскочив сбоку к зарвавшемуся наглецу, Куница влепил ему такую затрещину, что тот покачнулся и отпустил девушку. Но, незнакомец довольно быстро пришел в себя, по-кошачьи мягко отпрыгнув в сторону, ловко извернулся всем телом и потащил из ножен карабелю.

— Помогите, убивают! — завопила, даже громче чем в первый раз, Ребекка — теперь от страха за Тараса. Но казак лишь широко улыбнулся и, в свою очередь, обнажил саблю.

Короткий миг поединка скрестившихся взглядов, и два клинка с глухим треском ударились друг о друга. Некоторое время воины пытались отжать вниз оружие противника, но безуспешно — оба были одинаково сильны в руках. Потом последовал быстрый шаг назад и не менее стремительный ложный выпад в голову, с переводом удара на нижний уровень.

Тарас отбил…

Еще один шажок и затяжной хитрый финт с длинным уколом, словно в руке драгуна была не тяжелая карабеля, а легкая испанская шпага. Но, несмотря на все умение, Куница и на этот раз с легкостью уклонился и даже смог контратаковать. Безуспешно, но довольно эффектно. Острое лезвие вжикнуло над самой макушкой, подсевшего под удар вахмистра.

— Дзинь!

В следующее мгновение Тарас кончиком сабли отвел в сторону более тяжелый клинок незнакомца, доворачивая тело вправо и тут же вынужденно прищурился, с досадой понимая, что попался на нехитрую уловку. Они еще и десятком ударов не обменялись, а более опытный воин уже сумел поставить своего противника лицом к солнцу, нависающему прямо над крышей дома, тогда как сам укрывался в тени.

— Boleslaw…Orlowskij… Wachmistrz Kamenec-Podolskego pulku dragonskego… Z kim mam zaszczyt? — насмешливо поинтересовался незнакомец.

— Новик войска Низового Запорожского, Тарас Куница…

— Bardzo przyjemnie… — вахмистр шагнул назад, приглашая Куницу также войти в тень здания. — I z jakiego przestrachu pan kozak rzucil siе na mnie?

— Ты еще смеешь спрашивать?! — Тарас посмотрел на неподвижно замершую Ребекку.