Звездный прилив - Дэвид Брин Страница 11

Разумеется, птицеподобные форски возвышены до полного разума. Поступить иначе с расой клиентов означало бы нарушить Кодекс Возвышения. Но, хотя они умеют разговаривать и даже летать в космических кораблях, у них напрочь отсутствует честолюбие. Они слишком незаменимы в качестве домашней прислуги и развлечения, чтобы сделать их специализированными. И способность адаптироваться могла бы помешать им прекрасно выполнять свои функции.

Неожиданно погас один из маленьких экранов. Уничтожен истребитель в арьергарде соро. Крат почти не обратила на это внимания. Пока потери несущественны.

Командная рубка разделена на секции. Со своего места в центре Крат может заглянуть в любую из них. Там суетятся многочисленные клиенты соро, каждый готов исполнить ее волю согласно своему узкому профилю.

В секциях навигации, обнаружения и боевой оживление наконец стихало. Зато в секции планирования суета усилилась, экипаж оценивал возможности, включал вероятные союзы с силами воспринимающих и нарушителей.

Из секции обнаружения высунулся младший офицер паха. Полуприкрыв глаза, Крат видела, как он метнулся к пищевой станции, схватил кружку дымящегося амоклаха и торопливо вернулся на пост.

Паха разрешалось больше видового разнообразия, чем форски, чтобы увеличить их численность, как ритуальных воинов. Крат управляла ими с трудом, но такова цена, которую приходится платить за настоящих воинов. Поэтому она решила не выказывать никакой реакции. Слушала песню маленького форски о грядущей победе, о славе, которая ожидает Крат, когда она захватит землян и выведает их тайны.

Рявкнули клаксоны. Форски в тревоге подпрыгнул и убежал в свою нору. Показались бегущие отовсюду паха.

– Рейдер танду! – крикнул офицер из секции тактики. – Между кораблями два и двенадцать прямо в середине нашего строя! Необходим срочный маневр! Быстро!

Флагманский корабль вздыбился, избегая линии снарядов. На экранах Крат эти снаряды видны, как гневно пульсирующие синие точки: отчаянный крейсер танду проник в самый центр ее флота и ведет огонь по кораблям соро.

Будь прокляты эти вероятностные двигатели! Крат знала, что никто не передвигается быстрее танду, потому что ни один корабль не отважится на такое!

Крат раздраженно дернула брачным когтем. Корабли соро так старались увернуться от снарядов, что не вели ответного огня.

– Глупцы! – засвистела Крат в свой коммуникатор. – Шестой и десятый корабли, оставайтесь на месте и ведите огонь по этому убожеству!

И прежде чем ее слова достигли капитанов, прежде чем соро начали стрелять, ужасный корабль танду стал саморазрушаться. Только что он был здесь, свирепый и смертоносный, сражаясь со множеством растерянных противников. И вот его уже окружило облако бесцветных искр. Защитные поля не выдержали, и крейсер сложился, как карточный домик.

С яркой вспышкой танду исчез, оставив только облако пара. Сквозь защитные экраны своего корабля Крат услышала страшный пси-рев.

«Повезло нам, – подумала Крат, когда пси-шум начал стихать. – Не зря другие расы не пользуются методами танду. Но если бы этот корабль продержался еще некоторое время...»

Но пока никакого вреда не причинено, и Крат отметила, что экипаж сыграл свою роль. Однако некоторые не очень-то торопились и придется их наказать...

Она подозвала главного тактика, высокого могучего паха. Воин подошел к ней. Он пытался сохранить гордую осанку, но опущенные реснички сказали Крат, что тактик понимает, что его ждет. Крат низко зарычала.

Начала говорить, и в этот момент командующая флотом соро почувствовала сильное давление внутри. Крат задергалась, тяжело дыша, а офицер паха бежал. Наконец Крат взвыла и почувствовала облегчение. И через минуту снесла яйцо.

Взяла его, на время забыв о наказании и битвах. Следуя инстинкту, который сохранился еще с того времени, когда два миллиона лет назад ее раса была возвышена робкими хулами, Крат вдохнула запах феромонов и начала слизывать родовую слизь с трещин, покрывающих кожистую поверхность яйца.

Крат лизала долго, продлевая удовольствие. И покачивала яйцо, подчиняясь древнему неослабевшему чувству.

Разумеется, участвовал и корабль. С девятилетнего возраста все сны Тошио связаны с кораблями. Вначале корабли из пластила и джаббера в проливах и архипелагах Калафии, позже корабли в космосе. Тошио мечтал о кораблях всех модификаций, даже кораблях могучих галактических патронов, которые он надеялся когда-нибудь увидеть.

Сейчас ему снилась корабельная шлюпка. Вместе с Акки по поручению небольшой человеческо-дельфиньей колонии его родной планеты он выходит в море на аутригере. Значок Калафианской академии ярко сверкает под лучами Альфы. Плавание начинается в прекрасный, полный ароматов день.

Но скоро погода портится, все вокруг становится под цвет воды, море – мрачным, черным, потом сменяется вакуумом, и неожиданно повсюду вспыхивают звезды.

Тошио заботит воздух. Ни у него, ни у Акки нет скафандров. Трудно дышать в вакууме!

Он уже собирается поворачивать домой, когда видит преследователей. Галакты, всех цветов и форм, с длинными мускулистыми руками или с маленькими цепкими клешнями, и – что гораздо хуже – все мощно гребут к нему. И гладкие носы их лодок сверкают, как звезды.

– Что вам нужно? – кричит он, гребя изо всех сил, чтобы уйти. (А нет ли на лодке мотора?)

– Кто твой хозяин? – кричат они на тысяче разных языков. – Он рядом с тобой?

– Арки фин! Фины наши клиенты! Мы возвысили их и освободили!

– Значит, они свободны, – отвечают галакты, приближаясь. – Но кто возвысил тебя? Кто освободил тебя?

– Не знаю! – кричит он. – Может, мы сами это сделали! – И все больше напрягается, слыша хохот галактов. Пытается дышать жестким вакуумом. – Оставьте меня в покое! Я хочу домой!

Неожиданно впереди показывается флот. Корабли кажутся больше луны, больше звезд. Они темные и тихие, и даже галакты их пугаются.

И тут передний из огромных шаров начинает раскрываться. И Тошио замечает, что нет Акки. Нет и его лодки. И галакты исчезли.

Ему хочется крикнуть, но надо беречь воздух.

Пронзительный свист вызвал боль, но привел его в себя. Тошио резко сел и почувствовал, как закачались сани. Смутно виден горизонт, свежий ветер обвевает лицо. В ноздрях запах Китрупа.

– Вовремя, Поднимающийся-по-Лестницам. Мы уже испугались за тебя.

Тошио увидел плывущую рядом Хикахи, она поглядывала на него одним глазом.

– Как дела, остроглазый малыш?

– Кажется... все в порядке.

– Тогда займись своим шлангом. Нам пришлось перекусить его, чтобы ты мог вздохнуть.

Тошио потрогал ровный, словно отрезанный ножом край. Заметил, что обе его руки аккуратно перевязаны.