Пикник на обочине. Счастье для всех - Дмитрий Силлов Страница 11

Но их ждало разочарование.

Там, где еще не был возведено заграждение с колючей проволокой и сторожевыми вышками, дорогу перегораживали наскоро сколоченные рогатки. За ними маячили армейские броневики, ощетинившиеся крупнокалиберными пулеметами, и люди в защитной униформе с автоматическими винтовками в руках.

На многих бронетранспортерах были установлены громкоговорители, из которых несся абсолютно одинаковый текст:

– Внимание! Граждане Хармонта! Убедительная просьба соблюдать порядок и сохранять спокойствие. Изоляция города – это лишь временная мера, принятая только ради вашей собственной безопасности. В ближайшее время вам будут даны подробные разъяснения о причинах, повлекших за собой столь серьезные последствия. Не подвергайте опасности свою жизнь и жизнь ваших близких, не пытайтесь покинуть город без специального разрешения. К тем, кто попытается нарушить карантин и проникнуть за периметр, будут применены самые суровые меры, вплоть до открытия огня на поражение.

…На улицах было не протолкнуться. Люди, отчаявшиеся вырваться из города, искали спасения в обществе себе подобных. То и дело там и тут возникали слухи, будоражащие и без того воспаленное воображение несчастных. Город обнесли кордоном, чтобы предотвратить новое Посещение, которое грядет с востока. Одноглазому Дику удалось пройти на Большую Землю через систему канализации. Билла Треску пристрелили при попытке пройти между армейскими постами. Живые мертвецы, которых вчера видели в баре, вдруг разом подевались куда-то. Может, ушли обратно в Зону, а может, просочились незаметно через оцепление и вырвались на Большую Землю, на то ж они и сталкеры-ветераны…

Но Барбриджу было наплевать на слухи. Расталкивая встречных, он шел, не разбирая дороги, словно раненый носорог, ничего не видящий перед собой и плохо воспринимающий реальность.

– Я знаю, что ты хотел сказать мне напоследок, Рэд Шухарт, – бормотал Барбридж, подходя к обшарпанной двери «Боржча». – Я знаю… Счастье для всех, да? И чтоб никто не ушел обиженный? Это значит, что мой Арчи должен вернуться домой, ведь так? Какое еще у него счастье может быть, кроме как к отцу родному возвратиться? Я ж ему все дал. Жизнь, образование, здоровье. Плечи широкие, глаза, по которым девки по ночам плачут. Все для него у Зоны выпросил, на коленях вымолил возле того Шара проклятого…

Стервятник перешагнул порог заведения, в котором знал все до последней мелочи. Здесь, возле этой грубо сколоченной стойки, прошла немалая часть его жизни. Сколько кружек пива и бутылок коньяка выпито, сколько зелененьких потрачено, сколько хабара продано, сколько историй рассказано. И новости сталкерские всегда в «Боржч» первыми доставлялись, свеженькими, прямо из Зоны. Не слухи и сплетни, а самая что ни на есть правда. Часто кровавая, страшная, но – настоящая. Так, может, и сейчас кто-то из завсегдатаев что-нибудь слышал про Арчи?

Но в баре было пусто. Впрочем, оно и понятно. Людям не до выпивки, когда на них нацелены пулеметы. И даже не до Зоны с ее кошмарными сюрпризами.

Только старуха Розалия сидела на стуле возле стойки, уронив седую голову на руки. Перед ней стояла большая бутылка, опорожненная наполовину, и пустой бокал со следами яркой старушечьей помады.

Барбридж удивился. На его памяти хозяйка «Боржча» никогда не употребляла свой товар, предпочитая делать на нем деньги. Что же с ней случилось сейчас? Вряд ли ее так подкосили известия об изоляции города. При любой власти, во все времена люди пили, пьют и будут пить, так что ей-то уж точно не о чем горевать в обнимку с бутылкой. Да и вообще, живая ли она? Или, опрокинув полпинты горячительного, отошла в лучший мир от счастья?

Стервятник подошел к стойке и осторожно потрогал старуху за плечо.

– Розалия… Слышь, Розалия. Ты живая или как?

Хозяйка «Боржча» шевельнулась и медленно подняла голову. На Барбриджа уставились красные, воспаленные, бессмысленные глаза. С полминуты старуха фокусировала зрение и, наконец разобрав, кто перед ней, проскрипела мерзким голосом:

– Какого черта ты приперся, Битюк? Тебе давно место в Зоне… вместе с теми, кого ты там угробил.

– Помолчи, женщина, о том, чего не знаешь, – угрюмо проворчал Барбридж. – Скажи лучше, не видела ли ты среди сталкеров моего Артура?

– Да пошел ты, Стервятник, – пьяно ухмыльнулась Розалия. – Иди у своего Золотого Шара спроси, куда подевался твой сын.

Подавив острое желание треснуть старую стерву бутылкой по голове, Барбридж вытащил из кармана пять зеленых бумажек и бросил их на стойку.

– Полкуска тебе хватит?

Несколько секунд старуха сидела, тупо уставясь на деньги, а потом жутко расхохоталась.

– Ты пришел купить правду, Битюк? Так же, как твой дружок купил счастье у Зоны для всех, и для меня в том числе? Так получай ее сполна. Они приходили снова. Все, понимаешь? Сегодня утром – все пришли. Только не живые и здоровые, как вчера, а мертвые. Счастье-то, похоже, оказалось временным. Все заявились, все до одного. У кого половина лица раздавлена, у кого с костей гниющее мясо свисает. Все пришли. Норман Очкарик, Пит Болячка, Каллоген, Пудель, Слизняк, Хлюст… Старые сталкеры, легенды Зоны, которые в ней свою смерть нашли. И Арчи твой пришел. И мой Эрнест. Я так хотела его увидеть – и увидела. У него рук не было, вместе с плечами оторваны. Он подошел и сказал: «Привет, Розалия. Налей-ка мне стаканчик». Так же сказал, как много лет назад, когда приходил уставшим с работы. Здесь, в баре, никогда не пил, и дома позволял себе немного, чисто для того, чтобы расслабиться. Так вот, я ему нацедила стакан, хоть руки тряслись, как под током, и в рот влила, на котором только половина верхней губы осталась. Понимаешь, Битюк? Я его из тюрьмы ждала со дня на день, а он вот таким ко мне вернулся…

– А что Арчи? – перебил ее Барбридж. – Что с Артуром моим?

– С Артуром? – переспросила старуха. – Да ничего с ним. Он тоже вместе со всеми пришел, тихий, будто бесплотный. И глаза словно изнутри светятся. А свет этот хороший такой, теплый. Сел в уголке, да так и сидел все время. Правда, остальные тоже не шумели особо. Пошатались по «Боржчу», пошуршали обрывками одежды, а потом все разом и ушли.

– Куда? – прохрипел Стервятник.

– Известно куда, в Зону. Мертвым место на кладбище. Зона эта всех нас похоронит, все в нее ляжем, даже если убежим из города. В нас она сидит, в печенках наших. Вот и Эрнест мой. Небось, далеко отсюда в земле лежал, а все равно пришел желание моё уважить. Потому что Зона с ним всегда была, и ни могильная земля, ни тюремная решетка для нее не преграда…

Дальше слушать пьяный бред хозяйки «Боржча» Стервятник не стал. Развернулся и, не прощаясь, вышел за дверь.

– Значит, ушли… Обратно в Зону, – бормотал он, бесцельно идя вдоль улицы. – Мертвые все. И Арчи с ними. Легенды Зоны… Только я к ним не пойду, не-еет. Барбридж не из таких. Барбридж пожелал – и ноги у него появились. Те, что Зона отняла. И дети. Такие, каких хотел. Значит, если захочу, новых детей сделаю, лучше прежних. Найду молодуху на Большой земле и сделаю. Денег на житье хватит. А Зона… Гори она огнем, та Зона!