Последний инженер - Евгения Мелемина Страница 11

– По пути в больничку кофейни имеются?

– «Черешня», – подумав, ответил водила.

– Выгрузишь меня возле «Черешни». Поехали!

– А врач?

– Зачем тебе врач? Выглядишь здоровым… а, ты про этого?

Дюк проверил пульс бледного типа, послушал пару секунд и махнул рукой:

– Этот тоже жить будет. Поехали, командир. Кофе хочется…

– Так закрыто еще… рано.

Отчего-то это простое обстоятельство стало тяжким грузом для нервов капитана.

– Мать твою вздернуть! – заорал он. – Слить вас всех! По капле! А мне – кофе!

Перед глазами появились алые круги – предвестник разрушительной вспышки ненависти.

Еле сдерживаясь, чтобы не выстрелить в наклоненный затылок водителя, Ледчек придушенным голосом пробормотал:

– Смешно тебе? А я без повышения остался.

Водитель, напуганный его тоном, вжал голову в плечи и ничего не ответил.

И тут появился озадаченный фельдшер, посмотрел на капитана и всполошился:

– Да у вас шок, – заметил он и быстро вынул туго скатанный теплый плед и пробормотал в рацию: – Номер сто семнадцать, везу двоих, интенсивная терапия и реанимация…

– Мне терапия? – изумился капитан и еле успел ухватиться рукой за спинку сиденья: машина качнулась и начала выруливать с площади.

Движение отрезвило его. Начали вспоминаться детали: вот он стоит под вышкой, вот вышка падает… и он почему-то остается жив.

– Почему я жив? – сурово спросил он у фельдшера.

Фельдшер только рукой махнул, тут же приготовил какой-то раствор и вколол его капитану.

Богиня Кали квартировала в подземных ярусах заброшенной фабрики по производству биоинженерных органов.

После Великого меха-уничтожения подобных зданий осталась масса. Многомиллионные проекты, исследовательские лаборатории, фабрики, производящие бессменные печени, сердца, кишечники и желудки. Фабрики – производители анаробов; литейные заводы, специализирующиеся на биометаллах, невероятно прочных соединениях, не отторгаемых человеческой плотью.

Пластики, имитирующие человеческую кожу, ногтевые пластины, зубы. Синтетические волокна, имитирующие волосы, ресницы. Сплавы тканей и пластиков, имитирующие слизистые оболочки. Сборные гелевые составы, формирующие глазное яблоко. Тысячи тонн жидкостей, пластов, спиц, соединений.

Массовое производство, обещающее бессмертие всем и каждому. Производство, остановленное в одночасье.

Оставленные людьми заводы и фабрики пустовали долго. Их то поджигали, пытаясь совершенно стереть с лица земли, то делали центрами какого-нибудь странного культа.

Остатки продукции растащили на сувениры, лаборатории разгромили. Стены и полы цехов разрисовывались, взламывались, покрывались трещинами.

С течением времени промышленные гиганты прошлого превращались в отголоски самих себя и приелись даже любителям развалин.

Кали выбрала для поселения одну из самых древних фабрик. Ей казалось, что это место можно считать чем-то вроде родины или матери, ведь именно здесь саму Кали собрали из множества комплектующих и здесь ее мозгу дали вторую жизнь, забросив в уютную черепную коробку анароба.

Проявив такую сентиментальность, Кали заняла и обустроила два цокольных этажа, в которых прежде располагались бухгалтерия, зал совещаний и кабинеты менеджеров.

Это были маленькие комнатки, однотипные и одинаково украшенные одинаковыми безделушками.

Безделушки сохранились – на них так никто и не позарился. С прочей обстановкой поступили жестче: некоторые столы были переломлены пополам, в шкафах недоставало полок, обои содраны.

В зале совещаний секционные стулья оказались свалены в огромную кучу, словно кто-то намеревался их поджечь, но так и не решился. Висел там огромный плакат, демонстрирующий успехи фабрики, – его Кали оставила, а стулья и длинные столы, напоминающие гробы, велела выбросить. Она заменила их на низкие диванчики, низкие кресла и низкие столики, необходимые ей из-за отсутствия ног.

В залах Кали каждый ощущал себя переростком в мире лилипутов. Карага не любил здесь бывать, потому что страдал больше остальных, и вовсе отказывался садиться и принимать угощения из крошечной, точно кукольной, посудки.

Ему хватало того, что он вынужден был протискиваться в двери, наклоняя голову, чтобы не царапать макушку. Вынужден был сгибаться, изворачиваться, чтобы не уронить, не задеть и не обрушить.

Ранение Юги и тяжелый хвост из рыщущих по городу разведчиков «Шершней» заставили Карагу прибыть на фабрику.

Первым и самым важным обстоятельством было ранение Юги. Эвил целую ночь пытался вывести ее в рабочий режим, но так ничего и не добился, и теперь сидел по левую сторону Кали и пил чай, разбавленный холодным молоком. Чашечка Кали стояла нетронутой.

На низенькой скамеечке у стены рядышком сидели Морт и Эру. Морт – мрачный и задумчивый, его зарядное устройство Эру – сонный и безразличный. С первого взгляда казалось, что эти двое – братья-близнецы. Оба были приземистыми и квадратными, оба носили ультракороткие стрижки и желтые полупластиковые куртки, оба двигались медленно и выглядели грозно.

И все же эта парочка ничем, кроме партнерства, не объединялась, а идея о таинственной родственной связи опровергалась азиатским разрезом глаз Эру.

Карага явился на утреннее чаепитие и застрял в узкой двери, а вся компания с интересом наблюдала за ним.

Зрелище было забавным – Карага очень старался ничего не сломать, но был слишком велик для дверных проемов Кали и мог высадить весь короб вместе с притолокой одним неловким движением. На этот раз дело ухудшалось тем, что протискивался Карага вместе с огромной спортивной сумкой и бесчувственным телом, повисшим на его левом плече.

Бросив на пол сумку и тело, Карага наконец вошел.

– Что, не нравится? – спросил он в ответ на скептический взгляд Морта. – Это мои вещи и мое капиталовложение. Больше ничего ценного дома я не нашел.

Кали приняла его благосклонно. Она сидела в глубоком кресле и улыбалась, поглаживая второй парой рук обнаженные, обрубленные колени.

Карага улыбнулся ей в ответ. Когда-то до него дошли слухи, что у этой секс-игрушки влагалище устроено так, что чем шире она раздвигает ноги, тем уже оно становится. С первого дня знакомства Карага пытался добраться до предмета слухов, но потом любопытство переросло в интерес, интерес стал глубоким, а потом превратился в симпатию, отодвинув вопрос о расположении влагалища на задний план.

Созданная для удовлетворения чувственных потребностей, Кали являлась сборной солянкой всех порноштампов. Ее оснастили полными яркими губами и большой грудью, томными глазами, густыми волосами и тонкими пальчиками на всех шести руках. Обилие рук – изюминка Кали, синеглазой богини, умеющей обласкать партнера от макушки до пяток одновременно.