Молодые волки старого королевства - Валерий Иващенко Страница 11

В самом деле, Старнбад поражал своим величием и размерами. По легендам, некогда бессмертным надоело бесцельно бороздить безбрежный океан первозданного ничто на своей ладье. Вот они и перевернули её кверху брюхом, забросили. И там, где некогда на корме торчало перо руля, и стоит ныне столица людей. Это уж потом плоское корабельное брюхо приросло землями и лесами, горами и ручейками-реками стекающей с него воды. А большой остров на полуночи на самом деле правильнее было бы назвать на старинном наречии, коим ещё пользовались некоторые кланы гномов, Дарт-Хельме. Шлем-со-стрелкой. Видать, кто-то из небожителей и впрямь беззаботно оставил рядом с лодьей свой шелом, на куполе которого потом намыло остров с заведшейся потом на нём плесенью жизни…

– Па-аберегись! — зычный окрик почти над ухом вырвал Лена из его мыслей и заставил прытким зайцем шастнуть в сторону. — Ты чё, дурилка, под лошадей бросаешься?

Всё же, бородатый и весь закутанный в тулуп возница верно оценил взглядом ширину плеч парня и его крепкий посох, коль не осмелился огреть кнутом.

– Я впервые здесь, мил-человек, — скромно отозвался Лен и поинтересовался дорогой в квартал магиков.

Бородач наверху расхохотался зычно, отчего сбоку вновь сорвались в небо успокоившиеся было голуби. Хоть он и оказался на поверку гномом, но не обиделся. Махнул рукой в нужную сторону, сказал что недалече.

– Н-но, залётные! — он бодро огрел фыркающих на морозе паром лошадей, и вихрем умчался прочь.

Какие же здесь, право, шумные и непоседливые люди… и не только. Лен старался особо не пялиться, когда навстречу попался офицер, выряженный, словно так и надо, в щеголеватый, чёрный с золотом мундир. Да ещё и с златоволосой и подозрительно красиво-утончённой дамой под ручку. Украдкой парень оглянулся в их спины, одновременно пошептав кое-что — и натолкнулся на такой себе зеленоглазый смеющийся взгляд в упор. Надо же — и в самом деле эльфка! И не она при офицере, а гвардейский полковник при ней. Вроде как для престижа и охраны.

Высокие и зачастую довольно-таки вычурные здания немного давили, но к такому Лен немного привык ещё в Дартхольме… в бывшем Дартхольме. Эх, там сейчас, небось, одни только закоптелые развалины и остались.

Через сквер с заснеженными ивами и здоровенным памятником какому-то суровому дядечке на вздыбившемся коне и с хорошей булавой в руке Лен попал в квартал ремесленников. А за ним, если тот гном ничего не напутал, уже и волшебники обретаются.

Здесь оказалось вполне привычно и даже как-то успокаивающе. Звенели молотки кузнецов и чеканщиков, тяжко ухал где-то в глубине пресс, одинаковые во всех краях запахи дыма, смолы и свежего дерева поплыли над улицами. Лен даже задержался возле лавки горшечника, залюбовавшись на расписные кувшины и кружки всех мастей. А тарелки с белыми и пёстрыми петухами, а облитые разноцветной глазурью тарелки и тарелюшечки, а подставочки да всякой непонятной формы и назначения штуковины!

– Возьмёшь чего? — весело поинтересовался закутанный в очевидно материн платок черноглазый мальчуган.

Подумав, Лен выбрал себе стоявшую скромно в сторонке совсем простую чашку тёмно-шоколадного цвета, сразу понравившуюся ему своей законченностью и отсутствием аляповатой, резко бросавшейся в глаза росписи. К ней быстро нашёл такое же строгое блюдце из горки.

– По карману ли такое будет, господин хороший? — Лен поднял глаза, и усмотрел рядом с мальцом как бы не папашу того. Плотного, с окладистой бородой и кучерявыми чёрными волосами. Тот приглашающе махнул рукой в сторону более яркого и вызывающего товара.

В самом деле, цена оказалась такая, что заставила призадуматься даже равнодушно относившегося к деньгам ведуна.

– А отчего эти дороже? — поинтересовался он.

Хмыкнув, гончар взял из пальцев парня своё изделие и шмяк! — размашисто врезал по чашке обретавшейся на поясе короткой железной палицей. Против ожидания, посудина ничуть не разлетелась на черепки. Шмяк! — та же процедура произошла и над блюдечком.

– Это сделано из особой глиняной смеси, паря — да ещё всякой полезной магии в неё понапихано столько, что ой-ой. Мы такие с одним гм, волшебником делаем.

Однако Лен не согласился с повторенным предложением купить обычную, в дюжину раз более дешёвую посуду. Но спасибо заступнице, остатков серебра мастера Бирена и полученной от караванщика мзды хватило. А вместо сдачи парень испросил ложечку, подходящую по стилю. Словечко это — стиль — он слыхал от встретившегося как-то в Дартхольме художника, коему он добывал для его красок редкие ингредиенты.

О, во взгляде мастера-гончара даже уважение обозначилось! Он бросил своему мальцу несколько непривычно-гортанных слов на непонятном языке, и тот проворно выудил откуда-то серебряную чайную ложку несколько непривычных очертаний, однако изумительно подошедшую к посуде.

– А что, неплохо, — одобрительно ощерился мастер, приглядевшись к получившемуся зрелищу.

В самом деле, все три вещицы оказались словно по некоему капризу судьбы подходящими друг к дружке. Вон, над ними даже заколыхалось в морозном воздухе искрящееся свежестью облачко. Так что, Лен с лёгким сердцем расстался со всеми деньгами, оставив себе лишь самую мелкую серебряную монетку. Он с лёгким поклоном поблагодарил мастера и его то ли помощника, то ли ученика, и бережно уложил в тощую котомку завёрнутые в тряпицу покупки.

– Спасибо, и пусть вам сопутствует удача, — Лен на прощание легонько поклонился, крепко памятуя о том, что вежливость это далеко не последнее правило хорошего волшебника.

И направился дальше по улице. Диковинки по сторонам попадались всякие, но ввиду невесомости болтавшегося на поясе кошеля парень отнёсся ко всему чисто созерцательно. На пару с толстой купчихой и её щекастым сынишкой он поахал на перекрёстке над зрелищем даже зимой работавшего фонтана, вода из которого била несколькими струями. А на пути вниз стекала по всяким желобкам и планкам, порождая весёлые звонкие звуки да попутно заставляя двигаться и кружиться дюжину фигурок и вертушек.

– Чудеса, однако, — прикинул Лен. — Это ж сколько магии надо, чтоб протолкать столько воды?

Но мастер-башмачник на углу, умудрившись не выронить зажатую уголком рта полудюжину воронёных гвоздиков, весело заметил — никакой магии, парень! Насос, мол, водонапорная башня с подогревом в ближнем доме, и все дела. Немного дороговато, зато красиво и магикам в пику.

При упоминании о последних Лен спохватился. В самом-то деле, уж вечер вон он, на носу. И шустрее принялся переставлять ноги в стачанных ещё в Дартхольме тёплых сапогах. Между прочим, собственноручно сделанных — как и вся одежда. Не жмёт, не трёт и износу почти нет. Вот бы здорово поудивлялся тот мастер на углу, буде Лен предъявил ему свою обувку.

В родном городе все мастера жили вперемешку, тесновато, зато весело. Особенно когда супруга башмачника Линдера, подобрав юбки и сердито поджав губы, церемонно шла в соседний проулок, чтобы традиционно полаяться с благоверной алхимика Жирика. Микро-спектакль, брависсимо, хоть билеты продавай! Пол-квартала сбегалось посмотреть, у пекаря Трэйси раз даже пироги подгорели — но он не жалел о том ничуть, и ещё долго крутил круглой стриженой головой в полнейшем восхищении "этими чортовыми бабами".