Верой и правдой - Аркадий Степной Страница 11

— И все же какие злыдни! Тут людям сесть негде, а эти оглоеды хоть бы хлеба заказали, сидят и в ус не дуют, словно кого-то ждут…

Хозяйка не ошибалась, хотя в отличие от мужа и не разбиралась в солдатских нашивках: трое унтеров и три сержанта ждали своего друга и бывшего командира с плохо скрываемой тревогой. Королевская милость подобна острому лезвию — сегодня поможет, завтра порежет. Привыкшие ждать от лиц, облеченных властью, пакостей, бывшие безнадежные, мрачно переглядываясь, потягивали сидр, почти не чувствуя вкуса. Предупреждения Трента, бывшего полкового целителя, о том, что обстоятельствами смерти их бывшего капитана заинтересовались люди из тайной королевской службы, не шли у них из головы. Убийство командира своего полка — преступление, за которое рубят голову, не глядя на регалии и заслуги.

Когда в дверях наконец появился Рустам, бывшие безнадежные стиснули челюсти: их командир был неестественно бледен, и чувствовалось, что он растерян. Они молча раздвинулись, освободив ему место у самого окна, поставили перед ним полную кружку сидра и застыли в тревожном ожидании его объяснений.

Рустам растерянно обвел соратников глазами, взял кружку с сидром, покрутил в руках и, не говоря ни слова, поставил ее на место.

— Ну? — не выдержал Гарт.

Рустам потерянно улыбнулся, рассеянно пригладил волосы и выдавил:

— Капитана дали. Назначили командовать полком ополчения, велели подобрать людей на командные должности и дали день на сборы, с завтрашнего утра приказав приступить к своим обязанностям.

Бывшие безнадежные застыли, словно громом пораженные. Дайлин открыл было рот, но от полноты чувств не смог ничего сказать. Гастер шмыгнул носом, Жано протер непонятно отчего увлажнившиеся глаза. Гарт облегченно выдохнул, а Сард довольно заблестел, словно начищенная до блеска монетка, такая огромная зеленая монетка с выступающими вперед клыками. И лишь Джинаро, от волнения ущипнув себя за острый и длинный нос, смог сказать:

— А гоблинов тебе разрешили подбирать на командные должности?

Друзья переглянулись и расхохотались так, что у служанок в руках дрогнули подносы, а хозяйка за стойкой едва не подпрыгнула, выронив из рук подсчитываемые монетки. Рустаму отбили плечи дружеским похлопыванием, взъерошили волосы на голове, передавили ребра в радостных объятиях. А гнев изумленной хозяйки быстро сменился на милость когда раскрасневшийся Гарт, выпрямившись во весь свой гигантский рост, громогласно выкрикнул:

— Хозяйка! Неси на стол все, что у тебя есть! И жареное, и пареное, в наших животах для всего место найдется! Да вина подбрось пару кувшинов, и смотри, чтоб было самое лучшее. Полновесному капитану-рыцарю другого и не положено!

Разрешая последние сомнения, в воздухе мелькнула золотая монетка. И потекли вереницей жареные куры и гуси, запеченная речная рыба, бараний бок, нежная телятина под пряным соусом, свежая зелень и дорогое вино. А довольно улыбающаяся хозяйка, с проснувшимся уважением поглядывая на невозмутимого мужа, все никак не могла понять: и как только ей пришло в голову злиться на таких славных и щедрых постояльцев.

Привыкшие к скудной и простой солдатской пище вояки вина выпили немного, зато еды слопали за целый пул. Воздали должное и птице, и рыбе, не обделили вниманием бараний бок, ели телятину так, что за ушами трещало, не забывая расхваливать дивный соус и повара, сотворившего подобное чудо. Раскрасневшийся от похвал хозяин — а соус к телятине он всегда готовил собственноручно — лично присматривал за тем, чтобы на столике у окна всего было вдоволь, гоняя зардевшихся от грубых солдатских шуток служанок.

Наверное, в другое время столь шумная компания вызвала бы у других посетителей злость и недовольство. Но шла война, ее смердящее дыхание ощущал каждый житель ожидающего прихода врага города.

К простой солдатской одежде здесь относились совсем иначе, нежели раньше. К тому же город был полон слухов.

Бывшие безнадежные не распространялись, кто они и через что прошли. Но такова жизнь — кто-то что-то услышал, кто-то что-то кому-то рассказал. Шила в мешке не утаишь, горожане ждали врага и с жадностью ловили любые известия с севера. Король со своим эскортом приехал именно с севера, а в его свите было достаточно молодых оруженосцев, которые не считали нужным скрывать события в Лингенском лесу от симпатичных лондейлских горожанок.

Почти весь город знал, что в Лингенском лесу противнику отвесили хорошую затрещину. И что хваленые победители битвы на Мальве бежали не чуя ног. И немалую роль в этом сыграли бойцы из Лондейла. Но кто эти парни и что там на самом деле было — слухи об этом ходили самые противоречивые. В основном благодаря молодым оруженосцам, напускавшим для солидности туману, и воображению лондейлских горожанок, немедленно привравших и приукрасивших все, что они только что услышали. Большинство горожан, совершенно одуревших от женских сплетен, сходились в одном: кто-то из лондейлских был в этом пекле и не сплоховал. Для уставших от позора и поражений людей этого было достаточно.

Служанки постоялого двора не знали, что их постояльцы и есть эти самые лондейлцы, но о том, что они приехали в свите короля, они знали. А по многочисленным свежим шрамам, подсмотренным во время утреннего умывания, они сделали резонный вывод, что в лингенской бойне их постояльцы приняли самое непосредственное участие. О чем они шепотом и поведали обедавшим посетителям, разнося тарелки с едой и возбужденно блестя глазами.

Вот так и вышло, что шумная радость бывших безнадежных вместо косых взоров вызывала у остальных клиентов лишь понимающие улыбки, а подслушанные здравицы побуждали их спешить покончить с едой, дабы между делом распространить по городу новые, еще более фантастические слухи.

Сколь ни вместительны солдатские желудки, все же всему есть мера. Служанки проворно очистили стол от костей и объедков, убрали пустые винные кувшины и принесли дымящиеся кружки с горячим травяным настоем.

— Что это? — Рустам с опаской посмотрел на кружку.

— Аршат, гоблинский напиток, — пояснил Гарт и, сделав большой глоток, удовлетворенно вздохнул.

— После сытного обеда в самый раз будет, — добавил Сард, погладив себя по животу, — Снимает тяжесть, поднимает настроение. Эти маленькие обжоры знают, что пить. В чем в чем, а в этом им не откажешь.

— Мы не маленькие, — привычно огрызнулся гоблин Джинаро, ковыряя во рту зубочисткой. — И не обжоры… — Он сыто икнул, задумался и лениво махнул рукой: — А впрочем, может быть, мы и обжоры, но не маленькие.

Рустам поднес напиток к лицу, понюхал, пахнет вроде приятно. Сделал осторожный глоток… Мм, и впрямь неплохо. Что-то среднее между отваром багульника и зеленым чаем. Рустам приложился к кружке уже более основательно.

Дайлин, разморено зевнув, спросил:

— А знаете, почему гномы и гоблины объедаются одинаково, а толстеют только гномы?

— Ну это каждый гоблин знает, — усмехнулся Джинаро. — У нас этот, как его… обмен вещей по-разному устроен.