По слову Блистательного Дома - Эльберд Гаглоев Страница 11

Мои союзники благоразумно отошли в сторонку. Синие смотрели на происходящее с явным одобрением, а Сократ, с присущим горцам темпераментом, исполнял роль подтанцовки. Он крутил над головой шашкой и распевал что-то героическое. Врагов не осталось.

Я осмотрел меч – ни капли крови, чистый без зазубрин клинок.

Я повернулся к своим и немедленно был подвергнут процедуре обнимания и поцелования меня в щеки. Оставив слюнявые следы одобрения на моей физиономии, Сократ отодвинулся и с гордостью посмотрел мне в лицо. Несмотря на преклонные года, руки его слабостью не страдали. Своим бурным объятием он едва не сломал мне шею.

– Синок, – провозгласил он своим слегка дребезжащим голосом, – теперь ты настоящий мужчина. Я так горжусь тобой. Твои старшие будут довольны. Эй, што они делают? – вдруг закрутил он головой. А заслуженно убиенные, быстренько завоняв аир неблаговонными испарениями, рассосались, оставив лежать на земле амуницию и неплохую коллекцию холодного оружия.

Андрюха с Андрием все пытались запоздало уволочь меня в дом.

– Эй, помощь не нужна? – раздалось сбоку.

Мой сосед вдумчиво рассматривал разбросанные вещи, поводя по сторонам стволом пулемета.

– Нет, Габо, спасибо. Нормально все.

– Если что, таможня поможет.

– Мы в дом сейчас уйдем. Милиция приедет, скажи – у нас не стреляли.

– Кто приедет? Суббота сегодня. По всему городу стреляют. Свадьбы. Ты своим женщинам скажи, чтобы вот это подмели, – указал он пламегасителем на россыпь автоматных гильз.

– Хорошо, старший, скажу.

– Че, проблемы, Хан?

С другой стороны подходил Серега, кузнец с ОЗАТЭ. Насмотревшийся голливудских боевиков, он нес шикарную помповуху на сгибе левой руки. Пижон, но в целом парень хороший. А какие он делает ножи! Закачаешься.

– Нормально все, Серый.

– Уау! Какое железо. – Вдруг забыв про нас, он наклонился и поднял один из мечей. – Кто делал?

Я растерянно оглянулся. Сократ решительно взял инициативу в свои руки. Первым делом он изъял меч из рук Сереги.

– Зачем взял? Твоя что ли? – повоспитывал он его.

– Да я посмотреть только, дядя Сократ, – заизвинялся двухметровый кузнец.

– Потом смотреть будешь. Иди, собирай.

– Шаукуз! [1]Казах! [2]– негромко позвал Габо и рядом с ним материализовались два его младших сына семи и девяти лет. Тех, что постарше, он, видать, в оборону посадил.

Габо, мужчина далеко не бедный, и к попыткам экспроприации имущества относится без понимания.

И к нападениям на соседей тоже.

– Идите, помогите старшему.

– Кому? Сереге что ли?

Левая рука отпустила цевье и стремительно влепила два подзатыльника.

– Какой он вам Серега? Сергей его зовут. Ясно? – Наш Макаренко сурово глянул на меня. – Ты их не так учишь.

Я смущенно потупил глазки. Это у меня все Сереги, Андрюхи, Семы, а суровая осетинская традиция предполагает озвучание полной формы имени, без всяких уменьшительно-ласкательностей. Особенно при обращении младшего к старшему.

– О, Сократ! О, Габо! О, Ильхан! – Мы дружно повернулись к дому на другой стороне улицы.

– Что, дедушка Семен? – заорал я.

Заорал не потому, что сердит был, а потому, что дедушка Семен очень старый. Он, похоже, помнит не только, как к нам государь-император Николай приезжал, но и вообще, как первая арба по земле проехала. И поэтому слышит плохо. Видит тоже не очень. Но мощный казацкий дух не утерял. А ленивую, но совершенно гипертрофированную агрессивность тем более.

– Этих двоих в синих черкесках вы в плен взяли или стрелять можно? – продемонстрировал он, что мощность глотки тоже не утерял.

– Не надо стрелять, дедушка Семен. Гости это.

– Ай, как хорошо, а то у меня руки устали карабин держать. А клинки звенели? – вдруг всполошился дед. – Или показалось мне?

– Иди, ложись спать, дедушка Семен, – закричал Сократ. – Я тебе потом все расскажу.

– Что ты кричишь, Сократ, я хорошо тебя слышу. Вечером приходите. И гостей захватите. Детки вернутся. Они на свадьбу к Скакунам уехали. Ждем вас, – прогрохотал он.

Детки – это его правнуки Антон и Зелим, кряжистые сорокалетние казаки, у которых и проживал престарелый гвардеец.

– Дедушка Семен, ты только ружье свое разряди, – напомнил Сократ.

Все хорошо помнили, как один раз к Габо приехали гангстеры на тему необходимости с ними поделиться. Мы мирно с ними беседовали, не желая принимать их доводы, когда дедушка Семен, которому не понравилось вызывающее поведение гостей, выпалил в капот их шестисотого из своей фузеи. Капот разнесло к чертям собачьим. На гангстеров это произвело неизгладимое впечатление.

Туннелеобразное дуло убралось из окна.

Тем временем Серега, простите, Сергей, с ассистентами, которые регулярно повизгивали от восторга увидев сразу столько оружия, собрали трофеи и унесли их в дом. А стайка родственниц, обучающихся в нашем городе в различных вузах, под руководством моей супруги, собрали вещи, замели гильзы и, раскатав длинный шланг, смыли кровь с асфальта.

– Сколько раз тебе говорил – железные ворота поставь, – укорил меня Габо, указывая на три короткие толстые металлические стрелы, глубоко влезшие в створку ворот. – Если денег сейчас нет – я дам тебе. Потом отдашь.

О причинах свершившегося кровопролития он не спрашивал. Некрасиво. Захочу – сам скажу. Но вот только сказать мне было нечего. Меня уже полдня пытаются угробить. Причем ладно бы стреляли. Так нет ведь, зарубить пытаются. Точно могу сказать, что никаких враждебных отношений с фанатами клана МакЛаудов не имею и к бессмертным, к сожалению, отнести себя не могу. Бред какой-то. Кто бы что бы объяснил.

Из задумчивости меня вывел толчок под ребра.

– Гостей в дом позови, – прошипел Сократ.

Ох, действительно, как же это я. Повернулся к двоим в синих плащах, да и не плащи это вовсе. Нечто подобное арабы носят. Не помню, как называется. Они стояли, закутавшись в свои синие одежды, несмотря на жару, льющуюся с небес. Похожие, с резкими чертами лица. Солидные горбатые носы, тяжеловатые челюсти, длинные запорожские усы. Густые, кое как обкорнанные шевелюры. Серые глаза, смотрящие на меня с непонятным ожиданием.

Я приложил руку к левой стороне груди, слегка наклонил голову.

– Благодарю вас за помощь. Будьте гостями в моем доме.