Голиаф - Скотт Вестерфельд Страница 11

Он улыбнулся вслед юркнувшему в трубу созданию. Прежде ящериц он Фольгеру никогда не посылал, хотя давно уже пора было приучить этого спесивца к тому, что фабрикаты на борту «Левиафана» — неотъемлемая часть жизни и обихода.

Не сняв даже обуви, Алек растянулся на своем лежаке. Глаза закрылись, но перед ними по-прежнему маячили стеклянные трубки и глянцевитые металлические части загадочной машины. Утомленный ум играл в сложение-вычитание, пересчитывая шурупы и обмеры кронциркуля.

Алек застонал, силясь изгнать из головы всякие мысли. Но механические шарады завладели мозгом не на шутку. Быть может, это доказывало, что он в душе жестянщик и места на корабле дарвинистов ему так и не обрести.

Сев, он начал стягивать куртку и нащупал в кармане что-то объемистое. Ну конечно: газета, что он позаимствовал у Фольгера.

Он вынул ее, сложенную как раз на фотографии Дилана. Во всей суматохе, связанной со странным устройством, он как-то забыл показать ее своему другу. Алек откинулся на спину, мутными от усталости глазами скользя по строчкам. Стиль знакомый, разухабисто отвязный, абсолютно в духе тех статей, что Малоне кропал и о нем, Алеке. Хорошо хотя бы то, что витиеватая проза репортера превозносит достоинства кого-то другого.

— Кто знает, какое неистовое разрушение могло бы обрушиться на толпу, не подействуй отважный гардемарин столь доблестно и быстро? Да, отвага определенно течет в его жилах, ведь он и сам племянник бестрепетного воздухоплавателя, некоего Артемиса Шарпа, всего несколько лет назад погибшего при трагическом пожаре аэростата…

От этих слов Алека слегка передернуло: вот опять упоминание отца Дилана. Странно, как имя этого человека продолжает все всплывать и всплывать. Может, где-то здесь и лежит разгадка семейной тайны?

Роняя газету на пол, Алек тряхнул головой. Дилан, когда будет готов, сам все расскажет.

Сейчас важнее то, что он за всю ночь не сомкнул глаз. Алек улегся, заставив себя закрыть глаза. Скоро корабль прибудет в пункт назначения. Алек лежал, а мысли все кружились и кружились.

Сколько уже раз Дилан был близок к тому, чтобы открыть ему что-то самое сокровенное, но в последний момент неизменно отступал, не выдавал себя. Уж каких только обещаний Алек ему ни давал, какие только свои секреты ни рассказывал, а Дилан все никак не решался открыться ему до конца. Может, он этого так никогда и не сделает просто потому, что не может довериться такому чертову принцу, наследнику империи, и такому ничтожному объекту расхода водорода, как Алек. Несомненно, все дело в этом. Прошло еще много беспокойных минут, прежде чем он наконец заснул.

Первым их заметил Ньюкирк.

Он зависал в холодном белесом небе на подъемнике Гекели, в трехстах метрах над «Левиафаном». Для экономии тепла летный комбинезон был набит ветошью, и оттого руки-ноги Ньюкирка были раздуты, как у какого-нибудь гоблина, семафорящего сигнальными флагами:

— ЕЛИ… ВСЕ… НИЗОМ… ВПЕРЕДИ.

Дэрин опустила бинокль:

— Видели, мистер Ригби?

— Ага, — ответил боцман. — Только ни черта не понял.

— Е-Л-И, — как мог помогал на плече Бовриль. Сигналы он считывал не хуже членов команды, только не мог слагать из букв слова. По крайней мере, пока.

— Наверное, он увидел поляну или просеку. Может, мне сходить на нос посмотреть, сэр?

Мистер Ригби кивнул, после чего дал команду человеку на лебедке, чтобы тот добавил Ньюкирку высоты. Дэрин направилась вперед, через колонию стрелковых мышей, разбросанную по новой части воздушного исполина.

— Н-И-З-О-М, — говорил Бовриль.

— Да, зверок, это так пишется.

Бовриль повторил слово еще раз, затем поежился.

Дэрин тоже было холодно. Ночной недосып не способствовал согреванию. Чертов Алек с этой его любовью ко всяким устройствам. Шестнадцать долгих часов провести за сборкой загадочной машины, да так и не понять, в чем ее суть! Сплошь напрасная трата времени. Тем не менее более счастливым Алека она не видела, пожалуй, с той самой поры, как они вдвоем возвратились на «Левиафан».

Как бы он ни твердил о своей привязанности к кораблю, шестерни и электрика были, пожалуй, его единственным вдохновением. А вот Дэрин, проведя в Стамбуле целый месяц среди шагоходов и паровых труб, так к ним и не прониклась. Видно, так уж устроено, что жестянщики обречены на вечную войну с дарвинистами, хотя бы только в мыслях.

Добравшись до носа корабля, она поднесла к глазам бинокль, осматривая окрестность, и через секунду-другую увидела то, о чем сообщал впередсмотрящий Ньюкирк.

— Ешь твою медь. — Слова клубочком пара вылетели в морозный воздух.

— Низом, — подсказал Бовриль.

Действительно, впереди ели, как говорится, пали — а точнее, раскинулся бескрайний массив павших хвойных деревьев.

Они лежали, выкорчеванные без счета, обчищенные дочиста, словно некий ураган повалил их как спички, содрав при этом сучья и хвою. Поражало то, что каждый древесный ствол лежал в одном и том же направлении: макушкой на юго-запад, то есть непосредственно в сторону Дэрин.

Ей доводилось слышать об ураганах и смерчах, выдирающих деревья из земли, но какой ураган мог пройти здесь, в тысяче миль от любого океана? Или есть какой-то особый сибирский, неслыханный по силе ураган, когда по лесу свищут какие-нибудь гигантские сосулины и косят все подряд?

Дэрин свистнула вестовую ящерицу, не сводя тревожного взгляда с панорамы павшего леса. Когда ящерица появилась, она наговорила сообщение, стараясь не выдавать голосом страха. Что бы там ни повалило эту заматерелую, вросшую в мерзлую тундру хвойную чащобу, с воздушным кораблем оно могло разделаться в считаные секунды.

Она поспешила обратно к лебедке, где мистер Ригби по-прежнему принимал сигналы от Ньюкирка. Медуза Гекели находилась сейчас почти в миле над кораблем, темным мазком своего водородного мешка на фоне неба.

— Он говорит, все это миль на тридцать в поперечнике, — опустив бинокль, сказал боцман.

— Вот же черт, — ругнулась Дэрин. — А это не могло быть землетрясение, сэр?

Мистер Ригби, подумав, покачал головой:

— Мичман Ньюкирк сообщает, что все павшие деревья направлены макушками наружу, к краям очага разрушения. Как по гребенке. Такая аккуратность не может быть следствием никакого землетрясения. Или Урагана, если уж на то пошло.

Дэрин представила, как во все направления от эпицентра расходится ни с чем не сопоставимая сила, вырывая деревья и обдирая их начисто, как спички. Взрыв…

— Однако на теории у нас нет времени. — Мистер Ригби вновь поднял бинокль. — Капитан приказал нам готовиться к спасательным работам. Там внизу, похоже, люди.

Спустя четверть часа Ньюкирк вновь замахал флагами.

— К-О-С-Т-И, — объявил Бовриль, которому острота зрения позволяла считывать сигналы без бинокля.