Врата Абаддона - Джеймс Кори Страница 11

— София ни словечка не скажет, — заговорил Ник, остановившись у ее стола и уставившись сверху вниз. — Не такая дура. Она упала на кухне — так и заявит в суде.

— Это верно. — Анна открыла ящик стола, достала тазер и положила на колени так, чтобы оружие не было видно Нику. — Ее вы запугали до смерти — но не меня. Мне больше нет до вас дела.

— Вот и хорошо! — Ник навис над женщиной, запугивая вторжением в ее личное пространство. Анна тоже подалась к нему.

— Но София — моя прихожанка и подруга. Ее дети играют с моей дочерью. Я их люблю. А вы, если ничего не предпринять, убьете ее.

— Это как же?

— Я сейчас вызову полицию, сообщу, что вы мне угрожали.

Левой рукой она потянулась к терминалу. Словно напрашивалась: попробуй меня остановить.

Ник с хищной усмешкой перехватил ее руку, до боли в костях стиснул запястье. Анна правой рукой выхватила тазер, навела на него.

— Это еще что?

— Спасибо, — сказала она, — так мне легче.

Она выстрелила, и мужчина, корчась, повалился на пол. Легкий отзвук шокового импульса отдался у нее в плече, волоски на руке встали дыбом. Взяв терминал, Анна вызвала Софию.

— София, милая, это пастор Анна. Пожалуйста, послушай меня. К тебе придут полицейские, будут расспрашивать о Нике. Обязательно покажи им синяки. Ника к тому времени уже посадят, он до тебя не доберется. Но для нашей с тобой безопасности ты должна быть с ними откровенна — потому что Ник набросился на меня, когда я его спросила, что с тобой случилось.

Несколько минут ласковых уговоров, и она вытянула из Софии обещание, что женщина поговорит с полицией. У Ника уже подергивались руки и ноги.

— Не двигайся, — обратилась к нему Анна. — Мы сейчас заканчиваем.

Она позвонила в отделение полиции Нью-Долинска. Земная корпорация ушла отсюда по истечении срока контракта, но в тоннелях и теперь показывались полицейские, значит, кто-то принял власть в свои руки. Может, какая-то астерская компания или АВП — не важно.

— Здравствуйте, я — преподобная доктор Анна Воловодова, пастор общины святого Иоанна. Сообщаю о нападении на меня. Человек по имени Николас Трубачев угрожал мне действием во время беседы об избиении им жены. У меня в столе имеется тазер, и я применила его, не дав исполнить угрозу. Да, я с удовольствием дам показания, как только вы прибудете. Спасибо.

— Сука, — сплюнул Ник, пытаясь устоять на дрожащих ногах.

Анна выстрелила в него еще раз.

— Трудно пришлось? — спросила Ноно, когда Анна наконец добралась до дома.

Она качала Нами на коленях, но едва Анна закрыла за собой дверь, дочка с радостным визгом потянулась к ней.

— Как тут моя девочка?

Анна с протяжным вздохом рухнула на диван. Ноно передала ей малышку, и Нами тут же принялась раскручивать и дергать уложенные в калачик волосы матери. Анна прижала дочку к себе, втянула в себя запах детской макушки. Тонкий, но сильный запах, который исходил от девочки, когда ее только принесли домой, ослабел, но ощущался до сих пор. Сколько бы ни твердили ученые, что люди не способны общаться посредством феромонов, Анна знала, что все это чушь. Какие бы вещества ни создавали аромат новорожденной, он был самым сильным из известных Анне наркотиков. Ей даже хотелось родить еще ребенка, просто чтобы снова вдыхать этот запах.

— Нами, за волосы не дергают, — упрекнула Ноно, пытаясь выпутать из детского кулачка длинные рыжие пряди. — Поговорить об этом не хочешь? — обратилась она к Анне.

Домашнее имя Ноно тоже происходило от Намоно, но она стала Ноно раньше, чем их старшие близняшки начали говорить. А у дочери это имя почему-то превратилось в Нами. Мало кто догадывался, что девочка — тезка одной из матерей.

— Потом поговорю, — сказала Анна, — но прежде мне нужно побыть с малышкой.

Она поцеловала Нами в носик-кнопку. Такой же широкий плоский нос, как у Ноно, а глаза Аннины, зеленые, яркие. Кофейная кожа Ноно и острый подбородок Анны. Она могла часами любоваться дочерью, упиваясь слившимися в ней чертами — своими и женщины, которую она любила. Переживание было настолько острое, что граничило с духовным. Нами потянула материнские волосы в рот, но Анна их отняла и дунула малышке в нос.

— Волосы не едят! — сказала она, и Нами расхохоталась, словно никогда не слышала такой смешной шутки.

Ноно взяла Анну за руку и крепко пожала. Они долго сидели, не шевелясь.

Ноно готовила рис с грибами. Когда она добавила в соус модифицированный лук, кухню наполнил острый запах. Анна резала яблоки на салат. Маленькие и не слишком хрустящие. Грызть их — мало радости, а в вальдорфском салате, смешавшись с другими ароматами и текстурами, — сойдут. Впрочем, какими бы они ни были, достать яблоки — большая удача. Это первый урожай с Ганимеда после начала беспорядков. Анна даже думать не хотела, как бы они все голодали, если б не чудесное воскресение маленького спутника Юпитера.

— Нами проспит еще добрый час, — заметила Ноно. — Не пора ли поговорить, как прошел день?

— Я сегодня причинила вред человеку и солгала полиции, — при этих словах Анна слишком сильно ударила ножом, и лезвие, пройдя мякоть, задело ей палец. Совсем неглубоко, даже не до крови.

— А… пожалуй, это нуждается в объяснении, — отозвалась Ноно, замешивая в рис с грибами немного бульона.

— Не могу объяснять. Кое-что в этом деле — конфиденциально.

— Ты лгала, чтобы кому-то помочь?

— Думаю, что да. Надеюсь. — Анна добавила в миску кусочки последнего яблока, орехи и изюм и стала мешать. Ноно, бросив работу, повернулась к ней.

— Что будешь делать, если тебя поймают на лжи?

— Извинюсь, — сказала Анна.

Ноно, кивнув, опять повернулась к кастрюле.

— Я сегодня через твой настольный терминал заходила посмотреть почту. Ты не разлогинилась. Там было сообщение ООН о комитете гуманитарной помощи генерального секретаря. О миссии к Кольцу.

Анна виновато поморщилась.

— О, черт! — Она не любила ругаться, но иногда без этого нельзя было обойтись. — До сих пор не собралась ответить.

Опять ложь…

— А поговорить, прежде чем решать, не хотела?

— Конечно, я…

— Нами скоро два года, — продолжала Ноно. — Мы здесь два года. Решение остаться означает решить за Нами, кем ей быть в жизни. У нее родные в России и Уганде. Они ее еще не видели. Если она проживет здесь еще год-другой — и не увидят.

Нами подкармливали тем же коктейлем, который полагался всем детям внешников. Он стимулировал рост костей и снижал вредное воздействие низкого тяготения на развитие ребенка. Однако Ноно была права. Если задержаться здесь, у Нами разовьется длинный тонкий скелет, как у всех местных жителей. Это стало бы приговором — никогда в жизни она не смогла бы вернуться домой.