Мефодий Буслаев. Самый лучший враг - Дмитрий Емец Страница 11

Десять дней назад Эрлун преспокойно сидел в кабачке при канцелярии и вместе с канцеляристами пил хорошее вино. Разумеется, с теми, кто его угощал, он прекрасно ладил. Более того, искренно поругивал рубак, которым все достается даром. Удачный укол мечом — и вот тебе награда: полный эйдосов дарх или золотые крылья! Разве эти грубияны понимают, что такое кропотливый, ежедневный труд в душной канцелярии? Не протирают до блеска рукавов! Не искривляют позвоночник. Не портят зрение, вглядываясь в полные лжи цидульки комиссионеров, с претензией на слезы, закапанные из пипетки соленой водой.

Ох уж эти гадики! Нет числа их уловкам в отчетах! К примеру, напишут: “1 Отличн. эйд.” И поди разбери: сколько эйдосов должно быть. Вроде 10. А вроде совсем и не десять. И если десять, то почему к отчету приложен один, если из текста следует совсем другое?! Э?

А если и прилипнет кое-что к рукам, так что ж из того? Тут вам не Эдем, а зона свободного предпринимательства! Их первых не уважали бы, начни они отказываться от подношений. Опять же, даром, что ли, работать? В те минуты за чашей вина Эрлуну казалось, что он тоже канцелярист! Да-с, канцелярист! Он завтра же пойдет к Лигулу проситься на работу! У него миссионеров на чистую воду! Узнают они у него, как обманывать стражей! Ох, узнают!

Теперь же, оказавшись в обществе мечника Арея, он так же искренно ругал и канцеляристов. Да здравствуют рубаки! Он тоже, между прочим, рубака! Как-то незаметно для себя, ибо язык у нею всегда работал параллельно с мышлением, Эрлун рассказал о битве с гробовщиком, которая стоила ему меча, и о третьем своем спутнике, исчезнувшем ночью. Над потерей меча Арей посмеялся, на что Эрлун и надеялся, а про наемника сказал:

— Что, прямо так одежду оставил и ушел?

— Да. В болото.

— Хм… Самый любопытный вопрос почему он погиб, а вы двое уцелели? Но в этом-то и ключ.

— Ты знаешь, кто его убил?

— Догадываюсь. Видимо, красавка. Причем плюнула она в него, скорее всего, днем и незаметно ползла за вами, дожидаясь, пока слюна подействует. А когда отключила сознание, то загнала его в болото, чтобы он утонул.

— Зачем?

— Красавка сама не убивает. Ей нужны только сердце и печень. Там огромные запасы энергии. Ест же она мало. Желудок маленький.

Эрлун невольно схватился рукой за грудь:

— А наши сердца?

— Ты страж. Твое сердце красавке не подходит. Твой проводник — волкодлак, хотя и не чистый. В общем, считайте, что вам повезло.

Эрлун вздохнул и опять продолжил болтать. Из башни некоторое время благосклонно слушали, а затем Арей ворчливо сказал:

— Ладно уж подожди!

Послышался звук отодвигаемого засова. Вышедший Арей был в белой льняной рубахе. Босой. Сверху рубахи — куртка с железными, без зазоров подогнанными пластинами и безрукавка из медвежьей шкуры. Когтистые медвежьи лапы зачем-то оставлены и болтаются на плечах. Меч висит за спиной. В руках — лук и пара стрел.

Эрлун жадно уставился на Арея. За то время, что они не виделись, барон мрака сильно изменился. Некогда худое лицо расширилось, обросло бородой. Кое-где в ней поблескивали белые волоски. Пока мало, но оттого, что борода была очень черна, они бросались в глаза.

Арей погрузнел. Трудно было узнать в нем легкого, стремительного в полете стража, носящегося в воздухе быстрее молнии. А крылья! Как ослепительны и прекрасны они были! Когда их заливал солнечный свет, на них было больно смотреть. Эрлун невольно попытался заглянуть Арею за спину. Нет, крыльев там, разумеется, не оказалось. Но не было и горба, как у Лигула.

— Что-то не так? — спросил мечник.

— Да нет. Смотрю на тебя. — торопливо сказал Эрлун. — Просто ты…

— Изменился? — подсказал Арей.

— Есть немного, — признал Эрлун.

— Ты тоже другой, — успокоил его Арей. — Когда- то в тебя влюблялись все нимфы и дриады, а ты слушался и не смотрел на них, так был чист и застенчив.

Мы шли по лесу, а с деревьев звучал нежный смех. А теперь что?

Эрлун невольно вспомнил тех нимф и дриад, которых видел в последние дни. Ни одна из них даже не подошла к нему.

— Да, — сказал он. — Теперь мной интересуются только ведьмочки, в меру молодые и не в меру корыстные. Просыпаешься утром и видишь, что они вытрясли все золотые монеты, а чтобы не изменился вес кошелька, подсыпали туда мелких камней. Одна позарилась даже на дарх, но он прожег ей ладонь до кости. Визгу было!

Арей ухмыльнулся. Любовные интрижки у стражей мрака скорее поощрялись, особенно среди рубак, но что-то серьезное и постоянное сурово каралось. Что- то серьезное — это уже любовь. А где любовь — там измена мраку.

— Идем, Эрлун! — сказал барон мрака. — С той стороны башни есть неплохое бревно. На нем удобно сидеть… Коня привяжи здесь. Ступай за мной осторожно! След в след!

Прежде чем последовать за Ареем, Эрлун вопросительно оглянулся на болтавшегося на веревке проводника. Тот силился перерезать веревку, но всякий раз немного не дотягивался. Его лицо было багровым от притока крови.

— Отпустишь его? — спросил Эрлун.

— Хочешь, чтобы отпустил?

— Да.

— Твой выбор.

Арей вскинул лук и выстрелил. Стрела перебила веревку. Проводник, не готовый к тому, что сейчас произойдет, головой воткнулся в землю и затих.

— Заметь; про “отпустить” была твоя идея, — сказал Арей. — Не волнуйся, он скоро очнется. Я знаю эту породу. Живучая.

Эрлун вздохнул:

— Ничего. Я пока заплатил ему только половину. Так что, если он сломал шею, это будет не так уж и плохо.

Они пошли к башне. Эрлун с интересом разглядывал ее вблизи.

— Сам построил? — спросил он.

— Нет, — отозвался Арей. — Жил тут до меня один невольный отшельник. Говорят, крепкий был детина. Убил в городе четверых и бежал с виселицы, забыв в глазу у палача острую щелку… Возвращаться в город ему ой как не хотелось, и он поселился в этой башенке. И долго ведь жил! Примерно лет шесть. Я сужу по зарубкам внутри.

— Почему «примерно»? Ты не говорил с ним?

— Не успел, — отозвался Арей. — Когда я сюда пришел, от него мало что осталось. Кто-то вытащил беднягу через вон ту верхнюю бойницу. Протащил здоровенного мужика в щель, куда и руку-то едва просунешь и слопал его на огороде. На память о нем мне остался лишь правый сапог и эта башня.

— Кто мог пролезть в закрытую башню? — спросил Эрлун.

— Разные есть версии, — охотно объяснил Арей. — Например, туманный змей. Милый узкий червячок пяти метров длиной. Просачивается вместе с утренним туманом. Вместе с туманом уходит, оставляя такие вот подарочки. Двигается… ну, в общем, разглядеть иногда можно, но если он ползет по делам, а не атакует тебя… Или другой вариант: ховала. Ты когда-нибудь видел ховалу?