Чертополох. Лесовичка - Варвара Шихарева Страница 11

— Олдер? Это так вашего кривоплечего главу зовут?

Услышавший мой вопрос амэнец возмущённо тряхнул головой.

— Он… Только даже в мыслях его кривоплечим не называй, а то ещё сорвётся с языка… И не смотри на него так, будто в руках у тебя арбалет взведённый и ты вот-вот ему стрелу прямо в сердце пустишь…

Произнеся последнее наставление, «Карающий», развернув меня, стал распутывать накрученные Ильмарком узлы и, освободив затёкшие руки, подтолкнул в сторону нужника.

— Ну, давай уже — иди по своей нужде.

Повторного приглашения мне не потребовалось, но и засиживаться долго я не стала. Даже с развязанными руками убежать у меня не получится — сквозь щель в досках я видела, что амэнец, несмотря на усиливающийся дождь, не только стоит возле отхожего места эдаким грозным стражем, но ещё и глаз с нужника не сводит… Впрочем, даже если б и отвернулся, ничего бы не изменилось — пожилой «Карающий» был ни много ни мало — эмпатом. По силе — где-то крепкий середняк, но при свете дня мне с ним ни в прятки, ни в догонялки не сыграть — дар Чующего вкупе с многолетним воинским опытом давали ему весьма ощутимый перевес…

После того я снова предстала перед «Карающим», старательно опуская взгляд в землю. Если эмпату так досаждают мои глаза, то не стоит его ими лишний раз беспокоить. Мне, конечно же, снова связали руки, но уже спереди — стянув запястья, а живописный шрам на моём предплечье, открывшийся из-за задравшегося рукава, не оставил Чующего равнодушным. Он скользнул кончиками пальцев по оставшимся от чудовищного ожога рубцам, вопросительно посмотрел на меня.

— Кто это так с тобой?

В ответ я только плечами пожала.

— По малолетству сама обожглась… Ничего особенного…

— Угу… — Судя по голосу, моему ответу веры не было совершенно, но падающие за шиворот и на голову холодные капли не располагали к дальнейшей беседе, и мы направились в дом…

Амэнцы обустроились в самой просторной, средней горнице — большинство из них, расположившись за массивным обеденным столом, уже вовсю работали ложками. Эмпат устроил меня в углу и, подошедши к очагу, уже через пару минут вернулся с наполненной до краёв миской. Присел рядом.

— Голодная, лесовичка?

Я посмотрела на плавающий в наваристом бульоне янтарный жир и ярко-зелёный укроп… Сглотнула…

— Не особо…

— Значит, голодная! — Амэнец придвинулся ближе, взял ложку.

— Есть со связанными руками у тебя всё равно особо не получится, так что давай я тебя накормлю…

Несколько ошарашенная таким оборотом дела, я удивлённо на него посмотрела. С чего это вдруг у «Карающего» столько заботы о пленнице, которой и жить-то осталось совсем немного?!

— Когда желудок пустой, то и на сердце тоска. А ещё в голове всякие дурные мысли появляются, вроде той, что всё плохо и дальше будет только хуже… — Ответив на мой так и не высказанный вопрос, амэнец поднёс мне первую ложку, которую я, памятуя его предыдущие наставления, послушно съела…

Хотя говорили мы шёпотом, да и на глаза особо не лезли, от остальных амэнцев поведение эмпата не ускользнуло. Кое-кто по-прежнему стучал ложками, лишь косясь в нашу сторону, но нашлись и шутники, всегда готовые вставить свои пять медяшек в любой разговор…

— Осторожнее, Антар! Не забывай, что лесовичка кусается — отхватит тебе руку по самый локоть, вместе с ложкой!

Комментарий плечистого, кареглазого «Карающего» немедленно вызвал настоящую бурю восторга, но его сосед тут же ехидно возразил:

— Не… Наш старик знает, что делает!.. Эй, Ильмарк! Гляди, как надо — сначала обогрей да накорми, а уже потом со своими слюнявыми поцелуями лезь!

Новый взрыв хохота был таким оглушительным, что гневное возмущение задетого за живое Ильмарка просто утонуло во всеобщем веселье.

— Тихо! — Появившийся из боковой светёлки кривоплечий гаркнул так, что все вокруг вздрогнуло. — Что вы ржёте, как почуявшие кобылу жеребцы?!

— Да мы всего лишь немного пошутили… — попытался оправдаться кареглазый, но Олдер подошёл к очагу и, присевши около него на лавку, буркнул:

— Кто не умеет вести себя тихо, отправится отдыхать на улицу. Все поняли?

Воцарившаяся тишина яснее всяких слов подтвердила то, что мокнуть под уже вовсю зарядившим дождём амэнцам совсем не хочется. Закончив обед, они разошлись по лавкам, и хотя через некоторое время разговоры всё же возобновились, общались «Карающие» всё-таки шёпотом…

Антар же, во время всего этого действа продолжающий скармливать мне похлёбку с невозмутимостью каменной статуи, отошёл к столу с опустевшей миской, но потом опять вернулся ко мне и сунул в ладони тёплую кружку:

— Это чабрец. Мёд я тоже добавил…

Я, вскинув голову, посмотрела ему в глаза и тихо спросила:

— Ответь мне, Антар… Эмпаты все такие?

Пожилой Чующий вздохнул и присел передо мною на корточки:

— Мы все разные, лесная ведьма, но ведь и Знающие не одной ниткою шиты… — Он неожиданно тепло улыбнулся, чуть сощурив светлые глаза, и в тот же миг ещё лучше стало видно, что, несмотря на имя, на амэнца Чующий не особо похож — такое простое и открытое лицо могло быть, к примеру, у отца Стембы… Мой взгляд не остался незамеченным.

— Я полукровка, лесовичка. Мой отец увёз свою будущую жену в Амэн откуда-то из-под Ружины… — Произнеся это, Антар поднялся и, ещё раз одарив меня едва заметной улыбкой, отошёл к устроившимся на длинной лавке «Карающим», которые, осторожно взглянув на своего главу, уже достали карты… Я пригубила отвар и задумалась. Антар заговорил со мною не просто так, да и своё происхождение упомянул не для того, чтобы унять моё любопытство, — слишком он умён для этого, слишком опытен… Если Олдер сделает его в дальнейшем моим охранником, то не будет ни похотливых шуточек, ни поцелуев, но зато и обвести Чующего вокруг пальца будет очень непросто… В то же время во мне крепла уверенность, что Антар слова не скажет, если увидит, что я морочу головы другим «Карающим»… Не поможет, но и не помешает, а это в моём случае уже и так немалая помощь…

Прихлёбывая отвар, я ещё раз осмотрелась — трое «Карающих» завалились спать, остальные разбились на две группы. Одни по-прежнему играли в карты, другие бросали кости, и лишь кривоплечий остался сидеть у очага — ссутулившись, уже не обращая никакого внимания на возню подчинённых, он по-прежнему смотрел на медленно затухающий огонь… Теперь, когда он не улыбался, а, напротив, хмурился, было трудно поверить, что именно этот человек и подыграл мне, изобразив так напугавший Ласло медвежий рык… Я вновь задумчиво посмотрела на кривоплечего амэнца. Хищно вырезанные ноздри, острые скулы, глубокая складка у губ… Густая, длинная чёлка падает чуть ли не на глаза, но виски чисто выбриты, а остальные волосы забраны в пышный хвост на затылке. Странно, непривычно, но к такому лицу очень даже подходит… Интересно, какой цвет волос был у него раньше — тёмно-каштановый или чёрный, а главное, что его так выбелило?