Разрушь преисподнюю! - Валерий Вайнин Страница 11

Мальчик швырнул ранец в угол.

– Отстаньте обе! Надоели! – Он захлопнул за собой дверь комнаты. – Звоните кому угодно!

– Шучу, думаешь?! – крикнула из-за двери бабушка. – Сию же минуту звоню Глебу!

Она подошла к телефону, набрала номер и, выслушав семь долгих гудков, повторила набор. Затем старушка положила со вздохом трубку и отправилась на кухню разогревать обед.

Саша неслышно возник у нее за спиной.

– Ну как, позвонила?

– А как ты думал? – громыхнула посудой бабушка. – Не подходит у него никто.

– Само собой, – кивнул мальчик. – Станет он дома рассиживать.

Бабушка хмуро обернулась.

– Думаешь, такое поведение сойдет тебе с рук? Не надейся: попозже позвоню опять.

Саша улыбнулся.

– Давай-давай. Удачи тебе.

11

С опозданием на десять минут Глеб вбежал в пустынный вестибюль. Охранник сонно ему кивнул.

– Началось? – Глеб снял на ходу куртку.

– Что? – зевнул охранник.

– Педсовет, Петя. Что же еще?

– Мне лично не докладывали.

Глеб метнулся было в раздевалку, однако заметил приближающуюся директрису. На ней было пальто, форма и цвет которого могли бы повергнуть в ужас обитателей зоопарка. А жиденькую косу вокруг затылка прикрывал такой симпатичный платочек, что, как говорится, ни в сказке сказать, ни пером описать.

– Опаздываем, Глеб Михайлович! – упрекнула она. – Как всегда, опаздываем!

Глеб удивленно сверился с часами.

– Неужто успели закончить?

С улыбкой Джоконды директриса похлопала его по плечу.

– На ваше счастье, дорогой мой, педсовет отменился. Меня срочно требуют в министерство.

Она собралась проследовать к выходу, но Глеб непочтительно придержал ее за локоть.

– Как это отменился? Зинаида Павловна, вы дернули меня в мой выходной и полагаете, в этом мое счастье?

Бледные щеки директрисы порозовели.

– Поверьте, Глеб Михайлович, для меня самой этот вызов – как гром среди ясного неба. Но министерству я условий не диктую, а педсовет наш…

– Плевал я на министерство!

– …педсовет мы легко перенесем на следующий четверг.

Молодой охранник, стряхнув сонливость, наблюдал эту пикантную сцену.

– Что-о?! – взревел Глеб. – Опять на четверг?!

Директриса смотрела с вызовом.

– Четверг, Глеб Михайлович, наиболее удобен для большинства преподавателей!

– Вот и отлично! Заседайте без меня!

– Нет, Глеб Михайлович, мы будем заседать с вами! Пустите руку, я опаздываю! В отличие от вас я к этому не привыкла!

Глеб смущенно ее отпустил.

– Извините. Только на педсовет я не явлюсь.

– Явитесь как миленький!

– Посмотрим!

Со второго этажа по лестнице сбежал учитель физкультуры. Его рыжие кудри были расчесаны, а веснушки раздвинулись в улыбке.

– Вот и ты! – приветствовал он Глеба и крикнул, задрав голову: – Даш, спускайся: он здесь! – И прошагал к двери. – Едем, Зинаида Павловна. Успеете, не волнуйтесь.

Глеб полюбопытствовал:

– Ты куда, Стас?

Физкультурник приоткрыл входную дверь.

– Подброшу Зинаиду Павловну до министерства.

– Карьеру делаешь? – съязвил Глеб.

– Кто запретит? – подмигнул Стас, выходя.

Глеб буркнул вдогонку:

– Подпевала кулацкий!

– Как остроумно! – прокомментировала директриса, задержавшись на выходе. – А на педсовет вы придете, иначе… иначе в нос дам! – Дверь за ней захлопнулась.

Тут по лестнице с царственной неторопливостью спустилась Даша. Она была уже в плаще, и пепельная ее грива трепетала на плечах при каждом шаге.

– Разбуянился. – Она взяла Глеба под руку. – Склочник и горлопан.

Глеб вздохнул.

– Зла не хватает. Летел сюда сломя голову, а мне говорят: «Спасибо за попытку. Ну-ка, еще разок».

Даша прыснула.

– Кошма-ар!

Простившись с охранником, они вышли. Мелкий дождик не прекращался. Даша подняла воротник плаща.

– А утром, – сказала она, – было солнце и были розы.

Глеб кивнул с комичной серьезностью.

– Наслышан.

– Сычова стукнула?

– Кто ж еще?

Они забрались в «жигуленок», Глеб включил «дворники» и лихо взял с места. Даша приклонила голову на его плечо.

– А у тебя что было интересного? Кроме скомканных листов.

Глеб усмехнулся.

– Меня посетил барон Мак-Грегор. Помнишь такого?

– А то! – Даша подняла голову с его плеча. – Что он хотел?

Сквозь дождь «жигуленок» мчался в транспортном потоке к дому.

– Он высказал два желания, – ответил Глеб. – Одно… Держись крепче, чтоб не упасть. Барон предложил мне украсть из музея «Вакханалию» Рубенса.

– Да ладно!

– Ей-богу.

В изумрудных Дашиных глазах сверкнули искорки.

– Любовь моя, надеюсь, ты согласился?

Глеб кивнул.

– Угу, этой ночью и приступим.

Даша рассмеялась.

– Ладно. А второе желание?

– Второе не столь эффектно. Он хотел, чтобы я разыскал в Москве его английских друзей. Каких-то биохимиков.

12

Барон Мак-Грегор вышел из взятого напрокат «Вольво». Вечерело. Дождь моросил беспрестанно. Ежась, барон вошел в фойе «Метрополя». Публика здесь фланировала солидная, несуетливая и, главное, малочисленная. Портье за стойкой – в смокинге, с манерами виконта – приветствовал Мак-Грегора почтительным полупоклоном, изобразив радость от его лицезрения. Оно и понятно: барон не скупился на чаевые. Фойе было освещено, что называется, в театральной традиции: весьма празднично – для демонстрации нарядов и драгоценностей, однако не слишком ярко – чтобы скрыть гримировку на лицах дам.

У стойки дежурного барон приоткрыл рот для вопроса, но портье вопрос предвосхитил.

– Вам звонили, мистер Мак-Грегор, – доложил он на хорошем английском. – Пять минут назад. Женщина.

Барон, невысокий, чистенький и будто накрахмаленный, воззрился на служителя отеля. Портье, преданно глядя ему в глаза, молчал как рыба. Мак-Грегор извлек из бумажника двадцатидолларовую купюру и припечатал ладонью к стойке.