На неведомых тропинках. Сквозь чащу - Аня Сокол Страница 11

"Прольется кровь демона" - предрек он, и оказался прав.

И вот карка танцевала снова, а в цитадели, был лишь один демон.

Я подхватила простыню и, бросилась дальше по коридору. В голове была одна четка мысль, противная, но совсем не неожиданная, он не посмеет сдохнуть, пока... пока... А пока что? Не знаю, но я точно не готова видеть его труп, даже несмотря на то, что минутой ранее меня рвало от воспоминаний. Мне был противен не он, а я сама.

Удерживая на груди окровавленную простыню, я почти бежала. Всего несколько шагов, которые нечисть могла бы преодолеть мгновенно, и на которые человек потратил десяток секунд.

Мне вспоминалась Прекрасная, вспомнился зеркальный клинок. В прошлый раз в убийцы Кирилла прочили меня, как члена семьи, потому что демона может убить только такой. А в этот? Алиса в filii de terra, значит опять все на хрупкие плечи той, кого зовут игрушкой? Я завернула за угол, подбежала, к двери, понимая, что почти смеюсь. От страха, потому что тогда Кирилл тоже играл в семью, потому что человека всегда можно заставить, надо только придумать правильную мотивацию. За нее вполне сойдут когти у горла, и даже не обязательно моего. Здесь уже слишком много тех, кто мне не безразличен, слишком много корней, слишком много того, что дорого. Наверное, уже пора признать это.

Я подняла руку, чтобы постучать в дверь к которой так стремилась и отбросить уже притворство. Подняла и едва не закричала именно, ладонь свело от боли, от воткнутого в нее раскаленного гвоздя. Свело до плеча. Невидимый металл поворачивался под кожей, проникая все глубже и глубже.

- Нет, - захрипела я, - Нет, не сейчас, когда я почти...

Пальцы скрючились, словно кто-то ухватил за сухожилия и потянул, ногти поскребли по двери, в которую я так и не постучала, обычные человеческие ногти. Тот, к кому я шла, мог давно спать, мог уйти из цитадели, мог весело проводить вечер с одной из служанок, много чего мог. Но в глубине души, я верила, что он там, сидит на кровати, или читает одну из бесчисленных книг, проводя очередное исследование. Он был там, потому что хозяин ему это приказал, потому что в цитадели был человек, которому до зарезу нужно продать душу.

Я осела на пол, чувствуя, как разгорается огонь руны, как рисунок испепеляет кожу. Время кончилось, а в нашей тили-мили-тряндии это смертельно. С губ сорвался всхлип. Это было обидно и предсказуемо. Как может быть предсказуем ожог, если окунуть руку в кипяток, но мало кому придет в голову винить воду. У меня была тысяча возможностей, и не одна не была использована. А теперь поздно.

Падая, я ударилась затылком о стену, чувствуя холодный камень обнаженной спиной, но эта боль была ничтожной по сравнению с той, что зарождалась в ладони.

- Нет! - кажется я закричала. Кажется, потому что неуверенна, потому что от боли перестала понимать, где нахожусь.

Огонь обхватил предплечье, сжигая кожу и заставляя кровь кипеть. Я даже не поняла, что дверь открылась, не поняла, что я не одна, что на боль, как на сладкий запах может слетется вся нечисть цитадели. Но пока только он присел рядом, обеспокоено заглядывая в лицо.

- Ольга? - прохладная рука, легла на запястье, притушив жидкий огонь.

- Сделку, вестник, - смогла прошептать я, - Хочу заключить сделку.

В глазах склонившегося надо мной Александра стала закручиваться светлая спираль водоворота. Мужская ладонь сжалась на горящей руке, я взвизгнула, пытаясь оторвать от себя его пальцы, простыня сползла на талию.

- Сделка, человек, - согласился Вестник Седого, и еего слова пролились на мою кожу ушатом холодной воды. Танцующий огонь исчез, словно кто-то повернул рукоять плиты, - Душу в обмен на желание. Желай!

Его ледяные пальцы коснулись обнаженной груди в жуткой породи на ласку. На руке не было когтей, но мне показалось, что пальцы прошли сквозь кожу и коснулись чего-то такого... не знаю чего. Он не причинял боли, но удушливой волной накатило ощущение жуткой неправильности, и я едва не пошла на попятный. Но не пошла, потому что человека боль пугала больше. Не смерть, а перспектива сгореть заживо. Как сказала феникс из прошлого, время разговоров прошло, наступило время решений.

- Желание, - потребовал Александр.

Я с трудом подняла голову, вглядываясь в карие глаза, во вращающийся светлый водоворот.

- Не в твоих силах дать мне желаемое.

- Это не имеет значения, важна лишь потребность, - вкрадчиво, прошептал вестник, ледяные пальцы во мне дрогнули. - Сделка?

- Сделка, - подтвердила я, - Забирай так. В подарок.

Водоворот в его глазах замер, и вдруг растекся по зрачку, заливая его, почти сравнивая с белком. Рука в моей груди сжалась в кулак, в ушах оглушительно щелкнуло, словно в детстве, когда во время отита барабанная перегородка, не выдержав давления жидкости, лопнула с тонким болезненным звуком.

А потом он засмеялся, громко, от души. Изогнувшиеся губы стали полнее, плечи шире, волосы посветлели, как и глаза, как и кожа.

- Ты так предсказуема, милая, - проговорил Кирилл, - Как северный ветер, который никогда не станет южным. Теперь уже нет.

Седой рывком вытащил сжатую руку из моей груди. Руку, которая на миг прошла сквозь плоть, не причиняя боли. Я охнула. На пальцах не было крови, словно он не погружал их в тело. Внутри кулака что-то двигалось и пульсировало. Что-то изменчивое и живое. Пальцы медленно раскрылись, и я увидела на ладони... не знаю, как назвать, увидела светящуюся каплю, больше всего она походила на большой шарик ртути, блестящий, как зеркало, который льнул к мужской руке и пульсировал в такт каждому удару сердца. Его и моего.

Тонкие блестящие нити, так похожие на покрытую росой паутину, тянулись от этого живого комочка к моему телу.

- Я не ошибся, - прошептал Кирилл, раздвигая губы.

Такую победную и бесшабашную улыбку на его лице я видела и раньше. Но лишь один раз, когда он первые взял на руки нашу дочь.

Мягкие переливы отраженного от капли света легли на лицо и отразились в белых глазах. Сейчас он был намного страшнее того, что был со мной в спальне. Страшнее и одновременно привычнее. Демон - это не только чешуя и когти, демон - это чуждость, бездна. И именно она сейчас смотрела с намеренно человеческого лица. Он снова сжал кулак, в котором продолжала биться душа. Точно так же как пульсировал якорь Киу в пальцах джина. Душа давно мертвой девушки, и душа давно живой.

Кирилл дернул рукой, безжалостно разрушая нити, обрывая связь души и тела, и я стала падать. Словно не сидела до этого на сером полу в одной простыне. Падать куда-то за пределы замка, мира и времени, падать в туман, просто падать. И падая, продолжала слышать его смех.

_______________________________________________________________________

Пробуждение было до обидного обычным, ничем не выделяющимся среди сотен таких же. Я распахнула глаза и уставилась на серый растрескавшийся потолок. Трещины извивались, ветвились, то соединяясь, то разбегаясь, как ручейки во время весенних паводков. Я сморщила нос, чихнула... И разом вспомнила все - Кирилла, кровь, простыню и серебро души.