Последняя из рода Теней - Яра Горина Страница 11

— Нет, примерки в такую жару просто невыносимы, — вздохнула Ивари, разглаживая несуществующие складочки на груди. Мягкая ткань плотно облегала талию, а фасон жакета выгодно подчеркивал бюст.

«Жаль, что придется повязать шарфик, без него наряд смотрится гораздо соблазнительней, — размышляла она, — Если уж придется бегать с мечом, выглядеть при этом она должна, как королева».

Расширившиеся зрачки Варимонда убедили девушку, что ее вид — безупречен.

И вдруг что-то изменилось. Что-то темное заволокло зеркало, словно солнце исчезло и небо затянули тучи. Это она — Тень. У этой призрачной тени было лицо, которое Ивари не раз видела в своих кошмарах: затянутое пепельной дымкой, призрачное и неживое. Девушка из того ужасного зеркала на испытании в академии, теперь преследовала ее.

Растрепанные фиолетовые волосы и глаза… нет, не глаза, черные провалы. И если раньше Ивари думала, что увидела маму, теперь у нее не оставалось сомнений: испытание пробудило кровожадный призрак, который теперь преследует ее. Ивари казалось, будто воздух в легких куда-то испарился, дыхание перехватило. Руки задрожали. Все внутри сжалось от ужаса. В гладкой поверхности, внезапно затрепетавшей темными переливами, она увидела свою тень и свой кошмар. «Только не днем, это был просто сон, о, богиня, пусть она исчезнет! — мысленно кричала Ивари, а внутри все мутило от первобытного ужаса». Воспоминания о том, на что способен этот призрак были слишком свежими. Но никто заметил, что с графиней что-то неладно.

— У меня уже в глазах рябит от этих нарядов, — устало выдохнула Фитоль, и оттащила застывшую Ивари от зеркала, — На сегодня сеанс самолюбования можно считать завершенным.

Рука подруги была теплая и немного влажная от полуденного зноя, от которого не спасали даже магические ветерки, искусно замаскированные под статуэтки невест. Это простое прикосновение разрушило наваждение.

— Предлагаю поесть мороженного в «Эль Карамбано».

Фитоль многозначительно посмотрела на брата. Парням было достаточно лишь намека, чтобы вырваться из этого душного пристанища женских тряпок. Но в душе Ивари творился такой хаос, что она, казалось, не замечала ничего вокруг.

— Ты привидение увидела? — беззаботно спросила Фитоль, заглядывая в зеркало. — Руки у тебя просто ледяные! Выглядишь нездоровой. Мадам Бри, упакуйте все, пусть доставят по адресу графини.

Ивари не проронила ни слова, пока они садились в новомодную коляску Варимонда, не отвечала даже на прямые вопросы спутников, когда они проехали полпути к кафе. Варимонд с такой силой размахивал веером перед ее лицом, словно воплощал в каждом движении всю свою страсть. Заколка, удерживающая завитые локоны на макушке, не выдержала пыла его любви, и прическа Ивари стала выглядеть совсем неприлично для молодой благородной сеньориты. Однако графиня, казалось, не обратила на это никакого внимания.

— Ты же всю укладку ей растрепал, — возмутилась Фитоль и выхватила из рук Веримонда злополучный веер. — Бедняжка, ты совсем заболела! Это все духота и магический холод в салонах: с лета в зиму — тут любой простынет. И лоб такой горячий!

После испытания в академии, в жизни Ивари было мало места для радости. Она даже покорно соглашалась на прогулки с неугомонным кавалером и безропотно выполняла бесконечные распоряжения тетушки, в надежде, что физическая и моральная усталость избавят ее от ночной гостьи. Всю ночь ее комнату заливал яркий свет. Она боялась теней и заставила нянюшку стащить в спальню самые яркие маглампы. Но это не помогло.

Жуткий призрак стал являться под утро, когда Ивари была уже слишком утомлена и не могла бороться со сном. Что бы ей ни виделось до этого, она неизменно оказывалась в своей спальне. Пламя свечей пускалось в бешеный вертеж, холодный лунный свет падал на узорный коврик у кровати, а с потолка, окон и закрытой двери стлались тени.

Паучими лапами они ползли к ней. Изогнутые, коряжистые, угловатые твари избрали ее спальню для своих безумных плясок. Они кружили вокруг нее, кусали, рвали все пространство своими невидимыми когтями. А насытившись — сливались воедино. И тогда из аморфной тьмы появлялась она — призрачная девушка с пустыми глазами. Ее сиреневые волосы мерцали в лунном свете словно аметисты.

— Надеюсь, сегодня ты дашь мне имя? — хищно усмехаясь, говорила она.

Сколько бы Ивари не перебирала имен накануне, во сне не могла вспомнить ни одного. От ужаса она лишалась голоса, все задуманное вылетало из головы, а Тень приходила в ярость. Ее черты по-птичьи заострялись, а призрачные руки с крючковатыми пальцами смыкались на шее Ивари. От этих прикосновений, обжигающих то холодом, то нестерпимым жаром, из нее, казалось, уходила сама жизнь.

— Тогда я украду твою душу, — скаля зубы рычал призрак, и девушка просыпалась, судорожно глотая воздух и слезы.

— Прости, лапушка, но мне пришлось его позвать, — жалобно затараторила нянюшка, как только Ивари, усталая и опустошенная, опустилась в кресло у камина. Друзья пожелали ей скорейшего выздоровления и поручили заботам дуэньи.

С кухни тянуло ароматом свежей выпечки, но у Ивари не было аппетита. Ноги гудели, виски наливались тяжестью. На веки словно наковальню положили, оставалось только ударить молотом.

— Сеньор Ревал здесь, — виновато сказала старушка и отступила от двери, пропуская в гостиную ее детский кошмар.

«Ударили таки молотом, — подумала Ивари, после чего ее сознание погрузилось во тьму».

— На лицо полное магическое истощение, — тихо объяснял кому-то Ревал. Его шипящие интонации она узнает из тысячи. Голос гадкого мага звучал в голове набатом, но Ивари была слаба, как котенок и воевать не было сил. Она лежала в постели, подушка сбилась, спутанные волосы колтунами лезли в рот, а за окном была уже ночь. Рядом с кроватью примостился кофейник, видимо, нянюшка оставила. В горле пересохло, губы сухие, как пергамент.

«Нянюшка! Да как она посмела позвать дархова мага, не спросив ее?! — со злостью думала Ивари, — Еще и кофе остыл!»

На звон чашек прибежала нянюшка. Вид у нее был донельзя виноватый.

— Крошка моя… — начала было она, но Ивари подняла руку, всем своим видом демонстрируя, что не намерена слушать оправданий.

— Только воды принеси, — бросила она нянюшке, а подумав, добавила, — И перекусить.

Охая и ахая, дуэнья выбежала из комнаты. Слух Ивари уловил, как она что-то прошептала кому-то за дверью, но разобрать слова не удалось. «Ревал! Ненавижу, ненавижу, ненавижууу!» — в ярости думала графиня, комкая одеяло. Ей отчаянно хотелось что-нибудь разбить, просто от бессилия. Чтобы угасло это щемящее чувство абсолютной беспомощности, из-за которой щипало глаза и хотелось разреветься.

Он вошел в ее спальню, как король, превращая девичье убежище в филиал преисподни. Красивый, с идеальными чертами лица, что неудивительно для мага преображений такого уровня. И только рыбьи глаза — мутные и потускневшие выдавали его настоящего. Эти жуткие глаза, в которых отразилась печать уродства, сильно контрастировали с его безупречным обликом.