Когда повезло, или Иномирянка замужем - Алена Медведева Страница 11

Распахнув глаза, увидела огромный диск небесного тела, наполовину погруженный в серебристые облака. Сногсшибательное зрелище. Я почувствовала себя маленькой и незначительной – песчинкой, представшей перед бесконечностью и величием космоса. Казалось, что я много миллионов лет готова лежать здесь и смотреть, смотреть, смотреть на завораживающую и холодную красоту звездного неба. Но именно холод, пробравший до глубины, оторвал меня от созерцательного забвения.

Оглянулась. Вместо пенной ванны меня окружала пустота… в буквальном смысле. Голый и бесконечный твердый плацдарм под ногами, серая темнота и одинокий ветер, прижимающий к моим коленям подол платья. Не понимая, чего еще ожидать от своего необъяснимого сна, я неспешно шагнула вперед. Шаг, еще шаг и еще. Звук гулких ударов ног о твердое основание разнесся в окружающей тишине. А я шла и шла, все ускоряясь, пока не сорвалась на бег.

Бежалось легко, даже ветер не мешал стремительному продвижению. Казалось, что я бегу часы, дни, годы… А вокруг оставалась все та же мертвая и холодная пустота.

Так я бежала, пока неожиданно не услышала рыдания. Или это завывает ветер?

Остановилась и замерла, прислушиваясь. Определенно это рыдания. Любопытство заставило двинуться в направлении звука. Это же просто сон, пусть и до странности реалистичный, ведь мне нечего бояться?

Рыдала девушка. Прекрасная, с удивительно бледной кожей и темными, как черный жемчуг, волосами, она всхлипывала, растирая по лицу слезы, льющиеся из темных и блестящих глаз. Сжавшись в комочек в одиночестве, прямо на этом каменистом подножии, обхватив голову руками, она завывала не хуже ветра. Такая мука, отчаяние и обреченность звучали в этих всхлипах…

– Я не этого, не этого хотела! Почему, ну почему получилось именно так?

Она это мне объясняет? Никого другого на много миль вокруг точно нет. Если в этом месте вообще есть живые.

Недоумевая относительно того, должна ли как-то обозначить свое присутствие, я молчала.

– Я всего лишь хотела быть счастливой, хотела добиться его любви. Разве я недостойна этого? – вопрошала девушка, казалось взывая ко мне. – Почему меня надо так сурово наказывать? Любовь всегда важнее цены, которую приходится за нее платить. Эти жизни, неужели этого недостаточно для оплаты?

Как странно было слышать ее лишенный надежды голос посреди мертвой темноты. И я решилась на вопрос:

– В чем ты виновна?

Мой голос зазвучал как глас мироздания: безлико, веско и повсеместно.

Девушка вздрогнула и, резко повернувшись, уставилась на меня своими совершенно черными глазами. Она не ожидала, что на ее мольбы отзовутся?

– В уничтожении любимого, своей семьи, нашего народа, нашего мира.

– Зачем?

Девушка задрожала уже всем телом.

– Хотела отомстить.

– А теперь?

– Умираю и я, – как-то обреченно проговорила она.

– А мы зачем? К чему были эти призывы?

Кто эти «мы»?!

– Со мной последняя искра жизни и огромное желание все исправить. Вы… позволите мне осуществить это право?

– За что?

Голос, что срывается с моих губ, не мой. Он безразличный и неживой, но при этом вибрирует от звенящей в нем силы. Кажется, все, что будет им произнесено, свершится. Сон все страннее и страннее.

– Любое ваше требование!

Девушка обреченно и одновременно решительно кивает.

– Твоя искра жизни!

Вой. Жуткий, разрывающий душу вой в ответ.

– Это все, что осталось у меня!

Непереносимое горе и отчаяние в глазах несчастной неподдельно.

– Твой выбор?

Страдания одинокой девушки, непонятно почему оказавшейся в этом пустом мире, очевидно, задевают только меня. То, чей голос отвечает ей, неизменно безразлично.

– Да, – хриплое и мучительное, закушенные губы и струйки крови, стекающие по подбородку.

– Хорошо. Ты получишь свое право.

Слова вибрируют силой, словно накладывая на молящую незримую печать. Девушка, спотыкаясь и сгорбившись, как древний старец, удаляется прочь, постепенно исчезая в мутной мгле.

А я? Я снова срываюсь на бег. Практически лечу, едва-едва касаясь ногами твердой поверхности. Пока внезапно не останавливаюсь. На пути преграда. Непреодолимая. За ней я вижу неподвижные силуэты и рассыпавшиеся хрустальными искрами, замершие прямо в воздухе капли воды. Они сияют и переливаются голубоватым свечением, развеивая мрак. Медленно подхожу к преграде, касаюсь ее руками. Холодная. Как и все тут. Поднимаю взгляд и смотрю прямо перед собой. Как в мутном зеркале вижу собственное отражение. И понимаю, что это совсем не я…

Оторопь потрясения прогоняет подмеченное боковым зрением движение. Это одна из фигур в глубине прозрачного купола делает шаг навстречу. И еще один, и еще… Она приближается. И вот уже совсем рядом, по другую сторону этого странного защитного экрана касается руками тех же мест, что и я. Старательно всматриваюсь, пытаясь различить лицо. И судорожно выдыхаю, распознав черты Нургха, искаженные гневом. Если судить по движению губ и повороту головы, он что-то кричит невидимому собеседнику позади себя.

Что это такое? И как это понимать?!

Проснулась я от боли и, резко зашипев, взмахнула рукой. Она словно пылала, и все это в уже остывшей воде. Переведя взгляд на плечо, поняла, в чем причина жара: мой браслет, он ярко светился, переливаясь всеми цветами радуги. Прежде чем я успела хоть как-то отреагировать, раздался щелчок, и брачный артефакт шаенгов начал гудеть с такой силой, что вибрация волной прокатилась по моим костям. В испуге я сделала большой вдох и замерла, не представляя, чего стоит ожидать еще.

Каждое мгновение странного сна словно отпечаталось в памяти, без малейшего усилия перед глазами всплывал любой миг этого кошмара. Что это было? И почему мне приснился странный пустой мир и Нургх в нем? Почему малейшая деталь необъяснимого сновидения так четко запечатлелась в памяти? Это предупреждение или вещий сон? И что он означает?

Вопросы, вопросы… и ни одного ответа. Вот оно, необратимое влияние Ниара, – прежде настолько оригинальные фантазии меня не посещали.

Нургх

Непонятно как до сих пор существующее энергетическое порождение представительницы нашей древней расы дрогнуло. Кем же была эта шаенга при жизни? Гением магии? Обладательницей уникальной силы, которая позволила ей сохранить хотя бы свою сущность, когда другие женщины нашего народа погибли?

Сейчас, вынужденно сплетая наши энергии в стремлении блокировать ее возможности, я ощутил даже эмоции женщины. И среди них… страх! Он вспыхнул на мгновение, вызвав изумление и у древней. Она или никогда не знала достойного соперника, или уже свыклась с мыслью о своем всесилии.