Оленьи сказки - Ирина Селиванова Страница 12

– Не так много, как о вас, ваше величество. – Ведьма криво усмехнулась. – И не нужно прятаться в плащ, я вижу больше, чем другие.

Юрате опустила руку прежде, чем поправила капюшон. Она покинула замок тайно, не желая смущать мужа своей проблемой.

– Как вы узнали меня?

– Это было несложно. Вас выдает осанка, а еще вы трижды извинились, когда вас задели. Горожанки так не поступают.

Юрате смущенно опустила глаза. Она совсем не задумывалась о том, как себя ведет.

– Не волнуйтесь, я вас не выдам. Но настоящую королеву не скроет ни одна маска.

– Спасибо. Мы могли бы поговорить в более уединенном месте?

– Да, ваше величество. Но сначала мне нужно встретиться с одним человеком. Подождите немного.

Ведьма пошла к небольшому закоулку, отходящему от главной площади. Дома там стояли совсем близко друг к другу, и потому улочка стала частым местом для свиданий, а позже ее так и прозвали – Закоулком влюбленных.

Юрате осторожно проследовала за ведьмой. Она не любила подглядывать, но любопытство не позволяло поступить иначе. В ее представлении все ведьмы были одинокими – тем интереснее, если она ошибалась.

В закоулок почти не проникал свет, и все же Юрате смогла разглядеть высокую и статную фигуру. Широкие плечи укрывал темный плащ, на фоне которого еще ярче выделялась рыжая борода. Юрате узнала его – это был лорд Гри́нюс.

Непослушные рыжие кудри всегда отличали его семью. Много лет назад они прибыли из северного королевства и давно вели торговлю мехами. Юрате несколько раз видела его в замке, но лорд редко бывал у короля. Гораздо чаще он заходил к Гантарасу, и они долго сидели за закрытыми дверьми.

Юрате старалась думать о людях лучшее, но эти встречи вызывали у нее беспокойство. Гантарас говорил о лорде Гринюсе только хорошее, убеждал жену в его честности и добропорядочности. Но сколько бы Юрате ни искала – она не смогла найти бумаг с отчетами о его торговле и выплате налогов.

Ведьма вышла из закоулка, пряча в складках платья мешочек с монетами. Юрате нахмурилась: она не хотела быть свидетелем тайных сделок или заговоров. Но ведьма могла и не знать о нечестности лорда.

– Извините, что я подглядела, но я должна вас предупредить. Лорд Гринюс не самый порядочный человек, вам не стоит иметь с ним дел.

Ведьма глухо рассмеялась, и Юрате поежилась.

– Мне это известно. Он хочет иметь все, не прилагая усилий. Я проучу его.

– Только будьте осторожны, он очень влиятельный человек.

– Если бы я боялась людей – не была бы ведьмой. Так зачем вы искали меня, ваше величество?

Юрате глубоко вздохнула.

– С тех пор как я приехала сюда, мне снятся кошмары. Я думала, это пройдет, как только я привыкну, но… – Королева прикусила губу.

Темнота пугала ее с детства. Стоило закрыть глаза, и самые страшные кошмары оживали в ее голове. Тогда мать начала петь ей колыбельные перед сном и поить теплым молоком. Юрате точно не помнила, когда кошмары наконец оставили ее, но с тех пор чувствовала необычайную легкость. Тем страшнее было столкнуться с ними снова.

– Я помогу вам, ваше величество. Сварю отвар, и вы забудете о кошмарах.

– Спасибо вам, Аудра. Где я смогу найти вас снова?

– Я сама вас найду.

Ведьма прищурилась. Несмотря на солнечные лучи, пробивающиеся сквозь облака, глаза ее оставались темными. Юрате отступила назад и зажмурилась лишь на мгновение, чтобы убедиться, что ей показалось. Когда она открыла глаза, ведьмы рядом уже не было.

– Я поговорю с мужем. Быть может, мне удастся убедить его, что ведьма ни в чем не виновата.

Юрате решительно поднялась.

– Но его величество всегда прислушивается к советам брата. Они неразлучны с детства.

– Значит, мне придется разлучить их на время. Гантарас ошибается. Ведьма не должна пострадать из-за этого.

Гантарас плотнее задернул шторы. Солнечные лучи, отражавшиеся от хрустальных деталей люстры, слепили глаза. Он не любил такие дни. Почему-то именно в ярком солнечном свете Гантарас чаще всего выглядел полнейшим глупцом. Как в тот день, когда брат впервые не послушал его совета, поверив жене.

Гантарас усмехнулся. Он редко проигрывал. Там, где ему недоставало сил, он использовал хитрость и мог найти подход к любому человеку. Лишь одна женщина сумела обыграть его. Он ненавидел ее за это, но не мог не уважать.

Гантарас сел за стол и задумчиво посмотрел на портрет, который висел в кабинете давно – еще с тех пор, как королем был его отец. Женщина неуловимо походила на Юрате. Сначала Гантарас хотел избавиться от этого портрета, но потом решил оставить как напоминание о том, что и он может оступиться. Но не проиграть.

От размышлений его отвлек внезапный стук в дверь.

– Ваше величество, я могу войти?

– Паулис? – Гантарас удивился, увидев юношу в замке днем. – Разве твое дело не следить за происходящим в городе?

– Так и есть, ваше величество, но у меня срочные новости. Это о вашей пропавшей племяннице.

Гантарас резко поднялся. Вестей о принцессе не было много лет.

– Проходи, Паулис. Я внимательно слушаю.

– Ты ничего не понимаешь!

Олененок отчаянно взмахнула руками. Она не могла подобрать слов, чтобы объяснить Руте, что именно происходит, и готова была расплакаться.

– Сны – это другое. Они как капля дождя на стекле: ты видишь ее один раз и все. А это не сон. Это… эх. – Олененок задумалась, ей так хотелось передать Руте свои мысли.

– Прекрати сосать палец.

Олененок с удивлением обнаружила, что палец действительно был во рту. Она сама не понимала, как это происходит, но Рута часто делала ей замечания. Она была очень внимательной к деталям, и что-либо скрыть от нее казалось почти невозможным.

Лишь однажды Олененку удалось провернуть хитрый план. Тогда Рута решила, что Олененок уже достаточно взрослая для того, чтобы носить корсет. Но тугой и жесткий, мешающий вдыхать полной грудью, а тем более – бегать, он приносил ей только неудобства. И Олененок не придумала ничего лучше, чем избавиться от неприятной вещи. Рута поверила в ее внезапную пропажу, и маленькое озорство удалось.

– Это похоже на сказку, – наконец собралась с мыслями Олененок. – Как будто каждую ночь ты читаешь мне новую главу. Сначала я видела только туман, потом появился голос, я шла на него и вот сегодня увидела дом. Он был как настоящий, как твой.