Механическая птица - Себастьян де Кастелл Страница 12

— Что произошло с пальцами? — спросил я.

— Несчастный случай.

Очень странно для мага. Мы чрезвычайно осторожны с теми частями тела, которые нужны для сотворения заклинаний. Я взял ее за второе запястье.

— На обеих руках?

Нифения проигнорировала вопрос.

— Как я и сказала, отряд правоверных отправился на охоту за тобой.

Она подтянула вверх платок, прикрывая нижнюю часть лица. Вообще, человек в таком вот длинном плаще и с полузакрытым лицом мог оказаться почти кем угодно…

— Тогда я назвалась твоим именем, надеясь, что смогу направить их по ложному пути, а потом запутать следы с помощью амулетов.

— Связываться с правоверными было плохой идеей, — заметила Фериус. У нее был очень усталый голос, даже вялый.

— Ты в порядке? — спросил я.

— Да. Сейчас вот добавлю в лекарство для этих ребят немного снотворной травы. Пусть хорошенько отдохнут, прежде чем бросятся в погоню за нами.

Ну, просто отлично. Еще один повод для беспокойства.

— Правоверные — очень и очень хорошие охотники, — сказала Нифения. — Я испробовала все, чтобы их запутать, но они шли за мной по пятам.

— И ты привела их к нам? — спросил я.

— Они выяснили бы, что я — очевидно не ты, Келлен. Оставалась единственная надежда: добраться до вас первой. Тогда мы смогли бы сражаться с ними все вместе.

Нифения снова обняла гиену, нежно поглаживая шерсть зверя.

— Бедный Айшек едва не погиб, защищая меня.

— Дивная история, — сказал Рейчис. — Только вот они с шавкой удрали, едва завидев нас.

— Что он сказал? — спросила Нифения.

Я перевел, и снова увидел на ее лице лишь досаду.

— Когда я вас нашла, уже не было времени ничего объяснять. Я не хотела рисковать вами.

Нифения достала из-под плаща крохотную железную коробочку с ржавыми обугленными стенками.

— Это защитило бы меня от молний. Но не вас. И вы могли пострадать заодно с берабесками. — Она бросила использованный и уже мертвый амулет на песок. — Ладно, может, и не лучший мой план…

На самом деле план не такой уж плохой. «Плененная» магом буря бывает очень опасна, а правоверные преследовали Нифению по пятам. Остановись она хоть на секунду, они бы поймали ее… Конечно, именно такую историю и рассказал бы маг шелка, желавший меня обмануть.

— Келлен?.. — сказала она, пристально глядя на меня.

Я не знал, чему верить. Я устал, я был ранен, и вдобавок ко всем прочим бедам левый глаз начал болеть. Черные отметины горели, словно их облили кислотой.

В моем народе верят, что Черная Тень — это трещина, через которую демон мало-помалу захватывает тело мага… Только вот в последнее время изменялся вовсе не я. Зато все вокруг постоянно оказываются не теми, за кого себя выдают.

Глаза девушки сузились, превратившись в темные щелки. А ее ухмылка становилась все шире и шире — казалось, Нифения вот-вот вывихнет себе челюсть. Она смеялась надо мной — над тем, как легко я поверил в ее обман. И впрямь: с какой стати Нифении быть здесь — за много сотен миль от нашего дома? Более вероятно, что какой-то охотник за головами из джен-теп случайно попал в плен к религиозным фанатикам, а теперь разыгрывал перед нами спектакль, ожидая подходящей возможности меня убить…

Несколько вещей произошли одновременно. Гиена встала, несмотря на раненную лапу, и зарычала на меня. Рейчис тоже подскочил, готовый кинуться на гиену; его шерсть окрасилась в темно-красный цвет. Нифения смотрела на мои руки.

Я опустил взгляд и увидел, что сунул руки в мешочки на поясе, сам того не заметив.

— Келлен, что ты делаешь? Это я, Нифения.

— Неверный ответ, — сердито сказал я. — Теперь ее зовут Нифарья.

Я вытащил по щепотке порошков — красного и черного — и сжал их в пальцах.

— Итак, кто ты на самом деле?

— Келлен! — крикнула девушка. Она сощурила глаза, а голос ее сделался резким. — Я больше не ношу имя Нифарья. Я Нифения. Совет клана отнял имя мага в тот день, когда изгнал меня.

Да неужели? Несколько месяцев назад моя сестра Шелла рассказала, что Ниф обручилась с Панэратом и обрела покровительство его дома. Я знал Пана. Он никому не позволил бы изгнать ее.

— Убери эти порошки, Келлен. Твоя татуировка начинает светиться.

И точно. Узоры на моем предплечье окружил слабый серебристо-голубой свет. Нифения — или тот маг, что прикидывался ею, — сунула руку под плащ. У творца амулетов может быть припрятано много зубодробительных штуковин. Впрочем, я был уверен, что среагирую быстрее. Только с такого расстояния я ее скорее всего убью.

Белкокот и гиена рычали все громче. Кровь шумела в ушах. Левую глазницу жгло все сильнее и сильнее, и перед мысленным взором плыли видения — огонь и смерть, гибель магов, которые приходили за мной прежде и наверняка придут снова. Сасуцеи в правом глазу, в свою очередь, обожгла меня холодом, призывая остановиться. Я не знал, какому инстинкту верить, но мне до смерти надоели люди, пытавшиеся меня одурачить, обмануть или убить. Не в этот раз. Хватит!

— Келлен, не вынуждай меня…

Пять блестящих стальных пластинок просвистели в воздухе и вонзились в землю у наших ног. Фериус стояла в нескольких футах от нас. Солнце светило ей в спину, и тень от ее фигуры падала на нас. В руке Фериус держала колоду стальных карт.

— Я думала, что вы разобрались между собой, но, похоже, ошибалась. — Аргоси вытащила еще одну карту. — Слушайте-ка сюда. Если меткий маг, творец амулетов, белкокот или гиена двинется с места, получит вот этим прямо промеж глаз. Я очень устала, меня избили, и здравый смысл подсказывает, что пора положить конец этой белиберде.

Мне стоило больших усилий не ответить какой-нибудь резкостью, но я заставил себя сделать несколько медленных глубоких вдохов-выдохов. Наконец видения померкли, а назойливые голоса в голове притихли. Притихли — но не умолкли совсем.

— Откуда нам знать, что она не самозванка?

Аргоси, прихрамывая, приблизилась к нам.

— Покажи ему, кто ты есть, детка.

— Он уже знает, кто я, — ответила Нифения. — И буду благодарна, если вы перестанете называть меня «детка».

— Он знает, кем ты была. Покажи ему, кто ты сейчас.

Девушка сдернула шляпу, демонстрируя шрамы, которые покрывали ее голову и лицо. Глядя на нее теперь, я понял, почему сперва не узнал Нифению. Кожа на лице была сухой и сильно загорела от долгого путешествия по пустыне. Очертания скул стали резче. Нифения всегда была худощавой, но теперь выглядела просто тощей… Будучи посвященным, я долго учился запоминать картинки до мельчайших деталей — того требовала эзотерическая геометрия некоторых заклинаний. Потому-то, даже спустя многие месяцы, проведенные в изгнании, я мог описать длинные блестящие волосы Нифении прядь за прядью. Теперь эти волосы были коротко обрезаны; темные клочья торчали во все стороны, напоминая больше шерсть гиены, чем прическу девушки, которую я помнил.