Ведьмин путь - Дарья Гущина Страница 12

Чуть меньше недели назад я была такой же проклятой.

А теперь...

Маг умеет видеть знаки.

Пространство живое и отвечает на вопросы,

которые ему задаешь.

Иногда оно разговаривает обрывками чужих фраз,

иногда – событиями или советами со стороны.

Вера Радостная

– Как бабуля? – переживала внучка. Топчась в коридоре, она только и ждала, когда я выйду.

– Не хуже, – я направилась к лестнице на второй этаж. – А завтра будет лучше. И вот, – нашла в кармане куртки на ощупь нужный пузырек, повернулась к Анжеле: – Возьми. Две капли на стакан воды два раза в день. Обычное общеукрепляющее. И всё, я – спать.

А сама, взбежав по лестнице, остановилась у комнаты номер три. Пока не проверю, не уймусь...

В коридоре царила сонная тишина, даже из номера новобрачных не доносилось ни звука. И я решилась. Сняв с шеи подвеску, обмотала цепочку вокруг запястья и сжала кулак, согревая амулет-отмычку. Постучать для приличия или не пугать?.. Нет, лучше не пугать. Тонкий серебристый стержень беспрепятственно проник в замочную скважину, тихо и приглашающе щелкнуло, и я открыла дверь.

И замерла на пороге, с изумлением уставившись на хозяина третьего номера. Однако! И уж кого не ожидала встреть, так это...

– Корифей?!

Бывший наблюдатель, а ныне – вольная пташка, злобно зыркнул на меня из кресла и попытался сделать вид, что занят – чтением книги. Даже закрыл ею лицо для полноты картины.

Изумление отпустило, и меня начал разбирать смех. Закрыв дверь, я с улыбкой повторила:

– Корифей! Надо же! Какая встреча!

Он, как обычно, игнорировал всё, что его не интересовало, а интересовало хозяина третьего номера только одно – чтобы его никто не трогал. Мы несколько раз работали вместе, когда Корифей состоял в наблюдателях, и я успела немного его изучить. Мы все со странностями, но он по их количеству бил любые рекорды, с большим отрывом обходя и меня с «рудиментом».

– Ты что здесь делаешь?

Корифей предсказуемо промолчал, только глянул неприязненно из-за книги. Если бы я не знала по досье, сколько ему лет, то приняла бы за пацана-подростка. Щуплый, ненамного выше меня ростом, с комком длинных, невнятного цвета дредов на голове, носатый. Несмотря на холод, он сидел в кресле босиком, в майке и трениках с вытянутыми коленями. И читал, пижон, Кастанеду.

– Корифей, – я снова попыталась наладить контакт, – извини, что беспокою, но к хозяйке гостинице присосалась мелкая нечисть, и я проверяю, не... – запнулась на секунду под ледяным взглядом, но уверенно закончила: – Не здесь ли она скрывается. Или не стал ли «спящий» постоялец второй жертвой.

– Нечисть? – переспросил он. Голос, не в пример внешности, у него был басовитый, глубокий. – А при чем здесь ты, ведьма? Тебя же лишили силы и «угля». Твое дело – архивы под надзором, а не слежка и охота. Или я что-то путаю?

На правду не обижаются... На странный характер – тоже. Мерзкий нрав, снова напомнила я себе, не только природой дается, но и социумом формируется. Корифей владел очень редким даром, из-за которого его хотели все, а сам он не хотел никого, даже самого себя. И наладить с ним отношения не удавалось никому. И каждый раз их приходилось строить заново – Корифей точно забывал, что когда-то мы неплохо срабатывались.

– Извини, – повторила я миролюбиво. – Уже ухожу. Доброй ночи.

Закрыла дверь и вернулась к себе. Сняла куртку, походила по номеру взад-вперед и хмыкнула. Надо же, Корифей... Нашел, где хорониться... Его личность всегда вызывала во мне массу эмоций, от умилительного «Боже, какое чудо в перьях!» до сердитого «Когда ж ты заткнешься – или тебя заткнут...». А подсознание шепнуло: пристроить бы его к делу да попросить помочь...

Но, покрутив эту мысль, я с сожалением отставила ее в сторону. И дело не в глупой гордости – личностной или профессиональной. А в том, что до Корифея нереально достучаться, и он не поможет, если не заимеет в деле личный интерес. Когда он работал наблюдателем, интерес был – свобода от обязанностей. А теперь она получена, и... И следующая сложность – вредный характер, который Корифей никогда не скрывал, справедливо считая, что одно неотделимо от другого. Хочешь пользоваться чужой силой – получай по шапке и остальным, к силе прилагающимся.

Остановившись у окна, я вспомнила о втором своем деле – призраки. Отодвинула штору, полюбовалась на переливающиеся в свете фонарей сугробы и прислушалась к ощущениям. Оные озадаченно молчали. Туман не появлялся. Кольцо на некротический поток по-прежнему не реагировало. И спать бы лечь, да не спалось. Долгожданная работа бередила душу и требовала деятельности.

Руна по-прежнему дремала в кресле и, вскипятив чай, я села на постель и разложила дела пропавших ведьм. «Ты не та!», – крикнула мне замерзшая ведьма (кстати, нужно отыскать памятник). Есть ли в пропавших ведьмах, включая хозяйку кошки, нечто объединяющее... чтобы сказать о них «те»? Да, а заодно запрошу-ка я в архиве дело замерзшей. Кто она, зачем пришла сюда, не осталась ли без силы – и не потому ли умерла?

Включив ноутбук и отправив запрос, я потерла щеку, опять подумав о том, что много. Много. Слишком всего много. Пропавших ведьм. Загадок. Нечисти. Где одна, там и вторая – мелкая крайне редко живет среди людей в одиночестве. Да, и раз вспомнила...

Быстро написав письмо Верховной и обрисовав ситуацию, я достала блокнот с ручкой и составила список дел. Поток энергии и призраки. Ведьмы (плюс памятник, плюс комната хозяйки Руны). Нечисть. И, пожалуй, тайна города. Ибо. Перечитала список, дополнила и невесело улыбнулась. А не ошиблась Надежда Валерьевна, мозги-то у меня атрофировались от нытья и безделья... частично.

На этой грустной ноте я легла спать, сложив папки с делами стопкой на тумбочке и поставив работающий компьютер на пол, поближе к креслу, подключив его к сети и прикрыв крышку. И при слабом свете торшера работать неудобно, и драйв от встречи с Корифеем прошел. Да и утром... будет утро.

– Уходи, – шептали обветренные, потрескавшиеся губы. Снег валил крупными хлопьями, укутывая тощую фигуру холодным пушистым плащом. – Уходи отсюда. Не смотри. Не видь. Ты не та. Не надо тебе здесь быть. Слышишь? – и истошно взвизгнула, приподнявшись: – Пошла прочь, коли жизнь дорога! Убирайся!..

Я резко села. Сиплый крик звенел в ушах, ледяным сквозняком гулял по комнате. Часы на сотовом показывали девять утра. Соскочив с постели, я раздвинула шторы, включила свет и вернулась в постель. Взяла дела ведьм и тщательно изучила каждое, отмечая детали. Закончив, отложила папки в сторону и взялась за ноутбук. На мой запрос из архива прислали дело, и нужную деталь я нашла сразу.

Мало того, что все пропавшие, кроме хозяйки Руны, были наказанными, так они еще и владели одной сферой ведьминой силы – Смертью. И я снова, повторно, поверила в призраков. Поток есть – и он или знак от замерзшей ведьмы (для «тех»), или... приманка. Это дармовая сила, её почует и наказанная. И придет – прибежит, бросив все дела, – за утраченным могуществом. Или замерзшая ведьма что-то сотворила для чего-то... или кто-то что-то сотворил до нее – или для нее. Или использовал ее смерть.