Служанка с Земли: Разбитые мечты - Сирена Селена Страница 12

Он потрогал мою голову, посмотрел в глаза, потом зачем-то пощупал живот, поводил руками в воздухе и сообщил, что я в порядке. Если бы я не показала на ушибленную ногу, то он бы её и вовсе не заметил. Дал мне баночку с какой-то вонючей мазью и рекомендовал мазать на ночь. Подмены личности Эллис Ларвине местный лекарь не заметил, а при Зигфраиде задавать наводящие вопросы я как-то побоялась. Уж очень странные взгляды она бросала на меня, делая вид, что интересуется книгой с ближайшего стеллажа. К моему облегчению, вопрос про потерю памяти задала экономка. Лекарь ответил, что такое время от времени случается, особенно, когда человек теряет сознание, но он уверен, что со временем я всё вспомню. Зигфраида поджала свои тонкие губы, и не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что она абсолютно не верит в мою потерю памяти.

Затем экономка сообщила, что меня вновь вызывает господин Кристиан, на этот раз он хочет побеседовать наедине. Я глубоко вдохнула перед тем, как входить в кабинет Его-Высоко-Как-Его-Там и выдохнула, дав себе клятвенное обещание не хамить, не дерзить и вообще постараться вести себя так, чтобы меня не уволили.

Анисья успела уже промыть мне все мозги, что на панель мы с ней не отправились исключительно благодаря училищу, и благодаря ему же нас взяли работать в особняк лорда Кьянто. Но если господин Кристиан будет недоволен работой, то контракт он может разорвать, а откуда срочно брать деньги для погашения ежемесячного платежа – непонятно. К тому же какой-то загадочный «спонсор» приюта давно на меня глаз положил и очень злился, что я поступила в училище на служанку. По представлениям Анисьи, если я окажусь без работы, то меня может принудительно взять в содержанки этот загадочный «спонсор», заплатив долг за учёбу. Я не уверена, что поняла всё верно из сбивчивых объяснений рыдающей служанки, но общую суть уловила: если есть возможность остаться работать в этом доме, то её надо использовать.

Я даже вежливо постучала, перед тем как зайти, хотя знала, что меня ждут. «Ты решила поступить радикально, и укоротила платье?» – первое, что я услышала от господина Кьянто-старшего. Он с такой гримасой неудовольствия осматривал мои ноги, будто я оскорбила Его Высокопревосходительство своим видом, что так и захотелось съязвить что-нибудь в ответ в стиле «завидуете, что могу передвигаться без трости?». Но я сдержалась. В конце концов, заходя в кабинет, я дала себе слово, что буду вести себя прилично, а потому ответила коротко, как ответила бы настоящая Эллис на моём месте. Я уже выяснила у Гронара, что такая длина платья здесь считается вполне приличной, просто непривычно смотрится на служанке из приюта после специализированного училища.

Я терпеливо ждала, чтобы понять, зачем позвал меня Кристиан. Наверняка он сейчас потребует попросить прощения за те некультурные слова, что я бросила в его адрес в малой гостиной, и я даже приготовила извинения заранее. Чего не сделаешь ради того, чтобы сохранить работу. Но вот следующая фраза господина Кьянто в один миг вывела меня из равновесия, заставив глотать воздух.

– Думаешь, что Леандру так больше понравится? Имей в виду, он свою помолвку с принцессой ради какой-то там служанки не разорвёт. Я не дам. А если вдруг забеременеешь, то ребёнка отберу.

Да, мне было неприятно, что мужчина сделал выводы, будто я сплю с его сыном, но в целом я была готова к оскорблениям на этот счёт. Даже в моём со свободными нравами мире девушка, имеющая отношения с женатыми или помолвленными мужчинами, мягко говоря, осуждалась. Мысленно я уже подобрала наиболее интеллигентные выражения, чтобы объяснить, что не имею никаких видов на Леандра, не претендую на статус его невесты, и между нами не существует интимной связи.

Но фраза «а если вдруг забеременеешь, то ребёнка отберу» ударила под дых, выбив почву под ногами. Воздух как будто вмиг закончился в лёгких, стало тяжело дышать, грудь сковало тугими металлическими кольцами. Я заставила себя вдохнуть, просто заставила.

Уже столько лет прошло, я поменяла город, убегая от трагедии в прошлом, а она всё равно нашла меня даже здесь. В другом теле, в другом мире. Всё случилось, когда мне было двадцать два. На год младше, чем сейчас Эллис Ларвине. Мы с Васькой учились на последнем курсе медицинского института, и на одной из пьянок после успешного закрытия зимней сессии как-то так вышло, что он меня поцеловал, всё завертелось… А через месяц я сдала тест на беременность и поняла, что залетела от него. Вася, когда я всё-таки дозвонилась до него и сообщила о своём положении, стал всеми силами открещиваться, что ребёнок не его, а потом слёзно умолять, чтобы я избавилась от плода, ведь ему еще год учёбы и вся жизнь впереди, зачем её «так рано ломать»? Не сказать, что ответ парня меня потряс до глубины души, но я никак не ожидала, что Вася окажется настолько трусливым, и будет активно склонять меня к аборту. Мне стало противно от мужчины, который не способен взять на себя ответственность за свои поступки, я положила трубку и дала себе слово: больше никогда не пить и не связываться с рохлями, по ошибке причисляющими себя к сильному полу.

Ребёнка я решила оставить. Даже не так: я не секунды не сомневалась, что ребёнка оставлю. У меня не было ни сестры, ни брата, о которых я мечтала всю жизнь, а потому я искренне обрадовалась, что скоро стану мамой. Моя собственная мама, узнав о моей беременности по телефону, расплакалась от счастья. Мы договорились, что я навещу родителей после летней сессии, так как они с папой переехали жить за город, добираться до них в учебное время было бы затруднительно.

Как сейчас помню тот яркий солнечный день, когда я с большим животом, уже на шестом месяце беременности обнялась с мамой и папой на остановке электрички, а потом мы сели в такси. Всё произошло настолько быстро, что я не успела даже испугаться. Таксист шёл на обгон огромной фуры с бревнами, почему-то в этот момент у фуры лопнул трос, и гигантские стволы деревьев стали падать перед нами и на нас… Очнулась я уже в реанимации. Мне сообщили, что родители не выжили, ребёнка я потеряла и теперь уже вряд ли когда-нибудь смогу иметь собственных детей. Это был самый жуткий день моей жизни, такое сложно пожелать даже врагу. Больно было так, что хотелось умереть прямо там, в реанимации, но врачи не дали.

Ответ господина Кристиана Кьянто всколыхнул во мне боль утраты родных, словно тупой ржавый нож провернулся в груди. Всплыл в памяти и Вася с его визгливо-сопливым голосом, умоляющий меня сделать аборт, и то ужасное жёлтое такси. Я сглотнула подступающий ком в горле и с усилием удержала слёзы. «Это было давно, одиннадцать лет назад, пора забыть и отпустить».

По совету психологов я перебралась из родного города в Москву, поменяла работу, стала по-другому одеваться, изменила даже круг общения. Учёбу бросила без сожаления, так и не закончив высшее образование. После того, как я проснулась в реанимации, и мне сказали о смерти малыша, я не могла спокойно смотреть на кровь. Руки начинали подрагивать, а перед глазами вставали те жуткие, наполненные страхом и болью минуты, когда я оказалась в кровавой мясорубке из брёвен с фуры и железной коробки такси. Мне стало предельно ясно, что хорошим хирургом мне теперь уже не быть. После фиаско с Васей я стала настороженнее относиться к мужчинам. Но сколько бы я ни старалась изменить свою жизнь, постараться забыть ту автокатастрофу, это не смогло полностью залечить душевную рану.