Между Прошлым и Будущим - Дикон Шерола Страница 12

— А почему нет?

— Ну давай, — Иван улыбнулся, но тут же поспешно добавил, — только Вика ни разу не пробовала, поэтому пусть дадут лошадь поспокойнее.

— Может, пони?

— Она взрослую захочет, — парень бросил взгляд на свою дочку, которая остановилась в нескольких шагах, чтобы сфотографировать собаку. — А ты нормально верхом ездишь?

— Да, даже пытаюсь в конное поло играть.

— Пытаешься? — хохотнул Иван.

— На фоне других игроков, пытаюсь. На мое счастье, они очень вежливые и до сих пор не выгнали меня с поля.

— Ясно. А с Катькой общаешься еще?

— Мы с ней виделись два раза. Кстати, если хочешь, давай позовем ее завтра с собой.

— Ну в принципе можно, — согласился Иван. — Интересно посмотреть, какой она стала. Единственное, согласится ли она на раннюю поездку, потому что вечером мы улетаем, и не хотелось бы в последний момент в самолет запрыгивать.

Лесков предполагал, что Катя откажется. На выходных она постоянно была занята, однако, услышав, что приехал Иван с дочкой, девушка попросила позволить ей немного подумать. Так сказать, организовать свое время. Спустя пятнадцать минут она перезвонила и сообщила, что с радостью присоединится.

На следующий день около десяти утра вся компания выдвинулась на прогулку. Дмитрий сел за руль, решив, что так в машине станет чуть свободнее, а Лось получил выходной.

— Только Ленке я скажу, что работал, ладно? — заговорщическим тоном попросил Георгий. — Хочу сегодня с Каришкой погудеть, а то она обижается.

Дмитрий не нашелся, что на такое ответить, поэтому молча кивнул. Сейчас его куда больше интересовала, как пройдет встреча Кати и Ивана. В детском доме эти двое не особо дружили, и именно Пуля больше всех выступал, чтобы Беловой не было в их компании. Однако опасения Лескова не подтвердились. Иван повел себя приветливо, и Катя ответила ему тем же. Их разговор был по большей части о Вике, так как о своей работе парень рассказывать отказался. В такие моменты он произносил свое фирменное «неважно», и тема немедленно затухала. Лесков скорее слушал и только изредка вставлял одну-две фразы. Про Алину за все время поездки так никто и не упомянул.

Вика еще не догадывалась, куда ее везут, но, когда она увидела из окна указатель с надписью «Конный клуб «Мустанг»», девочка радостно прижала ладони к лицу и воскликнула:

— Я знала! Я знала, что однажды ты покатаешь меня на лошадке!

Едва они выбрались из машины, девочка бросилась к Ивану, желая его обнять. Парень улыбнулся и подхватил ее на руки, после чего сказал:

— Нет здесь никаких лошадей. Будем снег расчищать.

— Неправда! — смеялась Вика. — Можно я буду кататься на белой лошадке? Можно? Можно?

— На них же катаются только принцы, которых ты так не любишь…

— Лошадки не причем! — решительно ответила девочка и снова обняла Ивана за шею. — Спасибо большое и сахарное! Я очень-очень тебя люблю!

Наблюдая за трогательной сценой, Катя и Дима с улыбкой переглянулись. Если Лесков еще более менее привык к общению этих двоих, то для девушки это стало настоящим открытием. Она помнила Ивана замкнутым и хмурым подростком, который вечно дрался и грубил воспитателям. Неужели, став взрослым, такой человек мог воспитать столь любящего его ребенка?

Вскоре пятеро всадников выехали за ворота клуба и шагом пустили лошадей по лесной дороге. Деревья, наряженные в пушистый снег, выстроились вдоль, напоминая придворных, которые встречали своего короля. Ярко-голубое небо, казалось, обронило всю белизну вниз, и теперь на нем не осталось ни единого облака. В лесу царили тишина и спокойствие, и только мерный топот копыт по хрустящему снегу нарушал это величественное безмолвие.

Первое время Иван заметно нервничал, боясь, как бы Вика не упала с лошади. Однако подле девочки постоянно держалась инструктор, а кобыла, доставшаяся ребенку, действительно оказалась спокойной.

Катя и Дима ехали чуть позади. Какое-то время они молчали, наслаждаясь красотой природы, но вот парень тихо обратился к своей спутнице:

— Я рад, что ты присоединилась к нам. На выходных ты обычно занята, поэтому я был почти уверен, что придется ехать втроем.

— Я подумала, что стоит вырваться на один день, чтобы встретиться всем вместе, — ответила девушка. — Обзвонила своих учеников и попросила дать мне отгул.

— Даешь частные уроки?

— Да. У себя на дому. Вообще, я бы пошла работать в академию. Были такие предложения, но там слишком мало платят. В «Прада» работать выгоднее, хотя и не совсем по душе.

В этот момент Дима заметил, как Катя поежилась.

— Тебе холодно?

— Я немного переоценила свой новый свитер, — рассмеялась Катя. — Но ничего, час продержусь.

— Ты заболеешь, — констатировал Лесков. — Надевай мой.

— Не заболею, все в порядке. Дима, пожалуйста, давай спокойно поедем дальше.

Спокойно поехать не получалось до тех пор, пока Белова не сдалась. Она до последнего не хотела соглашаться на предложенный свитер, учитывая тот факт, что под ним у Дмитрия оказалась всего лишь тонкая майка. Но, когда Лесков уже грешным делом подумал применить свои способности внушения, девушка все же поддалась. Теплый кашемир вскоре согрел ее, и Катя почувствовала, как дрожь постепенно утихла. И одновременно девушке сделалось еще более неловко оттого, что теперь она чувствовала тепло Дмитрия и улавливала аромат мужского парфюма, словно обнимала его владельца. В свою очередь Лескову изо всех сил приходилось делать вид, что ему совершенно не холодно, хотя уже через пять минут проникающий в рукава ветер услужливо напомнил Дмитрию, что сегодня на улице минус восемь градусов.

Было около часа ночи, когда Дмитрий проснулся. Из сна его вырвал подозрительный озноб, который волнами прокатывался по телу. Парень попытался согреться, натянув на плечи одеяло, однако дрожь никуда не исчезла. С пробуждением на Диму внезапно обрушились все последствия вчерашней прогулки, а именно боль в горле, насморк и высокая температура. Он перевернул подушку и уткнулся горящим лицом в ее прохладную сторону, после чего хрипло закашлялся.

«Твою мать…» — с досадой подумал он. Затем парень заставил себя выбраться из постели и медленно потащился на кухню. Кутаясь в плед, Дима включил чайник и открыл один из кухонных шкафчиков. Однако надежда обнаружить в аптечке хоть что-то подходящее умерла еще в зародыше. На дне чемоданчика одиноко валялись несколько пластырей да бутылочка с перекисью водорода.

Тогда Дмитрий прошел к бару и извлек на свет бутылку дорогущего коньяка.

«Что за идиотский организм! Можно вонзить себе топор в спину, и регенерация позволит восстановиться без всякого хирурга. Зато гребаные сопли приравниваются к тяжелому заболеванию… Бранн прямо накаркал…»