Диктатура Евы - Ирина Успенская Страница 12

— Да.

И на безымянный палец скользнуло тонкое серебряное колечко, а потом тихий мужской голос произнес:

— Вам следует окольцевать супруга, ваше высочество, и после этого все закончится.

Руки дрожали, и она не могла надеть ему кольцо, тогда ужасный мужчина забрал у нее символ ненавистного брака и сам надел себе на палец.

Речь типтона Ева не слышала, сердце так громко стучало в ушах, что заглушало все другие звуки.

— …можете поцеловать супругу, герцог Ридверт.

Смуглые сильные руки откинули фату. Ева не успела зажмуриться, а потом уже было неудобно отворачиваться, пришлось смотреть в глаза цвета грозового неба. Впервые она видела герцога Ридверта так близко. Придворные дамы считали, что он мужественно красив, но Ева видела только глаза, гладко выбритый подбородок, тонкий нос… Взгляд выхватывал отдельные детали. Мужчина склонился над ней и осторожно, едва касаясь губами, поцеловал в щеку, а затем опять накинул на ее лицо фату. Еве показалось, что у него скрипнули зубы, будто первый паладин Ордена злился, но голос у герцога остался все таким же доброжелательным.

— Мы с герцогиней Ридверта рады будем видеть вас на празднике.

А потом было застолье. Эта часть сна пролетела незаметно, словно в тумане, очнулась Ева в роскошно обставленной спальне, когда приставленная матушкой горничная Рослана снимала с нее фату.

— Такая юная, аж слезы на глаза наворачиваются, — причитала она, помогая Еве снять тяжелое свадебное платье и облачиться в полупрозрачную сорочку. — Мастер Влас за дверью дежурить будет, ежели что… травки заварит, — шептала она, склонившись к уху, и этот ее шепот вызывал еще больший ужас. — Вы, главное, не сопротивляйтесь, супруг ваш мужчина многоопытный, знает, как с девицами себя вести, если смирно лежать будете, то быстро все закончится. Храни вас Заступница, — поклонилась на прощание горничная и, пятясь задом, вышла из спальни.

Ева осталась стоять посреди комнаты, обхватив руками плечи и не зная, что ей делать дальше. Сесть на кровать? Или муж это расценит как приглашение? Или, может, в кресло сесть? Боги, как же страшно!

Ева на кровати застонала и повернулась на другой бок, и сон изменился, стал более четким, приобрел цвет, запахи и звуки…

Герцог решительно вошел в спальню, на ходу снимая черный мундир паладина. Бросок — и одежда летит в кресло, а мужчина яростно рвет ворот рубашки.

— Ева, не бойтесь! — Он подает ей теплый халат. — Оденьтесь, вы дрожите. Растопить камин?

— Простите, — шепчет она, и новая Ева, которая наблюдает этот сон, злится. Да что за трепетная лань? — Я просто не знаю…

— Ева! — Герцог смотрит на нее долгим изучающим взглядом, и под этим взглядом она сильнее запахивает полы большого мужского халата. — Вам совершенно нечего бояться. Я не насилую детей, — добавляет он зло, и она опять вздрагивает от звуков его голоса. — Ваш отец настоял на этом браке, но я верю, что мы сможем договориться и прожить жизнь, не отравляя друг другу существование.

— Простите. — Ева сердится на себя, но все другие слова вылетели из головы, и ей все равно страшно. — Я все понимаю, шат Вейн, — торопливо говорит она, старательно не глядя на мужчину, который уже успел расстегнуть рубашку. — И я готова выполнить супружеский долг, но… — Она запинается на мгновение и шепотом заканчивает: — Я никогда не была наедине с мужчиной, я просто не знаю, что нужно делать.

Краска заливает щеки, Ева сжимается, ожидая насмешки, но герцог молчит, а потом устало произносит:

— Ложитесь спать, ваша светлость.

— А вы?

— Я лягу в гостиной.

— А?..

— Сколько времени вам нужно, чтобы привыкнуть к мысли, что вы моя супруга?

— Три года! — быстро отвечает она и думает, что через три года она войдет в возраст согласия и сможет просить покровительства у Заступницы.

А там за толстыми стенами обители ее даже Орден не достанет. Только бы герцог согласился дать отсрочку!

— Вы ведь понимаете, что я молодой мужчина и мне нужна женщина, — внимательно смотрит на нее супруг.

— Я согласна!

— Я дам вам два года, шата Ева, — поднимается он и улыбается. — Приятной ночи, жена моя, — и целует ее в лоб.

«Ой, дура…» — думает во сне Ева, но не просыпается, следит дальше.

Уставшая юная жена заснула, свернувшись клубочком, но через несколько часов проснулась от тихих мужских голосов. Ей уже не было страшно, наоборот, любопытно, поэтому она тихонько подошла к двери, ведущей в гостиную. Разговаривали двое. Герцог и его брат.

— Ей только исполнилось пятнадцать, Йерк! Пятнадцать! Да у нее еще грудь не выросла! Каким местом думал наш доблестный король, заставляя меня жениться на этом ребенке?

— Это небольшая цена за крепость, брат. Сделаешь ей ребенка и отправишь в дальнее имение. Наливай! Девчонка через пару лет превратится в красавицу, а пока найди себе фаворитку и живи спокойно.

— Как у вас все легко, — яростно шипит герцог. — Я даже не знаю, о чем с ней разговаривать.

— Подари ей куклу, — бессовестно ржет маркиз.

Ева больше не слушает, у нее есть два года, чтобы не попадаться мужу на глаза и подготовиться к принятию пострига.

Сон закончился так же резко, как и начался, и Ева открыла глаза, бездумно глядя в потолок.

— Черт! Если память будет возвращаться таким образом, мне впору запастись снотворным, чтобы кошмары больше не снились.

Одно хорошо, герцог не такая сволочь, как она о нем думала. По крайней мере, в этом эпизоде. Может, мы еще сможем найти общий язык, ваша светлость?

Второй раз разбудила ее Гленна, она осторожно коснулась плеча и тихо зашептала:

— Тама его милость ожидают. — И, совсем смутившись, еще тише добавила: — С ужином.

Ева проснулась сразу, просто отрыла глаза, полежала, привыкая к полумраку и ощущениям, и со вздохом села, а когда увидела очередное тяжелое платье из синего бархата с высоким воротом и длинными широченными рукавами, тихо застонала:

— Гленна, давай что-то проще.

— Так вечер же, — растерялась девушка. — Вечером госпожа баронесса Шатари всегда нарядно одевалась.

— Она баронесса, ей по статусу положено. — Ева спустила ноги на пол. — А я герцогиня, могу себе позволить одеваться так, как мне хочется. Давай простое платье.

— Тогда шаль возьмите, а то неприлично вечером в простом-то, — вздохнула горничная, с сожалением убирая платье в шкаф и незаметно поглаживая тяжелый бархат. — Платьев здесь совсем мало.

— Завтра переберемся в большую спальню, — обнадежила ее Ева.

— Так тама же… — девушка покраснела и запнулась.