Деревня Нюркин луг, или Тайна печатной машинки - Акулина Вольских Страница 12

— Аська — это средство для быстрого обмена сообщениями?

— Ага.

— Работает от сети?

— Ага.

— И передает информацию конфиденциально, сразу адресату?

— Ну... Да.

— Ещё и звук у неё такой... надоедливый.

— Вот уж точно, — усмехнулись звери.

— Да быть не может, — удивилась я. То есть обуви с нормальной подошвой у них нет, дезодоранта, стирального порошка... А Аська есть.  Несмотря на кажущуюся абсурдность этого предположения, внутри снова затеплилась надежда, что через давно забытый мессенджер я смогу связаться с внешним миром.

— Чего ж не может? Может, — хряк ощетинился, встряхнулся и крупная, синего цвета муха тут же взлетела вверх с его спины. — Вооот. Аська. Домашнее животное.

— Аааа, — протянула, снова чувствуя себя ужасно глупо. Размечталась, тоже мне, об интернете. — Вот какое у вас устройство...

— Жжжж, — прожужжал «мессенджер» и снова примостился на спине у хряка.

— И что же она вам передала? Аська ваша, Верка...

— Верка сказала, что Фёдор однажды кому-то сказал...

— Богдан, — поправил козёл.

— Завали! Так вот... Он сказал, что баба Нюра — баба не простая. И много чего знает.

— Вот только говорить не очень-то любит про это.

— И как быть? — спросила я, когда удивление и недоверие снова сменилось надеждой. — Задобрить чем?

— Нееее, — продребежжал Боян. — Только сильнее рассердишь. С пустыми руками идти надо и чистой душой. Только так. Чует бабка всё.

— Ладно... Попробую. Куда идти, говоришь?

— Ты сейчас собралась что ль?! Сдурела? — ворчал Борька. — Разбудишь бабку среди ночи, и будешь о помощи просить? Утром иди.

— Ясно... Спасибо... Что ли...

— Пожалуйста.

Оба отскочили снова в темный угол, стоило скрипнуть входной двери. Дарëна вышла на улицу с охапкой какой-то еды и, перекусив, мы обе завалились спать абсолютно без сил.

Утром я попросила Дашу проводит меня к старухе в Гнилой угол. Рыжуля распахнула глаза.

— Зачем тебе к ней?

— Понимаешь... Она может помочь мне вернуться домой.

— Она может хворь вылечить. Вареньем угостить. Но вернуть тебя домой...

— Даш, я все понимаю. Но я должна попробовать.

— Ладно. Давай сходим, — согласилась подруга. — Только кто ж тебе про неё такое рассказал?

Я запнулась. Мало с кем из местных жителей я общалась. Да и за ночь уж явно никто бы не успел передать мне столь важную информацию. Не считая, естественно, подлинных информаторов и их «средства связи». Поэтому решила молчать, как партизан.

— Да... Случайно услышала...

— Жееееньк, — с прищуром протянула Дарëна. — Темнишь...

— Ох, ну не могу я тебе сказать.

— Почему?

— Все равно не поверишь.

— Откуда тебе знать, что не поверю?

— Оттуда, что никто бы не поверил. И ты не поверишь.

— А ты скажи, и узнаем.

Рассказывать не хотелось совершенно. Но, поскольку об упрямстве рыжули в деревне ходили легенды, шансов у меня не было никаких.

— Ладно. Только предупреждаю сразу. Это все очень, очень странно.

— Кажется, это слово последние несколько дней я произношу излишне часто, — хихикнула девушка. — Говори.

— Так вышло, что... Когда я попала сюда, начала понимать... о чем говорят животные.

— Нуууу я тоже иногда понимаю, что они хотят...

— Нееет, понимать, значит слышать их речь. Слова, Дарëн, слова! Такие же, какие произносим мы с тобой.

— Да быть не может! — она выпучила глаза и смотрела на меня с недоверием.

— Да? — я язвительно прищурилась. — Тогда откуда я знаю, что это ты вчера на крыльце горшок разбила, а не братья? Никто же не видел?

— Никто... Борька только, да Боян...

— И Аська. Но это уже не так важно. Так что? Теперь отведешь к старухе?

Дарëна сидела не шевелясь, укладывала в голове сказанное мною.

— Эй, Земля! Приём! — пощелкала пальцами перед её лицом.

— А? Да, да... Идём.

Большую часть пути шли молча. Потом Даша ещё немного порасспрашивала меня о том даре, который проснулся в этом месте, но отвечать на её вопросы сейчас я не могла. Не отводя глаз, я смотрела на черную тучу, которая нависла ровно над тем местом, куда мы направлялись. Насыщенный влагой газ клубился, становясь темнее, и почти не сдвигался с места. Странно, что за все дни, проведенные в Нюркином лугу, я впервые заметила это природное явление.

Подойдя ближе, чуть замедлилась в нерешительности. Что, если эта парочка ошиблась? Что, если эта самая баба Нюра никакая не особенная, а самая обыкновенная бабка? Ещё, чего доброго, примет за безумную. Или вилами ткнет. Как я поняла, она вполне на это способна.

— Поздно дрейфить, Женëк, — поддерживала я саму себя. — А вдруг это — шанс.

Дом бабы Нюры я узнала издалека. Покосившаяся на один бок избушка, которая не падала, наверно, только из-за массивной печной трубы. Потемневшие бревна кое-где покрылись тёмно-зелёным мхом. Только свежепостроенное крыльцо не вписывалось в этот памятник старины.

Что удивительно, вокруг дома росли фантастической красоты цветы, самых разных сортов и оттенков. Даже в Ботаническом саду и на агровыставках я не видела ничего подобного. Такой контраст вводил в ступор.

— Чего явились? — спросил скрипучий голос.

Следом за голосом из за раскидистого куста с белыми соцветиями к нам вышла хозяйка. Худая, сгорбленная старуха с острыми чертами лица и впалыми щеками. На ней было платье бурого цвета из грубого льна и такого же цвета платок, частично покрывающий серо-стальные волосы. Она сверкнула своими ярко-зелеными глазами, перевела взгляд с Дарëны на меня.

— Ну? Язык проглотили?

Даша будто и правда лишилась речи. Встала, как вкопаная и молча смотрела на бабку. Я, вдохнув поглубже для храбрости, шагнула ближе.

— Простите... Мне сказали, что вы можете помочь...

Баба Нюра, не ответив, подняла небольшое ведерко, наклонилась и вылила его содержимое под куст с белыми цветами, усыпанными ещё не высохшими капельками утренней росы.

— Мне надо уехать из деревни. Но я не знаю, как это сделать. Пробовала пробраться через заросли, но не вышло. Может, вы знаете, что может помочь?

— Люпины.

— Люпины? — удивилась я. — Мне нужно их сорвать? Посадить? Или...?

— Люпины мне не топчи. Или ты слепая? Не видишь, куда наступаешь?