Шерловая искра - Кира Страйк Страница 12

Несколько дней спустя Ульмо перестал опаивать Ронана обезбаливающим настоем, погружающим молодого человека в почти непрерывный сон. Сознание, наконец, начало проясняться, возвращалась чувствительность тела. Качественные условия жизни и особый режим питания по капле возвращали силы в измождённый организм.

И всё же он не разделял оптимизма отца насчёт своих перспектив.

Невозможность прояснить причины болезни и найти ей рациональное обоснование, убеждённость медиков, которым выпало его лечить, в том, что корни зла кроются в мистических сферах, наводили на мысли о том, что временное улучшение — всего лишь отсрочка. Маленький шанс успеть сделать то, что должно, прежде чем его со всей неизбежностью накроет проклятие, расправившееся с его товарищами.

Поэтому он решил, что ему сейчас важнее всего набраться сил, чтобы хоть ненадолго встать на ноги и исполнить волю отца. Отдать долг его дружбы и спасти репутацию ни в чём не повинной девушки, которую в противном случае ждёт весьма печальная судьба. Если все вокруг от этого станут немного счастливее — так тому и быть. Всё равно ему самому долго не протянуть.

Захочет ли невеста пойти за него — такого немощного и убогого — решать ей. Но он обязан постараться исправить то, что по его воле затянулось для обеих семей на лишний год позора.

В общем, так или иначе, уходить из этого мира Ронан твёрдо вознамерился с очищенной совестью и оплаченными долгами. О чём и заявил отцу, вызвав того к себе для откровенной беседы.

Мелькор, в свою очередь, с одной стороны, категорически не желал ничего слышать про негативные сыновние прогнозы на жизнь, и даже мыслям подобным не позволял зародиться (только, хвала Эрине, сердце в нормальном ритме заработало), с другой был несказанно рад тому, что наследник согласился исполнить родительский договор и рвался теперь к невесте едва ли не с тем же упорством, с каким три года назад бежал от одного упоминания о ней.

Здоровье, хоть и малюсенькими шажками, по крошечной крупинке, но возвращалось в тело сына. Пусть состояние его оставалось не самым лучшим, кожа по-прежнему не обрела свежего вида, а ноги не готовы ещё поднять своего хозяина с постели, но губы утратили пугающий пепельный оттенок, а мучительные спазмы боли стали реже. Слишком мало времени прошло, чтобы ожидать большего. Слишком мало.

Старший ридгон отмечал каждое самое незначительное изменение и теперь был почти спокоен. Дело в том, что в глубине души он уже нашёл для себя все ответы и определился с тем, во что ему следует верить или не верить.

Например, он сильно сомневался в том, что древний бог зла и ненависти действительно может забрать у него Рона. Люди давно забыли Хирга, сейчас его имя если и поминалось, то лишь как часть ругательных выражений. А боги слабеют, когда о них забывают. Какое-то одинокое капище не возродит в нём прежней мощи. И даже то, что семь человек из тех, кто оказался в том месте умерли, не убеждало его в обратном. Ронан до сих пор жив, а значит там, за пределами этого мира, у него нашлись заступники. Значит его Аурра силой материнской любви отстояла их сына у смерти. И точка.

А он уж здесь тоже постарается сделать всё, чтобы вернуть Рона в жизнь. И будет так, как он мечтал. Сын женится. Разгоняя пустоту, в замке зазвучат детские голоса, род хозяев Хальдада будет крепнуть новыми маленькими ридгонами и ридгондами. А суровый, но справедливый, счастливый дед будет всех их любить.

По его указанию, в доме начались работы по благоустройству жилых комнат, а в замок Хунгора полетел гонец с вестью о скором прибытии жениха.

Тиннариэль

После отказа от анестезирующего зелья Эльронда я быстро убедилась, что поглощаю его зря — внутренности вернулись на свои законные места и больше особо не бунтуют. Зато я теперь взбунтовалась против бульона, как единственной альтернативы в рационе, и потребовала нормальной еды. В итоге, неделю спустя, которая здесь длилась не семь, как привыкла, а девять дней и называлась рундиной, уже чувствовала себя вполне здоровой. Точнее, сносно передвигаться на своих двоих я начала раньше, но афишировать сей факт не торопилась.

В первую очередь попросила Кору сводить меня к её маме. Флита, худощавая женщина лет тридцати пяти, тоже шла на поправку. Пока её всё ещё мучил жестокий кашель, но угрозы жизни не было. Она так искренне радовалась моему выздоровлению, так растрогалась от простого жеста благодарности и участия, что залилась горючими слезами, поминутно винясь и сокрушаясь, что никак не может приступить к своим прямым обязанностям.

Пришлось успокаивать переживательную тётку уверениями в том, что Кора справляется безукоризненно и вообще — самая лучшая помощница в мире. Флиту было так жалко, что даже возникла мысль поделиться с ней на время своим талисманом. Но, слава богу, хватило осторожности остановить этот сердобольный порыв. Дело в том, что шерл помогает только сильным людям, слабых же напротив способен довести до ручки окончательно.

А какая она, сколько в ней характера и силы, которую, как говорится, ложкой не измерить, я не знала. В общем, чтобы ненароком не сделать хуже, рисковать не стала. Все эти "волшебные" штуки не так просты и однозначны, как кажется на первый взгляд.

Перемещаться по замку я пока решалась только в ранние утренние часы, когда, по утверждению Коры, мачеха с дочерью ещё предпочитали нежиться в постелях. Сунулась, было, за пределы своей комнаты самостоятельно, но быстро сообразила, что в одиночном плавании просто заблужусь в этих мрачных коридорах или влезу куда-нибудь не туда, выдавая раньше времени свою дееспособность.

Потому, прикинувшись немножко немощной, попросила Кору сопровождать меня под ручку, помогая, якобы, удерживать не вполне устойчивое вертикальное положение. И следующим стратегически важным пунктом ознакомительной экскурсии по замку стала библиотека отца.

Ею оказалась небольшая комната, с несколькими полками, уставленными книгами. Тонких брошюр, содержанием в несколько листов, и толстых томов ручной работы оказалось неожиданно много.

— Да тут, ей богу, по средневековым меркам, целое состояние. - едва не присвистнув в полном восхищении, я один за другим брала в руки изрядно запылённые фолианты.

Похоже, здесь давно не убирались, на что я и обратила внимание Коры, неуверенно мявшейся рядом. Бардака, как такового, не наблюдалось, каждая книга совершенно определённо занимала продиктованное пока не известной мне логикой место. Но слой скопившейся пыли запросто мог спровоцировать какой-нибудь аллергический ринит.

На уютное кресло, характерно продавленное регулярной и длительной эксплуатацией, без предварительной сан обработки сесть было категорически невозможно. Про небольшой, но очень основательный стол с выдвижными ящиками вообще молчу.

— Что делать будем? — обратилась к спутнице.

— Сейчас кого-нибудь попрошу помочь. — растерянно хлопнув ресницами, та потёрла нос и смачно чихнула. (Ну вот, что говорила!)

— Ни в коем случае. — поспешно остановила её, — Тащи ведро и тряпки, сами управимся… Что? — заметив изумление, тут же нарисовавшееся на лице девчонки, спросила я — Ты разве забыла, что моё выздоровление мы с тобой пока сохраняем в большом секрете? Тебе я доверяю, а кто-нибудь другой быстро проболтается мачехе, и она снова прибежит трепать мне нервы. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Ну, не стой столбом, Беги за уборочным инвентарём.