Магиня для эмиссара - Надежда Кузьмина Страница 12

Обо всем этом я узнала, когда в нашу дверь поутру неожиданно забарабанили судебные приставы, в компании которых мой бывший пришёл мириться с норовистой беглой женой.

Разговаривал с ними Холт. И только это меня и спасло — иначе бы я или умерла на месте, или убила подлеца. Отрицать, что Алессита лен Ориенси проживает в этом доме, Холт не мог — письма доставлялись именно сюда. Да и не стал бы — наказание за лжесвидетельство у нас в стране было суровым. Закончилось тем, что мне пришлось-таки показаться и лично подписать врученное злорадным храмовником ещё одно предписание, запрещающее покидать Салерано до родов.

Андреас смотрел на меня из-за спин приставов с довольной полуулыбкой на лице. А уходя, послал воздушный поцелуй.

Когда Холт наконец захлопнул дверь, я сползла по стене на пол и зарыдала…

Холт присел на корточки рядом, протянул платок.

— Вытрите слёзы и скажите, чего он хочет на самом деле? Простите, ньера, но во внезапную любовь этого хлыща к детям мне верится с трудом.

Хлыщ. Вот правильное название. А для меня — другое. Слепая безмозглая курица. И не уехала вовремя, и сама засветила своё убежище.

Хлюпнув носом, опираясь на стену, попыталась подняться. Холт подставил руку — я, не раздумывая, уцепилась — самой мне сейчас не встать.

Надо что-то делать. Срочно. Собрать вещи и бежать!

— Пойдёмте поговорим.

Тетушка Бет, которая, услышав голоса, выскочила с кухни, застала конец сцены. И сейчас кипела от негодования. Я была благодарна за моральную поддержку, но вот только чем она мне реально поможет?

— Итак, что ему нужно?

— Меня. Мое послушание и мою магическую силу. А в перспективе — силу дочки. Сам он как маг не очень. Все сложные заказы помогала делать я. А если он заберёт ребёнка, мне придётся вернуться к нему.

— А вы не хотите?

Не хочу. Сейчас, увидев Андреаса, я сама себя не понимала — как, как я могла в него влюбиться? И ведь наставник говорил прямо, что я делаю ошибку… Учитель даже не захотел прийти на свадьбу. А у меня плясали звёздочки в глазах и пел хор птичек в голове — как же, девичья мечта всей семинарии обратила на ничем не примечательную ньеру благосклонный взор! Добродетель и скромность вознаграждены! Угу, и наивность с дуростью тоже…

Помотала головой.

— Вечером я попробую бежать.

— Препятствовать не стану, но не советую. Уверен, что и дом под наблюдением, и все выходы из города — тоже. А если вас поймают — поместят под надзор, как преступницу. Вы уверены, что хотите рожать в тюрьме?

Бет витиевато выругалась — досель я не слышала от неё таких слов, даже когда у нас сгорел до углей забытый в духовке гусь. На секунду стало смешно.

Кормилица пожала плечами — мол, что такого? — просто высказала честное мнение честной женщины.

Я, обхватив голову руками, начала раскачиваться из стороны в сторону… что делать? Что мне делать? Дочку я ему не отдам!

— Так. Есть мысль. Сейчас идите, приведите себя в порядок, — в глазах Холта появилась какая-то сумасшедшинка. — А к вечеру мы утрём вашему экс-супругу нос.

— Как?

— По закону.

— Как? — повторила я.

— Легко. Вас учили магии — меня учили праву. Решение лежит на поверхности. Смотрите сами. По семейному кодексу Таристы любой ребёнок, рождённый в браке, считается законным. Так сделано для блага и безопасности детей. Причем отцом всегда — без исключений — записывают мужчину, который был женат на матери младенца в момент его появления на свет. Сейчас вы смываете, насколько удается, эту жуткую краску с волос. Потом одеваетесь и, пока на дворе день ясный, мы идём в Храм, где заключаем брак.

Я, часто заморгав, вылупилась на Холта. Ньер сошёл с ума?

— Ньера Алессита, успокойтесь, в вашем состоянии волноваться не стоит. Это реальный и абсолютно законный выход. Если вы опасаетесь, что я стану требовать исполнения супружеских обязанностей, — скептически хмыкнул, покосившись на мой живот, — то в присутствии кормилицы — она подтвердит, что мальчиком я всегда был честным — обещаю этого не делать. Захотите — потом разведётесь. Как раз на основании того, что супружество не было осуществлено. Но ваша дочка станет носить моё имя, а предписание, которым тут грозно потрясал ньер Андреас, станет стоить меньше бумаги, на которой написано. И ещё: я богат. Весьма богат. Близких родственников у меня нег. Так что, случись что со мной, вы будете обеспечены.

И веско добавил:

— Решайте.

Зачем ему это?

И нужно ли такое мне?

Оказаться женой королевского эмиссара по особым поручениям — хорошо ли это для карьеры мага, о которой я мечтала? Какие дела он вёл ещё и не станем ли мы с дочерью мишенями или заложниками? Что хуже — вернуться к подлецу или выйти замуж за опасного типа?

— Ньер Холт, зачем вам это? И как вы ко мне относитесь?

— Мне нравится ваш характер, я уважаю ваш ум и ваши знания. Касательно остального, позвольте, умолчу. А ещё очень не хочется, чтобы подлость восторжествовала.

Набрала воздуха в грудь. Надеюсь, я не делаю очередную ошибку:

— Я согласна. Благодарю вас за предложение.

— Жду вас тут через час. Вам хватит на сборы?

* * *

Нет, просто совпадением такое назвать невозможно: наш брак в зале Союзов засвидетельствовал и зарегистрировал тот же самый храмовник, у которого я разводилась и который потом помог бывшему заявить права на мою нерождённую дочь.

Сходить пожениться стоило уже затем, чтобы посмотреть на этого старого женоненавистника. У моего нового супруга лицо было длинным от природы, но у храмовника рожа стала просто лошадиной — хоть хомут на шею надевай!

Холт покосился на закусившую от смеха губу меня и шёпотом поинтересовался, что такого весёлого я углядела в происходящем. Я шёпотом же объяснила, что вижу этого облезлого марабу при интересных обстоятельствах уже в третий раз.

— Дщерь, хорошо ли ты обдумала, что делаешь?

— Да, мой жених — прекрасный и достойный человек, и я с радостью приняла его предложение.

«Прекрасный и достойный» запереминался с ноги на ногу, но в свою очередь сообщил, что счастлив на мне жениться. И нет, ребёнок его не смущает — он считает его своим.

Совершенно двусмысленное выражение.

Представила, как взбесится Андреас, когда ему донесут о произошедшем. А в том, что доложат уже к вечеру, — я не сомневалась. Он-то уверен, что почти вернул жену, — и тут такой удар топором по корням развесистого мужского эго!

Дома я сняла прицепленную к голове кружевную накидку, которую одолжила мне тетушка Бет, и устало опустилась в кресло. Куда я опять влипла? Хотя, если что, разведусь — не впервой.