Дорога к новой жизни - Марик Лернер Страница 12

— Ну, как тебе нравится? — спросила Охотница.

— Самое время начать выяснять, кто тебя подослал, — пояснил я Даше. — Жена, — изображая грозный тон и хватаясь за нож, — немедленно рассказывай, когда Ушедшие вернулись и на фига строить из себя каких-то славян?!

— Да в чем дело? — обиженно спросила она.

— А в том, что читаешь ты, как это делали до Войны, — объясняю серьезно. — Правила за это время сильно упростились. Собственно, мы как видим, так и читаем. А ты буквы знаешь правильно, а произносишь не так. Сама, что ли, на слух не слышишь? Раньше для обозначения некоторых звуков вместе писали две буквы и еще иногда точку сверху. Потом для облегчения жизни ввели дополнительные шесть букв, и ты на них регулярно спотыкаешься. Говоришь-то не так. Зато можешь прекрасно и очень правильно старые надписи читать. Так что вывод простой — кто-то тебя учил до нас.

Она молча уставилась себе под ноги.

— Давай, — повторил я. — Интересно же. Никто из рейдеров толком не понимает и даже названий букв не знает, а ты вон как чешешь.

— Меня учил Игорь, — пробормотала Даша еле слышно.

— Игорь — это хорошо, — согласился я. — А кто это такой?

— Подземник.

— В смысле? Первый раз слышу.

— В подземелье живет, — пояснила Даша. — Вроде домового. Очень редко с людьми встречается. Я, когда маленькая была, случайно заблудилась в коридорах внизу, и он меня к выходу вывел. А потом мы часто разговаривали.

— Он разговаривает? — изумился я. — Домовые ж молчат. И на каком языке?

— На русском. Домовые — они все больше по скотине разной. А Игорь за механизмами в Форте смотрит. Если что не в порядке, непременно исправит или скажет. Домовые с подземниками друг друга не любят. Не то чтоб дрались, но у каждого своя сфера жизни и деятельности, и чужим в нее вмешиваться не положено. У нас наверху тоже домовой есть, так он никогда вниз не спустится. Собственно, про подземника только в нашей семье и знают. Остальные даже не догадываются. Вот ты, чтобы зайти, люк взламывал, а у него все работает — и открывается, и закрывается.

Я вопросительно уставился на Охотницу.

— Нет, — неуверенно ответила она. — Домашних я знаю, а про подземников в первый раз слышу. Он что, все время с Войны там просидел? В одиночку?

— Ну, не совсем так, — покачала головой Даша. — Там карман есть, в котором время медленнее идет.

— Ну, это дело знакомое, — соображаю, — обычный «Замедлитель». Только этот тип явно себе на уме. Борис про артефакт ничего не знал, а должен был. Значит, не делится с хозяином некоторыми вещами.

— Он только иногда вылазил и профилактику делал, — продолжала Даша между тем. — А потом пришел отец, и они с ним договорились.

— Так, — говорю, — давай разберемся, правильно ли я все понял. Есть такой подземник, проживающий в Форте, который знает все входы и выходы и чем-то там заведует по механической части. Он у Бориса на договоре. Не сейчас, — отмахнулся от Даши, — потом выясним. Если его попросить, он покажет все, что есть, а заодно и поможет в эксплуатации находящегося внутри. Даже в земных механизмах соображает. Тип достаточно дружелюбный и нормально с тобой общается.

— Ну да, — подтверждает она. — Только там тонкость имеется. Признает по родству. Через отца к детям, а мать в упор не видит.

— И что ему надо предложить, — вкрадчиво спрашиваю, — чтобы он к нам переселился?

— Я не знаю, — ответила Даша. — Честно. Раньше вообще об этом не задумывалась, просто знала, что он мой приятель и может много интересного рассказать. Буквы-то просто ради интереса выучила, все равно говорили только по-русски. Так что полсотни слов из тех, что на надписях, знала, и все.

— Да на кровь он привязывается, — уверенно сказала Охотница. — Просто есть два варианта. Сразу много или постоянно по чуть-чуть. Поэтому и на детей реагирует. Все то же самое, что у предков. Теоретически ему без разницы должно быть, там или здесь, — род один. Вот только зачем менять обжитое место на новое? Он вообще один, размножаться может?

— Не знаю, — растерянно ответила Даша, — никогда об этом разговора не было. А здесь, — добавила она, — я смотрела специально, в том месте просто пустая комната. Только мы пока в центральном помещении работаем, а еще два закрыты. Если все до Войны вывезли, могли и здешнего подземника забрать.

— А какая, собственно, разница? — глубокомысленно изрек я. — Мы все равно собирались телефончики в Зону пустить. Один пошлем Борису. Вот с ним этот вопрос и обсудим напрямую. Хороший вариант. Не надо мучиться и лазить по этим дурацким галереям, проверяя, есть ли еще двери и куда они ведут. Пусть этим занимается настоящий специалист. Только одна проблема — временное отстранение моей жены от Зоны превращается в одно название. Она сможет сколько угодно трепаться и с отцом, и с матерью. — Даша улыбнулась и погладила меня по руке. — Я думаю, в обмен стоит. Он нам этого… Игоря, а мы ему возможность свободно общаться.

Я говорил и смотрел, как к нам быстро приближается Ручеек, держа при этом за ухо молодого волчонка. Судя по ее виду, в сильно расстроенных чувствах и страстно желающая оказаться как можно дальше от меня. Удерживала ее от разворота только группа поддержки, ожидающая на заднем плане. Там торчали две изрядно рассерженные мамаши. Если уж в это время они всей компанией заявились, значит, что-то серьезное случилось.

— У меня трое щенков исчезли, — с ходу выпалила она, подойдя поближе. — Семь, одиннадцать и тринадцать лет.

— Что значит исчезли?

Ручеек встряхнула пацана, так что у него зубы щелкнули.

— Мы поспорили, — нехотя сообщил он, — что они на землю сплавают и через поселок с патрульными вернутся. Еще утром.

— А приказ с острова не уходить вас, видимо, не касается? — спросил я многообещающе. — Давай, — скомандовал, не дожидаясь ответа, Даше, — бегом, верни Следака. Можешь его обрадовать, мы снова идем на тот берег. И всех, кто по графику дежурный, пусть поднимает.

Она вскочила и сорвалась с места бегом.

— А ты, — сказал я Ручейку, — узнай, кто это «мы», и всыпь как следует. И если хоть один из них сможет сидеть в течение десятидневки, тебя саму выпорю.

— Можно подумать, что ты в детстве лучше был, — тихо сказала Охотница, когда они отошли подальше. — Первого коня украл в тринадцать…

— В двенадцать, — не согласился я. — Я лучше знаю. Только мы в другой ситуации. Вчера на берегу опять чужие следы обнаружили, а гоняться за ними — ни патрульных не хватает, ни приказа не было. Есть как раз обратный: без веской причины гостей не трогать. Ничего Зверь умнее придумать не мог, как детей сюда спихнуть. Мало мне проблем.

— Ну вот и дождались, — хмуро сказал Следак, выпрямляясь и отходя в сторону от трех тел. В руках он держал короткую толстую стрелу с длинным металлическим наконечником. — Хорошо еще, что Ручеек вовремя проснулась, а то мы бы только послезавтра, не дождавшись возвращения, начали искать. Все следы бы остыли. Давно надо было что-то делать.