Библия улиток - Евгения Мелемина Страница 12

– Отвезти к тому, кто будет с тобой говорить?

Капитан с облегчением согласился. Вышел на свежий воздух, бессильно цепляясь за Командора. Мерзкий круговорот смещений не прекращался: Капитан ощущал одновременно и вкус выпитого в баре коктейля, и влажный ветер, трогающий пылающий лоб.

– Плохо, – сдавленно сказал он и мешком повалился на сиденье.

Командор пристегнул его ремнем и вывел машину через сплетение ярких улиц на полупустую трассу. Он насвистывал сквозь зубы, закуривал сигарету за сигаретой, морщился и выбрасывал их в окошко, не сделав и пяти затяжек.

От пива поднялась изжога, дорога казалась бесконечной, и Командор уже сто раз пожалел, что связался.

– Я вас налажу, – утомленно сказал Капитан, словно угадав его состояние, – я вас сделаю правильно, как написано…

Он уснул, и во сне дергал ногой с такой яростью, будто к ляжке ему прижали оголенный провод.

Свобода выплывала из темноты изматывающе долго – нехотя восставала из-под земли, словно покойник, поднятый из могилы неумелым ритуалом.

На пропускном пункте образовалась ночная очередь. Водители дремали, прикрывшись газетами, курили, бродя кругами, вполголоса что-то обсуждали, примостившись на обочине.

Командор остановился, убедился, что Капитан мирно спит, и вышел из машины. Он шел вдоль ряда уже остывших автомобилей, проваливаясь в выбоины и спотыкаясь о трещины в асфальте.

Во главе очереди колонны стояла красная блестящая машина, похожая на лакированную дамскую сумочку. В ней читал книгу парень с ежиком коротких светлых волос.

Командор наклонился и протянул ему руку. Парень пожал ее и отложил книгу.

– Чего стоим?

– А хер знает, – сказал парень и потянулся. – Сначала что-то не работало там в базе, потом кто-то важный приперся, теперь вот обед у них…

– Четыре часа утра.

– А я тут при чем? Сказали, обед…

Командор шагнул на освещенный прямоугольник дворика. Тусклая лампа болталась над ним на скрученных проводах.

– Сержант!

Ему не ответили.

– Сержант!

– Кто тебе – сержант? – недовольно донеслось из приоткрытого темного окошка. – Кто тебе сержант? Сказано – ждите, значит, ждите…

– Номер регистрационный предъяви, – мрачно сказал Командор темному окошку.

За рамами зашевелилось, показалась коротко стриженная голова.

– А нарушения пропускного режима тебе не впаять? – зло осведомилась она, а потом показались плечи и руки. – Вернись к своей машине и замри, пока я добрый. С Фареста едешь? Наркоту везешь? Думаешь, не найдем?

– Регистрационный номер, сержант, – устало повторил Командор. – Вы обязаны предоставлять документы по первому требованию.

– Я тебе ничего не обязан. В очередь, лля!

Рамы захлопнулись с грохотом.

– Гиблое дело, – сказал круглолицый парень.

Он стоял сзади, держа книгу так, как ученицы музыкальной школы держат папки с нотами.

Командору почему-то стало смешно. Словно услышал старый добрый анекдот, который никогда не надоедает. Смеяться он не стал, отошел в сторону и выбрал на наручном коммуникаторе режим экстренной связи. Ему ответили почти сразу: эта линия держалась накрепко.

– Пятый пропускной, – сказал Командор, – срочно нужен коридор.

Теперь оставалось только ждать, и Командор вернулся в машину. Капитан напустил слюней и почти вырвал из креплений ремень безопасности, но по-прежнему крепко спал. Командор поправил бархатный томик, почти выпавший у него из кармана, и наконец-то выкурил целую сигарету.

Потом он сложил руки на руле и смотрел, как поднимается у горизонта предрассветная сиреневая муть.

Коридор принеслись обеспечивать аж десять машин, все закованные в броню, приземистые и квадратные.

На каждой болтался круглый фонарь, и дикие прыжки света унеслись далеко в чернеющее поле. Несколько лучей ударились в темное окошко, рев двигателей заполнил тишину.

Сержант выскочил наружу, щурясь и размахивая руками. На синей рубашке красовалось жирное пятно, к босой ноге прицепилась простыня.

К нему шагнул синдромер в черной форме, дулом автомата указал куда-то вверх, и сержант тоже посмотрел вверх, а потом нырнул назад в домик и через минуту донесся из хриплых колонок его испуганный голос:

– Все по обочинам! Кроме «АС-747»! По обочинам! Повторяю! Все по обочинам, кроме «АС-747»!

Спалили машинку, подумал Командор, заводя мотор. Теперь ей прямая дорога на свалку.

Перед ним поспешно расползались, жались к обочине. Машина раскачивалась, ощупывая каждый ухаб.

– Пропускной пункт номер пять закрыт! Внимание! Пропускной пункт закрыт! Объезд через седьмой пропускной пункт!

Когда Командор выезжал на шоссе Свободы, сержант, семенящий рядом, преданно заглянул ему в глаза.

Коммуникатор засветился на пятом повороте. Красное квадратное лицо, окруженное приятной казенной зеленью стен, осведомилось:

– Что вы пьете, Командор?

– Сейчас – кофе, – отозвался Командор, внимательно следя за дорогой. – А моему другу нужно что-то более бодрящее.

– Великолепно.

– И переводчика, – вспомнив странный лексикон Капитана, добавил Командор, – мой друг иностранец и плохо знает наш язык.

Это невероятное предположение, но все может быть. На Земле лет двести как болтали на одном языке, который медленно, но верно расползался по странам и континентам и в конце концов утвердился в качестве всеобщего. Существовали чудовищные диалекты, местные акценты, странные наречия, но в целом договориться можно было с кем угодно и где угодно. Но нельзя исключать возможности обнаружить человека, воспитанного вдали от централизованных населенных пунктов.

Такие еще существуют и, по прогнозам, будут существовать еще лет сто.

Капитан с его странным акцентом и нелепой речью явно из таких и скажет намного больше, если приставить к нему переводчика.

* * *

«Алые паруса» – шелковое полотнище, распростертое по небу. Лейтенант полюбовался иллюзией – мираж качающегося корабля застыл на краю улицы, как на пристани. Казалось, он готов отплыть и будет пробираться между домами, по извивам и изгибам городских троп, как по карнавальным освещенным рекам. Над дверью залопотали нежные колокольчики. Открылся холл в красном плюше и с оранжевыми охапками роз по углам. От роскоши борделя тянуло сигаретным дымом, въевшимся в ковры и диванчики, запахом массажного масла и смесью разных духов.

Все было правильно: Лейтенант оказался в холле один, и именно для того, чтобы он смог без помех и стеснения обратиться к администратору, его и продержали перед дверью долгих пять минут. За это время предыдущий клиент скрылся в одной из кают второго этажа, кают с зеркальными потолками, штурвалами, крестообразными реями и рабскими кандалами. Администратор – девушка с татуировкой-бабочкой на лице, улыбалась приветливо и нежно.