Час презрения - Анджей Сапковский Страница 12

Хозяин поднял голову, увидел Аплегатта, заметил его одежду ибляху с гербом Аэдирна на груди и моментально погрустнел. Аплегатт привык ктаким встречам. Он был королевским гонцом, а королевские декреты говорили ясно– гонец имеет право в каждом городе, в каждом селе, на каждом постоялом дворе игостинице потребовать свежего коня, и беда тому, кто откажет. Ясное дело, гонецсвоего коня оставлял, а нового брал, оставив расписку – владелец мог обратитьсяк солтысу и получить компенсацию. Но с этим бывало разное. Поэтому на гонцавсегда смотрели с неприязнью и опаской – потребует или не потребует? Заберет напогибель нашего Злотка? Нашу с рождения выкормленную Краську? Нашеговынянченного Воронка? Аплегатту уже доводилось видеть ревущих детишек,вцепившихся в оседланного, выводимого из конюшни любимца и друга, не разсмотрел он в лица взрослых, побледневшие от несправедливости и чувствасобственного бессилия.

– Свежего коня не надо, – сказал он быстро. Емупоказалось, что хозяин облегченно вздохнул. – Я только перекушу,проголодался в дороге. Есть что в горшке?

– Малость похлебки осталось, сейчас подам, садитесь.Заночуете? Уже смеркается.

Аплегатт задумался. Два дня назад он повстречался сГансомом, знакомым гонцом, и, выполняя приказ, они обменялись посланиями.Гансом взял письма и послание к королю Демавенду и отправился через Темерию иМахакам в Венгерберг. Аплегатт же, взяв почту для короля Визимира Реданского,поехал в сторону Оксенфурта и Третогора. Впереди было около трехсот верст.

– Поем и поеду, – решил он. – Полнолуние, адорога ровная.

– Воля ваша.

Суп был жидковат и безвкусен, но гонец не придавал значенияподобным пустякам. Смаковал он дома, женину кухню, а в пути ел, что на зубпопадало. Сейчас он медленно хлебал, неловко держа ложку огрубевшими отповодьев пальцами.

Дремавший на лежанке кот неожиданно поднял голову, зашипел.

– Королевский гонец?

Аплегатт вздрогнул. Вопрос задал человек, сидевший в тени.Теперь он вышел, подошел к гонцу. У него были белые как молоко волосы, стянутыена лбу кожаной повязкой. Черная куртка покрыта серебряными кнопками, высокиесапоги. Над правым плечом поблескивала сферическая головка перекинутого заспину меча.

– Куда путь держишь?

– Куда королевская воля пошлет, – холодно ответилАплегатт. На подобные вопросы он никогда не отвечал иначе.

Беловолосый какое-то время молчал, внимательно глядя нагонца. У него было неестественно бледное лицо и странные темные глаза.

– Королевская воля, – сказал он наконецнеприятным, слегка хрипловатым голосом, – вероятно, велит тебе поспешить?Надо думать, тебе срочно в дорогу?

– А вам что до того? Кто вы такой, чтобы меняподгонять?

– Я – никто. – Белоголовый неприятноусмехнулся. – И не подгоняю тебя. Но на твоем месте я бы уехал поскорее.Не хочу, чтобы с тобой приключилось что-нибудь скверное.

На такие замечания Аплегатт тоже имел отработанный ответ.Короткий и четкий. Незадиристый и спокойный – но однозначно напоминающий, комуслужит королевский гонец и что грозит тому, кто отважится тронуть гонца. Однаков голосе беловолосого было что-то такое, что удержало Аплегатта от привычногоответа.

– Надо дать лошади передохнуть, господин. Час, может,два.

– Понимаю, – кивнул белоголовый и поднял голову,как бы прислушиваясь к доходящим снаружи голосам. Аплегатт тоже прислушался, ноуслышал только сверчка.

– Ну что ж, отдыхай. – Белоголовый поправилремень, наискось пересекающий грудь. – Только во двор не выходи. Что бы нислучилось, не выходи.

Аплегатт воздержался от вопросов. Он инстинктивнопочувствовал, что так будет лучше. Наклонился к тарелке и возобновил поискинемногочисленных плавающих в супе шкварок. Когда поднял голову, белоголового вкомнате уже не было.

Спустя две минуты заржала лошадь, стукнули копыта.

В комнату вошли трое мужчин. Увидев их, корчмарь принялсябыстрее протирать кубки. Женщина с младенцем пододвинулась ближе к дремлющемумужу, разбудила его тычком локтя. Аплегатт подтянул к себе табурет, на которомлежали его пояс и корд.

Мужчины подошли к стойке, быстрыми оценивающими взглядамиокинули гостей. Шли они медленно, позвякивая шпорами и оружием.

– Приветствую, милостивые государи, – откашлялсякорчмарь. – Чего желаете?

– Водки, – сказал один, высокий и кряжистый, сдлинными, как у обезьяны, руками, вооруженный двумя зерриканскими саблями,ремни которых крест-накрест пересекали грудь. – Хлебнешь, Профессор?

– Вполне позитивно, – согласился второй, поправляясидящие на крючковатом носу очки из шлифованного голубоватого горного хрусталяв золотой оправе. – Если отравка не подпорчена какими-нито инградиенциями.

Корчмарь налил. Аплегатт заметил, что руки у него слегкадрожат. Мужчины прислонились спинами к стойке и не спеша потягивали из глиняныхчарок.

– Великомилостивый сударь хозяин, – вдругпроговорил очкастый. – Полагаю не без резону, здесь недавно тому проезжалидве дамы, интенсивно следующие в направлении Горс Велена.

– Тут много кто проезжает, – проворчал хозяин.

– Инкриминированных дам, – медленно продолжилочкастый, – ты не мог бы не квалифицировать. Одна из них черноволоса исверхординарно красива. Ехала на вороном жеребце. Вторая, помоложе,светловолосая и зеленоглазая, вояжирует на серой в яблоках кобыле. Были здесьтаковые вышепоименованные?

– Нет, – опередил корчмаря Аплегатт, неожиданнопочувствовавший холод спиной. – Не были.

Опасность с серыми перьями. Горячий песок…

– Гонец?

Аплегатт кивнул.

– Откуда и куда?

– Откуда и куда королевская воля пошлет.

– Дам, которыми я интересовался, акцидентально не былоль?

– Нет.

– Что-то больно прытко ты отрицаешь, – буркнултретий, высокий и худой как жердь. Волосы у него были черные и блестящие,словно намазаны жиром. – А мне не показалось, чтобы ты очень-то ужнапрягал память.

– Перестань, Хеймо, – махнул рукой очкарик. –Это гонец. Не причиняй служивому сложностей. Как поименовывается сей пункт,хозяин?

– Анхор.

– До Горс Велена велика ли дистанция?

– Чего?

– Верст, говорю, сколько?