Вуаль тысячи слез - Гейл Линдс Страница 12

— Есть ли новости о том дезертире?

— Мы скоро найдем его, регент.

— Осторожнее, звезд-адмирал, мы не имеем права на новую ошибку.

— На этот раз все будет иначе.

Глаза Кургана впились в лицо Олннна Рэдддлина, союзника и опасного врага, личность весьма и весьма загадочную.

— Значит, предатели неизбежно предстанут перед судом, верно, звезд-адмирал?

Олннн кивнул.

* * *

Маретэн Стогггул дождалась ухода звезд-адмирала и подошла к брату. Высокая и стройная, с благородным лицом, умными широко расставленными глазами и чувственными губами, Маретэн казалась не менее раскованной, чем Курган, что нечасто встречается среди тускугггун. О таком теле мечтала добрая половина женщин, а все мужчины жаждали обладать ею. Однако Маретэн будто и не догадывалась о собственной привлекательности.

Вместе с другими женщинами она стояла в огороженной части палаты, за пределы которой им запрещалось выходить. Сестра регента была уже по уши сыта сплетнями и светскими беседами, обсуждением прочности терция и тритана, деформации и окраски ткани. Через веревочный барьер до Маретэн доносились обрывки разговоров мужчин, рассуждавших о торговых сделках, слабости конкурентов, соперничестве, злости, зависти и амбициях. Что за жизнь!

Она заставила себя улыбнуться, хотя ничего хорошего от встречи с братом не ждала. В отличие от большинства тускугггун Маретэн свято верила в то, что женщины и мужчины должны иметь равные права. Она не испытывала особых чувств к отцу и брату, которые из-за ее взглядов относились к ней даже хуже, чем мать и сестра. Маретэн очень рано стала независимой. В отличие от амбициозного Кургана или избалованной сестры Оратттони она не пользовалась репутацией семьи Стогггулов, даже когда отец стал регентом. Веннн Стогггул презирал ее, и она отвечала ему тем же. Маретэн открыто критиковала отца за то, что он отказался от своего первенца Терреттта и сдал его в «Недужный дух» — отделение терапии для умалишенных, где старшего брата Маретэн лечил холодный бесстрастный дэйрус. Она одна из всей семьи навещала Терреттта в ужасном стерильном доме для безумцев, куда ходила трижды в неделю. Сколько раз Маретэн умоляла свою мать пойти в «Недужный дух» вместе, упрашивала ее, а потом, отчаявшись, ругала за черствость.

— Он ведь твой сын! — кричала Маретэн матери.

— Я никогда так не считала, — лишенным эмоций голосом отвечала мать, — и не буду считать.

— Тогда я тоже тебе не дочь, — заявляла потрясенная Маретэн.

Маретэн знала, что где-то в глубине своего больного мозга Терреттт очень радуется каждому ее посещению, хотя и нечасто это показывает. Когда она приходила, он вел себя совсем по-другому. Маретэн видела происходящее и без дэйрусов, которые хором твердили ей об этом.

Когда Курган повернулся к сестре, она ощутила молчаливое неодобрение матери, Оратттони, ее детей и других женщин семьи, покорно стоявших за шелковым шнуром цвета индиго, через который разрешалось переступать лишь мужчинам рода Стогггулов. Несмотря на всю язвительность, Оратттони не хватило мужества выйти с огороженной площадки, где из-за несправедливости обычаев пришлось стоять ей. Глаза сестры потемнели от ужаса и негодования, когда она увидела, на что решилась Маретэн.

— Ты спятила? — грубо спросил Курган.

Это были первые слова брата, сказанные ей со дня смерти отца.

— Терреттт передает привет и сожалеет, что не сможет посетить церемонию Перевоплощения.

Лицо Кургана на мгновение исказила кривая улыбка.

— Ты сошла с ума, сестрица. Единственное, что может мой брат, — это пускать слюни. От более трудного занятия его голова разлетится на куски.

— Знаю, — Маретэн поклялась не выходить из себя, но ее просто душил гнев, — ты преднамеренно помешал мне привезти его сюда.

— Конечно. Я не мог позволить Терреттту опозорить семью перед всем Аксис Тэром.

— Он твой брат, старший брат. Веннн Стогггул был и его отцом. Он имеет право…

— Послушай, что я тебе скажу, — прошипел Курган, — у моего брата столько же прав находиться здесь, сколько у тебя — выйти из огороженного места. Он буйнопомешанный в'орнн, не более того. Я — единственный законный наследник моего отца, не забывай! — Регент свирепо посмотрел на сестру, будто ожидая, что она посмеет возразить. — Если не уйдешь за перегородку сию же секунду, я прикажу хааар-кэутам отвести тебя туда силой и…

— И опозоришь семью перед всем Аксис Тэром? — Маретэн подняла руку, останавливая брата. — Придержи своих псов, я уже сказала все, что хотела.

— Твои слова мне безразличны, — надменно выпрямился Курган.

— Как обычно, братец, — кивнула Маретэн. Ее глаза были холоднее заснеженных вершин Дьенн Марра. — Ты не разочаровал меня.

* * *

Звезд-адмиралу Олннну Рэдддлину было необходимо размять заколдованную ногу, и он ходил взад-вперед, петляя среди по-праздничному одетых в'орннов. Каждая каста выражала траур по-своему: кхагггуны надели на левую руку нарукавник цвета индиго, баскиры — индиговые пояса, месагггуны вымазали индиговой краской лица, геноматекки и дэйрусы повязали вокруг голов индиговые ленты, а тускугггун, стоящие на огороженных участках, облачились в индиговые сифэйны.

Олннн мало ел, а спал и того меньше. Едва удавалось заснуть, как его начинали мучить кошмары, полные мерзких чудовищ, будоражащих криков и настойчивого бормотания, от которого адмирал просыпался в холодном поту, с бешено бьющимися сердцами. Нога болела постоянно, в кость будто втыкались тысячи иголок; пытка ужасная, даже для привыкшего к боли в'орнна. В те редкие минуты, когда нога не болела, она затекала и совершенно не гнулась. «Неподвижность — мука дляв'орнна» — эта кхагггунская пословица теперь имела для звезд-адмирала как переносное, так и прямое значение.

Ищущие расположения Рэдддлина хааар-кэуты кланялись, когда он проходил мимо. К бывшему звезд-адмиралу Кинннию Морке они так не относились. Двигаясь довольно неуклюжей походкой, Олннн, по сути дела, крутился возле регента. Адмирал словно стремился получше присмотреться к тем, у кого есть власть, тем, кто жаждет власти, и тем, кто власти не имеет и не будет иметь, а поэтому завидует более удачливым. На самом же деле Рэдддлин просто искал строй-генерала Локкка Виэрррента.

Олннн родился в семье кхагггунов и почти не помнил родителей. Он был младшим из четырех братьев, которые, как часто казалось, жили лишь для того, чтобы издеваться над ним, добывшим славу собственными силами в отличие от множества знакомых, пользовавшихся влиянием семьи. У Олннна не было ни влиятельного клана, ни какой-то поддержки вообще; братья, и живые и мертвые, его бросили. Один-одинешенек, адмирал черпал силы только в себе. Ребенком он не имел ничего. Зато сейчас, поднявшись на самый верх, он добился и получил почти все, о чем мечтал, все, чего жаждали и не смогли добиться те, кто считал себя выше его.