Наследник Петра. Кандидатский минимум - Андрей Величко Страница 12

До середины тысяча семьсот восемнадцатого года Эдвардс был вполне доволен жизнью, потом у Англии наконец-то дошли руки до вольготно устроившейся на ее заморских землях пиратской базы – последней в Карибском море. Генерал-капитаном Багамских островов был назначен бывший корсар Вудс Роджерс, получивший инструкции – покончить с пиратством – и, что немаловажно, все необходимые полномочия для этого. Плюс два фрегата и два шлюпа королевского флота, не считая корабля «Делисия», флагмана эскадры Роджерса.

Генерал-капитан начал с объявления амнистии всем, кто отныне покончит с пиратством, а потом начал потихоньку, без резких движений, закручивать гайки. Бывшие флибустьеры вскоре поняли, что для тех, кто не хочет ковыряться в земле или тесать камни на стройках, остается не так уж много возможностей. Не возбранялось заняться контрабандой, однако только при выполнении двух непреложных условий. Во-первых, отстегивать генерал-капитану десять процентов дохода, но это еще ничего. Однако было и второе условие – доносить на тех, кто уклоняется от уплаты поборов или, упаси господь, втихую занимается грабежами. Вот это, конечно, мало кому понравилось. Люди Чарльза Вэйна подняли на своей бригантине «Антилопа» черный флаг, расстреляли барк, попытавшийся загородить им выход, и вышли в море. Через полтора года «Антилопа» была потоплена, а четверо, оставшиеся в живых из команды в двести человек, отправлены в Англию, где их с соблюдением всех формальностей повесили.

Эдвардс сумел приспособиться и к новым условиям, хотя, конечно, уровень доходов заметно упал. Однако два года назад Роджерс, который при всех своих недостатках все-таки и сам жил, и другим давал жить, умер, а его преемник решил покончить теперь и с контрабандой. То, что он был дураком, являлось не очень сильным утешением, и Рид задумался о своей дальнейшей судьбе.

Уходить на покой было вроде рановато – а если задуматься, то в общем-то и не на что. В королевском флоте, даже если бы его туда и взяли, самое большее светила должность боцмана на фрегате шестого класса. Становиться независимым купцом, торгующим на свой страх и риск? Для полного разорения проще раздать остатки денег нищим и самому пополнить их ряды.

Однако на «Марии» был матрос-швед, который рассказал Эдвардсу, что в далекой Московии на троне сидит царь Петр Алексеевич, который успешно воюет со Швецией и не жалеет сил и денег на создание своего флота. Правда, все сведения были как минимум десятилетней давности, но, когда в Нассау пришла почтовая бригантина из Европы, Рид на всякий случай поинтересовался, что сейчас происходит в той самой Московии. И услышал, что Петр Алексеевич умер пять лет назад, но на троне сидит его внук с точно таким же именем. Который уже успел объявить, что будет всячески продолжать дела своего деда, в том числе и флотские.

Тем временем новый генерал-капитан обратил внимание на «Марию», и ее капитану это очень не понравилось. В общем, он собрал команду, велел шведу рассказать все, что знает о Московии, и объявил свое решение. Отправиться в неизвестность выразили желание тридцать два человека.

Плавание продолжалось более двух месяцев, что можно было считать неплохим результатом, учитывая возраст «Марии», ее непростую биографию, а также шторм, застигший шхуну уже в Северном море. Однако корабль выдержал.

Уже на Балтике среди команды началось брожение – мол, разве обязательно предлагать свои услуги именно диким московитам? Если уж те воюют со шведами, то почему бы не примкнуть к последним – все-таки цивилизованные люди, почти европейцы. В ответ на что матрос-швед разъяснил, что цивилизованность не мешает шведам быть бедными как церковные мыши. А жадности у этой державы хватит на Францию и Голландию, вместе взятых! Да и дисциплина на их флоте едва ли не хуже английской.

Точку в спорах поставил датский фрегат, погнавшийся за «Марией», несмотря на поднятый ею английский торговый флаг. От датчанина удалось уйти курсом бейдевинд – так круто к ветру фрегат идти не мог. В общем, через сутки с небольшим шхуна подошла к городу, который швед опознал как Ревель. Однако тамошние власти отнеслись к путешественникам настороженно, на берег не пустили, и Рид, уточнив курс до Санкт-Петербурга, двинулся туда, несмотря на предупреждение, что этот город уже не является столицей Российской империи.

Ни в Кронштадте, ни в самом порту на шхуну не обратили никакого внимания, и вскоре она встала на якорь в полукабельтове от берега. Эдвардс ждал визита портовых властей, но они явно не торопились. Только часа через четыре, уже под вечер, на берегу возникла какая-то суета. Появились вооруженные всадники числом десятка два, народ забе́гал. «Кажется, наша авантюра подходит к концу, – подумал Рид. – Вот только, черти бы его драли, к какому именно? И что за начальство явилось в порт? Понятно, что не сам царь, но, наверное, все же немалое, судя по задержке».

Вот тут англичанин ошибался – на берег напротив «Марии» прибыл сам император Петр Второй. И сейчас он ровным негромким голосом интересовался у бледно-зеленого не то от страха, не то с похмелья коменданта порта:

– Если я правильно понимаю ситуацию, то она выглядит так. В акваторию города Санкт-Петербурга прибыл неизвестный вооруженный корабль. В Кронштадте даже не почесались, но это не ваша компетенция. Однако далее этот корабль бросил якорь в самом центре порта, стоит тут, если мне правильно доложили, уже пятый час! А если бы он начал стрелять, пушки-то у него есть?

– Так ведь… ваше величество… нету же никакой войны, с чего же ему стрелять-то?

– Сейчас нет, а вдруг начнется? Ладно, с вами все ясно. Христофор Антонович, как думаешь – если прямо сейчас повесить господина коменданта, это хоть чему-нибудь поможет?

Миних с сомнением оглянулся.

– Вроде не на чем тут вешать, – покачал головой он. – Разве что вон там, у пакгаузов, есть ворота, но туда идти уж больно далеко – устал я что-то за день, с утра в седле. Опять же… комендант, у тебя хоть веревка-то приличная найдется? Нет? И мыла тоже нет? Я так и думал. Можно, конечно, просто пристрелить, но, по-моему, от этого станет только хуже. А вот как следует выпороть будет в самый раз. Если он через полчаса не доложит, что это за корабль, какой страны и каковы намерения, то прямо на причале и всыпать ему плетей с полсотни.

Оказалось, что комендант все же умеет действовать быстро, и всего через двадцать пять минут император приступил к беседе с капитаном Эдвардсом. Она была краткой и началась с того, что его величество послюнявил палец, определил направление ветра и встал так, чтобы дуло от него к англичанину, ибо вонял тот весьма основательно, и отнюдь не духами. После чего царь заявил:

– Да, мне действительно нужны хорошие моряки, и я не имею ничего против того, чтобы принять вас на службу с достойным жалованьем. Но подробно мы с вами поговорим об этом чуть позже, а пока извольте всей командой посетить баню. Где это и что это, вам сейчас покажут. Аудиенция состоится завтра днем в Летнем дворце.

Миних перевел, потом отошел к коменданту и, наклонившись, что-то ему прошептал. Тот засуетился, а императорский кортеж двинулся к Летнему дворцу.