Русский сонм. Игры морока - Екатерина Белецкая Страница 12

– А точки посмотреть? – напомнил Ит.

– Мммм… ну ладно. Сначала точки, а потом поищем клуб, хорошо?

– А ты пешком пройтись не хочешь? – Ит задумался. – Что-то у меня появилось желание посмотреть на этот театр абсурда поближе.

– Можно, – одобрил Скрипач. – Заодно для Бертика какой-нибудь подарок поглядим.

– Лучший подарок для Бертика – это характеристики местной линзы, – наставительно ответил Ит. – Хотя, если мелочь какую-нибудь купить… в общем, по обстоятельствам. Слушай, – он повернулся к Скрипачу. – У тебя нет ощущения… странно как-то. Голова совершенно дурная. Словно я или пил что-то накануне, или ночь не спал. Нет у тебя такого?

Скрипач задумался.

– Пожалуй, есть, – согласился он. – И еще мне немножко не по себе почему-то.

– А еще у меня очень четкое ощущение, что это все я уже видел раньше. – Ит прикусил губу. – Помнишь, как мы фотографии проявляли?

– Угу.

– Словно это все – фотография, фотобумага, которая проявляется, и вот-вот появится изображение, и…

– Ит, подожди, – попросил Скрипач. – Твоя паранойя – штука, конечно, полезная, но не до такой же степени. Ты можешь конкретнее?

– Не могу, – признался Ит после почти минутного молчания. – Хоть убей, не могу. Может быть, позже получится. Ну что? Сейчас идем на Котельническую, потом едем на Балаклавский, потом можно заглянуть в Царицыно.

– Может, парк Павлика Морозова посмотрим? – резонно предложил Скрипач. – Две минуты ходу.

– У нас там точки не существовало, – напомнил Ит.

– В считках по Земле она есть.

– Знать бы еще, что это за Земля такая и где она вообще…

* * *

Парка не существовало. На его месте находились какие-то офисные здания, преимущественно старые и весьма обшарпанные. Зона тут располагалась явно не туристическая, и, чтобы попасть внутрь, требовался пропуск. Скрипач хотел было проскочить эту зону в ускоренном режиме и посмотреть, что там и как, но Ит не позволил – ощущение неправильности и нелогичности того, что они сейчас видели, у него за последние минуты почему-то усилилось. Словно…

– Рыжий, идем отсюда, – попросил он. – Мне не нравится это место.

– Почему? – опешил Скрипач.

– Не знаю. Не нравится, и все тут.

– Эти офисы?

Ит задумался. Огляделся.

– Пожалуй, не офисы, а дома, которые за ними, – ответил он. – Вон тот дом, который в форме буквы «П», видишь?

Дом, о котором говорил Ит, стоял на берегу реки, и сейчас они могли различить лишь его угол, обращенный к ним, все остальное перекрывали офисные здания.

– Почему ты решил, что оно в форме «П»? – удивился Скрипач. – Ни хрена же не видно.

– Потому что я помню, что оно в форме «П», и не спорь. – Ит нахмурился еще сильнее. – Дома… черт, прости. На Терре-ноль оно было такое же. И на Земле. Забыл?

– Ах да… – Скрипач потер висок. – Точно! Мы же сто раз мимо него на лодке проходили, когда к Томанову домой мотались. Извини, я что-то туплю.

– Оно и видно, что тупишь. Пошли. – Ит дернул плечом. – Рыжий, последний раз прошу, идем отсюда. Пожалуйста.

– Да иду я, иду, – проворчал тот в ответ. – Что делать будем с этим местом?

– Смотреть. – Ит поморщился. – Но все вместе. Интересно, что скажут мелкие…

– Тринадцатый прочтет коротенькую лекцию на часок о зонах сопряжения реальностей, а Брид сделает умную морду и начнет загадывать идиотские загадки, – криво усмехнулся Скрипач. – А потом мы снимем характеристики и гений сделает какой-нибудь очередной неожиданный вывод, который потом в пух и прах разнесет Берта.

– Обожаю свое семейство, – подытожил Ит. – Умные все такие, сил нет.

– Ах да. Фэб, разумеется, помолится, а Кир решит, что хочет посчитать что-то, и, как всегда, впаяет в расчет какую-нибудь ошибку… которую ты потом будешь пересчитывать.

– Ой, перестань, – рассердился Ит. – Так. У метро я видел магазин с электроникой. Надо будет заглянуть и посмотреть, может ли нам что-то пригодиться из того, что там продается.

* * *

В магазине разжились парой навигаторов, на редкость неудобным «листом» (который на поверку не сильно отличался от планшетников, бывших в ходу на Соде, разве что матрицу имел гибкую да аккумулятор получше) и парой игрушечных раций, которые Скрипач назвал «единственным стоящим приобретением». Через час они остановились передохнуть в каком-то дворе, сели на лавку, разобрали рации и поняли, что после совсем небольшой доводки из «приобретения» можно сделать вполне достойные агрегаты.

– Ну, нам они, скорее всего, не понадобятся, а вот Ри и мелким – очень даже, – удовлетворенно заметил Скрипач. – Хорошо, что маленькие. И легкие. Тот же Брид в свой рюкзак запросто положит и унесет, если нужно будет.

– Плохо то, что тут запрещено использовать нормальные коммуникаторы, – печально вздохнул Ит. – Вообще, Ри прав. Мы действительно распустились на Окисте. Безнаказанность и вседозволенность…

– Отвянь, достал уже нытьем.

…Высотка на Котельнической, к их вящей радости, оказалась на своем месте – точно так же, как и на Соде, она была жилым домом для очень богатых людей. На берегах Яузы тут располагался большой и ухоженный парк, изобилующий лавочками, полянками, детскими площадками и цветниками. Колпаков, как успел заметить Ит, в парке не было – некурящая зона. Единственный колпак обнаружился на берегу Москвы-реки, на месте пристани. Под ним стояли четверо молодых людей, которые при приближении Ита и Скрипача тут же затушили сигареты и спешно направились по набережной прочь.

– У них, видимо, нет накладки, – догадался Скрипач. – Они решили, что мы их сейчас того… будем порицать. Ты ведь именно это хотел сделать, Ит?

– Конечно, – кивнул тот. – Всю ночь, понимаешь, до этого спал и видел, как буду днем гоняться за курящими по городу.

– Не умеешь ты шутить, – констатировал Скрипач. – И никогда не умел. А знаешь почему?

– Ну?

– Потому что ты унылое и пошлое существо.

– Да пошел ты…

Покурив, направились к высотке – Ит решил, что надо посмотреть холл, а точнее – картину в плафоне, которая очень ему нравилась. Скрипач (исключительно для практики, никакого криминала!) отвел глаза охране, и они вошли.

Плафон был на месте.

А вот картина…

– Это еще что такое? – Ит недоуменно смотрел на потолок. – Опять эта рожа…

– Ничего не понимаю. А где дети с самолетиком?

В плафоне, подсвеченном невидимыми лампами, знакомой картины не было. Была другая: чернобородое лицо с непроницаемым тяжелым взглядом на фоне багряного заката.

– Да, действительно, это тот же мужик, что был на картине в метро, – сообщил очевидное Скрипач. – И очень плохо, надо сказать. Тут ему совершенно не место.