Талисман мага - Камли Брайт Страница 12

Комната отца… Она приснилась именно такой, как Ральф видел ее в последний раз, когда следил за покойным С'виком, — с выломанными дверями, с засыпанным осколками полом… Все точно. И сам Карлос… Ральф уже постепенно начал забывать его лицо, но сейчас, после сна, казалось, так и видел его глаза — не запавшие мрачновато-мутные, как у Дэвида, а блестящие; глубокий рубец на левой щеке; даже мелкие неровности на коже… Говорят, желания умерших надо исполнять.

«О чем это я? Это ведь был сон… Всего-навсего сон, хоть и на редкость ясный и отчетливый…»

Однако абсолютно разумная, трезвая мысль не принесла облегчения: проклятая интуиция била тревогу, и лишь когда Ральф, поеживаясь от холода, вылез из спального мешка и, прихватив с собой наполовину прогоревший факел, вышел в коридор, неприятное щемящее чувство стало как будто бы понемногу утихать. «Отец Небесный, ведь живут же люди: строят планы, рассчитывают, прикидывают — исходя из целесообразности, а не…» Ральф беззвучно выругался. Интересно, какой нормальный человек полезет ночью в разрушенный подземный лабиринт! Разумеется, в якобы бродивших по коридорам привидений (звуки, похожие на вой, действительно, иногда доносились откуда-то снизу) разведчик не верил, зато в том, что в любой момент на него могут обвалиться непрочные после взрывов своды, не сомневался. Так же как и в том, что под землей, наверняка, водятся какие-нибудь милые создания, вроде уже знакомого ему гигантского червяка.

«Нет, похоже, Майер был в чем-то прав: я и впрямь схожу с ума…» — думал Ральф, внимательно глядя под ноги. Не хватало еще споткнуться и перебудить спящих: уж если и делаешь глупости — по крайней мере, не мешай при этом другим. Да и нечего пугать понапрасну людей…

Коридор заметно пошел под уклон.

«Начинается…»

Насколько разведчик помнил, через несколько десятков ярдов будет первая развилка… — так и есть. Ральф свернул направо. Самое начало пути он помнил довольно неплохо — но вот потом… Разведчик тяжко вздохнул: он не забыл, как пробирался к комнате отца со стороны тюремных камер. Если существует какой-то лимит везения, то на поиски дороги, наверняка, ушла большая его часть… Еще один поворот. Стоп! Где-то впереди капала вода — негромко и… примерно раз в двадцать секунд, но этот звук… Капли шлепались мягко и упруго — значит, внизу вода…

После некоторого колебания Ральф продолжил путь, и вскоре отраженный свет факела заколебался, повторяя движения гладкой серебристой поверхности: очередная капля выбивала легкий фонтанчик — и вслед за этим по воде один за другим разбегались круги. Глядя на то, как они, постепенно сглаживаясь, раз разом исчезали где-то в темноте коридора, разведчик пытался припомнить, как долго еще будет продолжаться спуск (если долго, воды могло набраться выше головы — не переплывать же в самом деле!), затем снял сапоги, закатал брюки и пошел вперед.

Ступать приходилось осторожно: покрытые водой каменные плиты были скользкими — к счастью, сама вода доходила только до щиколоток. Ральф сначала на ощупь выбирал место, куда поставить ногу, затем, опираясь свободной рукой о стену, проделывал то же самое со второй ногой. Вода была довольно холодной, однообразные движения, требовавшие к тому же максимум сосредоточенности и внимания, изматывали, однако когда разведчик, наконец, выбрался на сухое место, он неожиданно понял, зачем все это делает.

Из краткого курса психологии, преподаваемой в школе разведчиков, Ральф усвоил, что все происшедшее в детстве так или иначе обязательно отразится на взрослой жизни. И вот, похоже, это происходило с ним сейчас. Человек, который вырастил Ральфа и которого тот считал своим отцом, не оказал практически никакого влияния на маленького Михаэля. И не то чтобы будущий разведчик к нему плохо относился — нет, просто Харольд всегда был ему неинтересен. Михаэля никогда всерьез не интересовало, куда периодически исчезал его «отец», а когда снова появлялся, мальчик опять-таки не испытывал никаких чувств. Примерно так же реагировала на мужа и мать Ральфа — ни особой радости, ни волнения. Зато в тот момент, когда разведчик узнал, кто его настоящий отец…

С'каро был врагом, и в душе Ральфа началась настоящая буря! Какое облегчение он испытал, узнав, что Карлос, оказывается, вовсе не предатель, а — увы! — лишь жертва обстоятельств. Это он-то, которого каждый санрайзовец привык считать непобедимым! И все равно Ральф был рад, что стоял с ним рядом, разговаривал, даже ссорился. Потому-то на какое-то время разведчик и превратился в ребенка, потому-то, следуя за отцом по лабиринту, и вслушивался в свои чувства, вместо того чтобы примечать дорогу… Потом Карлос погиб — не просто погиб, а спас при этом сына, — и в его тело вселился уже настоящий враг. Да не кто-нибудь — сам Нечистый, по иронии судьбы являвшийся основателем «Sunrise»…

Натянув сапоги, Ральф на пару минут прислонился к стене, слушая, как — теперь уже у него за спиной — капала вода.

Да, он ненавидел подземелья, потому что вообще терпеть не мог холода и темноты, — но должен был взглянуть на то, что осталось от комнаты Карлоса, пока ее еще не затопило… Одна, две, три… четвертая капля шлепнулась с опозданием… Кажется, сейчас следовало свернуть направо…

Ральф в который уж раз положился на интуицию, и она снова не подвела: часть стены бокового коридора — в том месте, где когда-то находилась незаметная простым глазом дверь — была разворочена. Все верно: именно отсюда вышли в лабиринт те, кто преследовал Ральфа и Дэвида. (Комната С'каро имела два выхода: выломав обе двери, «серебряные братья» смогли попасть через комнату Великого Магистра из жилой части Дома Серебряного Круга в лабиринт). Забыв осторожность, разведчик устремился туда, и одновременно из соседней галереи наперерез ему бесшумно скользнула тень.

Внимание зверя, по-видимому, привлекли всплески вода, но в руках у человека был огонь, и зверю это не нравилось. Когда же Ральф шагнул вправо, свет перестал слепить животное, и оно, наконец, решилось на прыжок…

Многолетняя тренировка и неплохая реакция не подвели: разведчик успел отскочить, правда, от неожиданности лишился своего главного оружия — факел отлетел в сторону. Зверь на этот раз безо всякой опаски кинулся на жертву — и в следующую минуту уже валялся с распоротым брюхом.

Пошатываясь, Ральф поднял, к счастью, не успевший погаснуть факел. Волк. Тускнеющие глаза. Оскаленная пасть с вывалившимся языком, казалось, скалилась в ехидной улыбке. Хорошенькое дело: значит, после взрыва где-то образовался еще один выход на поверхность. А если вспомнить, что волки обычно охотятся стаей… Разведчик прислушался… Вроде бы, тихо. Во сне комнату отца освещал горевший камин — на самом же деле там было темно. Хотя что мешает превратить сон в явь?

Стараясь не обращать внимание на разгром, царивший в некогда уютном помещении, Ральф поджег от почти догоревшего факела новый, разложил огонь в камине — и дрова, и запасные факелы нашлись в углу. «Ну вот, совсем другое дело». Развернув кресло таким образом, чтобы держать в поле зрения оба выхода, разведчик положил руки на подлокотники, откинулся на спинку.

Это было сродни мазохизму. Личные вещи, предметы обихода — все, до чего дотрагивался человек, долгое время сохраняет информацию о каждом таком прикосновении. Будь сейчас на месте Ральфа Алекс, он бы, наверняка, смог ее считать, но разведчик был способен воспринимать лишь эмоции, и уже во второй раз (впервые — когда полуживой дополз сюда после гибели отца и двухчасовых блужданий по лабиринту) пропускал через себя пережитое здесь за несколько лет отцом.