Эромахия. Демоны Игмора - Виктор Ночкин Страница 12

* * *

Борьба за право обирать Трибур длилась три года. Фэдмар действовал в своей обычной манере, подобно волку, загоняющему оленя, — серия мелких укусов, непрерывно, безжалостно, пока жертва не ослабеет и не откажется от борьбы. Теперь, когда старший Лоренет пал и возглавлявшаяся им коалиция мелкопоместных дворянчиков распалась, барон перестал опасаться и чаще устраивал набеги. На деньги, уплаченные в качестве компенсации сеньорами, устроившими засаду, он нанял больше солдат и с удвоенным усердием терроризировал округу. С другой стороны, он всячески щадил трибурцев. Время от времени встречался с выборными из городского совета и нашептывал им, как было бы здорово общине сбросить ярмо зависимости от негодных Лоренетов, притесняющих город, и зажить, пользуясь благами самоуправления. Эти слова никого не удивляли — трибурцы не чуяли ни малейшего подвоха, так как полагали, что Игмор стремится только лишь ослабить старинного врага. Новый сеньор Лоренет, сын прежнего, унаследовал отцовский вялый, нерешительный нрав и не осмеливался открыто чинить отпор проискам барона. Прибегать к покровительству графа Оспера он тоже не решался — его светлость был сердит на вассалов из-за неуклюжих действий покойного Лоренета с союзниками.

В комбинации вокруг Трибура Эрлайлу отводилась более тонкая роль — хитрец натравливал на город некоего Сьердана, мелкого дворянчика, давным-давно пропившего все, что имел, и залезшего в долги. Господин Удвин, известный своей рассудительностью и добросердечием, неожиданно принял участие в судьбе бедолаги, выкупил его долги и оказывал покровительство, ничего не требуя взамен — на первый взгляд. На самом деле Сьердан обязался чинить всевозможный вред трибурцам, нападал на их купцов, устраивал налеты на предместья, ни на день не оставляя в покое. Незадачливый управитель поместья, он оказался отчаянным и предприимчивым воякой. Община пожаловалась сеньору, и Лоренет выступил против злодея. Однако тот сумел отбить первый приступ, а затем на помощь Сьердану явился его «друг и покровитель» — Удвин Эрлайл. Лоренету пришлось убраться ни с чем. Оспер также воздержался от вмешательства. Все понимали — за спиной Эрлайла маячит грозный барон Игмор, а уж с этим-то графу связываться не хотелось.

Обсуждая дела с трибурскими синдиками, Фэдмар в ответ на жалобы только разводил руками: да, Сьердан — разбойник, да, да, Игмор сожалеет, что городу выпали такие неприятности, но Эрлайл, родич и союзник барона, впредь будет точно так же чинить отпор и противодействие Лоренетам, даже если, увы, таковые действия окажутся во вред добрым трибурцам. Горожане роптали, они были недовольны сеньором, неспособным защитить их от разбойника Сьердана…

Отфрид участвовал во всех предприятиях отца, теперь барон иногда доверял подростку руководить небольшими набегами, впрочем, непременно посылал с наследником кого-то из старых, опытных солдат. Помимо военного дела, баронет неожиданно увлекся чтением. В пропыленной библиотеке, ключ от которой он таскал теперь с собой, нашлись жития святых, полдюжины героических романов, книга сонетов и пара исторических трактатов. О происхождении Игморов и о проклятии, довлеющем над родом, Отфрид не нашел почти ничего. Какие-то скудные упоминания о том, как варвары отвоевали страну у римлян и о том, что некий Аварих по прозвищу Злой Меч выстроил башню на Игморском холме, используя остатки римского храма. Затем этот буйный непокорный человек принялся чинить вред всему краю, а на все упреки отвечал: «Я выше вас всех», имея в виду неприступное укрепление, возведенное им на возвышенности посреди равнины…

Не слишком-то много сведений.

Зато паренька весьма увлекли сочинения, повествующие о похождениях благородных героев. Особенно заинтересовало Отфрида выражение «возлечь», непременно завершающее сюжеты с прекрасными дамами… Четырнадцатилетний баронет уже начал заглядываться на молоденьких горожанок, когда бывал с отцом в Трибуре и Мергене… Баронет гораздо лучше разбирался в способах заточки клинков, чем в девушках, и всей душой мечтал исправить упущение. Частенько он останавливался перед старинной мозаикой и подолгу разглядывал волнующие изгибы женских фигур, и белокожих томных красоток, окружающих римского гостя, и танцующую вдалеке от общего веселья смуглую брюнетку с угрюмым лицом. Древний скульптор — грек или кто он там — был великим искусником, ни в одном фолианте из отцовской библиотеки не отыскалось ничего столь же возбуждающе прекрасного. Мрачная танцовщица запомнилась подростку. Даже несколько раз приснилась.

* * *

Пока Отфрид мечтал, дело с Трибуром двигалось к запланированному финалу, и наконец горожане отказались признавать Лоренета сеньором, поскольку он, негодный господин, не в состоянии защитить вассалов. Разумеется, община направила письма его светлости Осперу, в столицу королю, а еще епископу — прошение дозволить трибурцам отступиться от клятвы.

Бедняга Лоренет, раздавленный неудачами, оказался уже не в силах привести непокорных горожан к повиновению военным путем; его поместье было разорено, дела пришли в беспорядок. Разумеется, в ответ на письмо с отказом от ленной присяги Трибур получил послание, в котором угрозы перемежались с увещеваниями… но подкрепить претензии военной силой господин уже не мог. Граф также не стал поддерживать Лоренета в его притязаниях. Город освободился от вассальной зависимости.

Однако община напрасно надеялась, что настанут счастливые деньки. Господин Сьердан совершенно обнаглел. Теперь, когда злодею не приходилось опасаться Лоренета, он устроил укрепленный лагерь на расстоянии трех полетов стрелы от трибурских ворот и грабил кого хотел под самыми стенами. Горожане созвали ополчение и взяли бастилию Сьердана штурмом. Месяцем позже рыцарь-разбойник возвратился с вновь набранным отрядом наемников и принялся за старое…

Трибурские синдики собрались на совет.

«Друг общины» барон Игмор в тот день оказался в городе, и его пригласили принять участие в обсуждении проблемы. Несколько бюргеров помоложе обрушились на барона с упреками — дескать, проклятому злодею покровительствует родич Игмора. В ответ барон, ухмыляясь в дремучую бороду, развел руками — господин Эрлайл такой же владетельный сеньор, как и сам барон, и он, Фэдмар, не властен принудить кузена отказаться от дружбы с тем, кто ему, кузену, мил. Впрочем, барон пообещал съездить в Эрлайл и обратиться к родичу с увещеваниями. Уже покидая ратушный зал, Игмор обернулся и с порога бросил через плечо — дескать, если бы у трибурцев был сильный сеньор, уж он-то защитил бы город от разбойников…

Только теперь те из горожан, кто посмекалистее, начали догадываться об истинных мотивах барона. Но большинство не верили — как-никак три года кряду господин Игмор поддерживал общину в борьбе за свободу…

Фэдмар в самом деле навестил кузена в Эрлайле. С собой барон прихватил сумму, достаточную для того, чтобы Сьердан мог еще не меньше полугода содержать своих наемников…

Во время отцовской отлучки Отфрид предпринял попытку пробраться в спальню барона, где тот прятал запретную книгу. Баронету удалось отпереть замок и проникнуть в комнату, но беглый осмотр не выявил искомого, а устраивать серьезный обыск парень не решался — опасался быть уличенным. Неудача только подогрела в нем желание овладеть таинственным фолиантом — раз уж отец так тщательно прячет его, значит, есть тому причины! Очень хотелось вызнать, что за тайное проклятие довлеет над женщинами семейства Игмор и куда подевалось былое могущество рода. И еще — что такое «эромахия»?