Сомнамбула. Книга 1. Звезда по имени Солнце - Александр Зорич Страница 12

Матвей посмотрел в сторону балкона, где серебристой отарой сгрудились экскурсанты в скафандрах.

Лиц их было, конечно, не видно, поскольку они были обращены к происходящему чуду. Но Матвей был уверен: на этих лицах застыло благоговение.

— Мать моя женщина! — воскликнул впечатленный зрелищем лейтенант Ушанский. Его лицо сияло восторгом.

— Вот видишь! А ты ехать не хотел! — хлопнул Ушанского по плечу Матвей.

После смотровой галереи Матвей со товарищи посетили и знаменитый Большой Лотосовый Пруд.

Может быть, всему виной было перенапряжение сил души при незапланированном свидании с Солнцем Всемогущим, а может быть, с точки зрения искусства фэн-шуй день выдался неудачным для экскурсий на водоемы, но пруд с лотосами непривередливого в общем-то Матвея совсем не впечатлил.

На изрядно заплеванных за день берегах пруда восторженно визжали многочисленные дети, резко пахло бегемотником и средствами дезинфекции, а лотосы, по которым, как обещал путеводитель, «можно ходить», оказались сплошь закрученными в тугие матовые бутоны (дело шло к вечеру).

Товарищи без энтузиазма обошли пруд, следуя прихотливым изгибам дорожки из красного кирпича. Даже разговор — и тот не клеился.

— Ну, болото, считай, посмотрели. Куда теперь пойдем? — сквозь долгий зевок поинтересовался Ушанский. — Может, в кино?

— Еще не хватало! Ты в своем кубрике кино не насмотрелся? — глаза Валерки Цзы искрились раздражением, как видно, он тоже ожидал от пруда большего. — Может, на футбол?

— Можно подумать, тут кто-то играть умеет. Ты хоть представляешь себе уровень местных клубов? Уверен, у нас на «Римском-Корсакове» он как минимум не ниже! — запальчиво воскликнул Ушанский. — А ты что скажешь, Матвей? Готов поспорить, ты нас сейчас на концерт органной музыки потащишь! Окормляться духовно!

— Орган еще не собрали. Поэтому сегодня обойдетесь без окормления, — словно бы не замечая подколки, отвечал Матвей. — Вообще же я предлагаю пойти вон в ту пельменную, — он указал в сторону заведения, притаившегося в тени раскидистой шелковицы. — Потому что, как сказал неизвестный классик, голодное брюхо к гласу культуры слепо и глухо!

— В пельменную? А что, идея! Мне лично пельмени с олениной по-ханты-мансийски. Говорят, они для потенции полезны! — Ушанский приосанился.

— Да куда ее девать, эту потенцию, — снисходительно улыбнулся Матвей.

К превеликому удивлению Матвея (а также и Ушанского с Валеркой Цзы), с потенцией и точками ее приложения кое-что прояснилось. Причем прямо в пельменной.

Официантка, которой выпало обслуживать их «пилотский» столик, оказалась веселой и любознательной девчонкой с выразительным декольте.

— А вы откуда вообще? — спросила девушка, когда они надиктовали ей свой немаленький заказ.

— Мы специальные агенты разведки. Прибыли прямиком с Тефии расследовать случаи хищения пыльцы гигантских лотосов инопланетными засланцами, выдающими себя за мирных пчел.

— Что, серьезно? — официантка захлопала густыми ресницами. Она, несомненно, принадлежала к породе «прелесть какая дурочка», столь мало любимой Матвеем, но, по-видимому, высоко ценимой его падкими до дармовщины друзьями.

— Еще бы несерьезно, — лукаво сказал Валерка. — Вот сейчас отобедаем — и отправимся валить чужаков спецсредствами! Некоторых, конечно, живыми захватим. Для проведения оперативного допроса.

Пока официантка — согласно фирменной нагрудной пластинке с гравировкой ее звали Людмилой — подносила блюда, Валера Цзы тренировал свою харизму и развивал наметившийся успех. А когда официантка увидела сумму чаевых, оставленных симпатичными пилотами, в глазах ее плескались белые флаги, поднятые над крепостью благопристойности.

— Спасибо большое! Вот уж спасибо так спасибо! Заходите еще! Тем более ночью с четверга на пятницу, то есть сегодня, на Большом Лотосовом Пруду аттракцион «Ночная рыбалка». Каждый из вас сможет выловить одну рыбу, покататься на лодке и съесть свою рыбу, поджаренную на древесных углях! Начало в девять вечера!

— Мы придем, — заверил Люду Валерка. — Но только… Только если ты, моя красавица, сможешь организовать нам в компанию еще двух симпатичных подружек.

— Подружек? — задумалась девушка.

— Да. И обязательно чтобы симпатичных. У тебя ведь есть подружки, так?

— Есть! — просияла официантка. — Кристина и Алика!

— Тогда… — Валерку распирала гордость, но он из последних сил сдерживался. — Тогда… До встречи в двадцать один ноль-ноль!

— Возле касс! — крикнула им вслед Люда, не то мечтательно, не то молитвенно сомкнув ладони на своей плотной груди, гламурно обтянутой желтой фирменной кофточкой.

Матвей допускал, что в своем воображении Люда уже видела себя по меньшей мере генеральшей, а своих подруг Кристину и Алику — верными женами двух других смазливых пилотов, которые все время так остроумно шутят и у которых денег куры не клюют.

Май, 2468 г.

Летающий город Хэйхэ

Тропосфера Юпитера

— Ты так интересно крошишь хлеб, — ласково пропела официантка Люда на ухо лейтенанту Ушанскому.

Тот, свесившись к воде с дощатого помоста (место рыбака № 116), с дурацким усердием ломал уже четвертый подряд сухой хлебец.

Быстро раскисающие, ноздреватые ломтики предназначались для рыбы, которая, если верить входным билетам, покорно таилась где-то на глубине, в ожидании, когда же ее выловят.

— Ну… Мнэ… Я, честное слово, стараюсь! — в ответ на идиотский комплимент лейтенант едва не свалился в воду сам, вслед за оброненной пачкой хлебцов.

Это только в своих рассказах за пивом в баре «РимскогоКорсакова» Ушанский был записным бабником, у которого в каждом космопорту по подружке, а число внебрачных детей давно перевалило за два десятка. На деле же даже простоватой Люды Ушанский дичился, словно была она не малообразованной девушкой из бедной семьи, а дьяволицей, посланной за его бессмертной лейтенантской душой.

Большой Лотосовый Пруд конвенциональной ночью выглядел совсем не так, как конвенциональным днем. И, надо сказать, темнота ему не шла.

Если днем многочисленные источники «как бы дневного» света создавали достаточно качественную иллюзию того, что этот дивный водоем располагается на уютной, давно терраформированной и дружественной старушке Луне, то ночью эта иллюзия становилась какой-то кривой, вызывающе недобросовестной.

Было видно, что диск яркой Земли — он вообще-то поддельный. И что вон там, на противоположном берегу пруда, вовсе никакой не горизонт, а тривиальная голографическая картинка весьма среднего разрешения, которая маскирует загибающуюся дугой крышу. И что самые верхние облака — они грубо намалеваны на натяжном потолке, а звезды — никакие не звезды, а лампочки с хрустальными рассеивателями. Вдобавок ночью лотосы, чьи цветки сомкнулись в плотные бутоны, не источали ни капли своего сладостного райского аромата. А запах бегемотника, напротив, лишь усилился. Хотя никаких бегемотов и не было…