Эльфийский для начинающих - Наталья Мазуркевич Страница 12

— Антарина Тель-Грей, вернулась на историческую родину, приступила к занятиям в Лескантском университете имени Рудольфа Великого третьего дня второго месяца зимы. От предмета жду увеличения знаний в области эльфийской поэзии и освоения основных принципов стихосложения изучаемой эпохи. Любимый цвет — синий, любимое животное — василиск, любимая еда — кролик, любимый вид спорта…

— Достаточно, — оборвал меня Даорисий. И правильно сделал. Выдумка медленно мне отказывала, и если б он решил продолжать слушать мою импровизацию — первому всегда меньше времени на подготовку выпадает, да и списать не у кого! — пришлось бы переходить к крайностям и сознаваться в огромной любви к поэзии скальдов, безмерном обожании творчества беглых студентов и — не дай боже! — к куртуазникам с их альбами, серенадами и — пощадите все демоны штолен! — канцонами. О пасторелях я старалась и вовсе не вспоминать, чтобы не накаркать.

Откуда я об этом всем знала? Матушка себе и у гномов не изменяла, до дыр зачитывая «Настоящую Леди» с чопорной дамой на обложке. Мало кто обращал внимания на туфельки героини обложки, которые из номера в номер менялись и не всегда подходили к наряду. Тем же пятерым, кто отгадывал, чьи именно туфли были удостоены славы, полагалась годовая подписка. Матушка выигрывала ее чуть ли не каждый месяц…

С трудом дождавшись, пока магистр уймет свое любопытство и отправит нас на перерыв, я выбралась из-за парты. Ничто не предвещало беды — ее и не случилось. Я птичкой прошмыгнула мимо сокурсников и слоном спустилась по лестнице.

В холле толпились студенты. Осада гардероба шла уже не первую минуту, и доблестные защитники вещевого склада двигались с некоторыми затруднениями. Их старые кости скрипели, песок сыпался на пол, копился и наконец дорастал до размеров сугроба, в котором и исчезал пропадающий без вести гардеробщик вместе с вещами.

Порадовавшись своему прошлому и закалке, я принялась протискиваться через увеличивавшиеся по мере одевания тела. У выхода стояло не так много студентов, но здесь меня постигло жестокое понимание — я понятия не имела, как выглядит Маркус. Оставалось только уповать, что он найдется первым. До того как вся одевавшаяся толпа хлынет к выходу и погребет меня под собой.

Ждать пришлось недолго. Сквозь толпу суетившихся студентов, целеустремленно работая локтями, продвигался высокий молодой человек. Блондин — таковых на эльфячьей специальности было большинство — белокожий, с прямым носом и тонкими губами. Он идеально вписывался в компанию, если бы не одно но. Веснушки выдавали его истинную масть, как и начавшие отрастать рыжие корни.

— Эй, под ноги смотри! — крикнул он вслед убегавшему пареньку. Судя по тому, как бедолага отпрыгнул в сторону, он был первокурсником. Ко второму студенты начинают вести себя наглее, впрочем, особый навык уклонения также развивается.

— Маркус? — осторожно поинтересовалась я, оценивающе проходясь взглядом по фигуре своего знакомца. В его невидимости наблюдался определенный плюс. Ибо, когда парень начал рисоваться, напрягая мускулы, рассматривать его принялась добрая часть женского гарнизона осады.

— Нравлюсь? — фыркнув, поинтересовался он у них. Часть девушек отвернулась, опустив очи долу, но вот те, кто был посмелее…

Маркус первым не выдержал стольких нацеленных на него хищных взглядов. Сглотнув, он ругнулся, сцапал меня за локоть и выволок под снегопад. Редкое явление в здешних краях, но ради моего первого учебного дня и природа решила устроить запад… подарок.

— Студняк с собой? — дотащив меня до угла улицы, спросил парень.

Прохожие было повернулись в нашу сторону, но, заметив двух студентов в форменных одеждах, потеряли всякий интерес. Оно и правильно, какие это сплетни — подумаешь, студенты целуются. Чего они, добропорядочные жители столицы, там не видели? Каждый день по десять раз.

— Карточка? — переспросила я, перебирая в памяти все присланные мне из деканата предметы.

— Угу, — мрачно подтвердил Маркус. Аккуратно выглянул из-за угла, будто боялся на кого-то напороться, и переспросил: — Так есть или нет?

— Где-то была, — подтвердила я и сунула руку в сумку. После перипетий в деканате, а после и в гостях у добрейшего магистра, в сумке у меня все перемешалось. Требуемая карточка ушла на дно, и мне потребовалось не менее двух минут, чтобы извлечь ее на свет божий.

С нее, скалясь во все двадцать восемь — для последних четырех я была слишком молода — на меня смотрела я сама, которая была уверена в попадании на любимую специальность. На самый краешек изображения даже сумел залезть мой молоточек, без которого я отказалась позировать. Эх, мечты и планы, суровая реальность еще пожалеет, что столкнулась с вами!

— Вот. — Я протянула свое студенческое удостоверение Маркусу. Тот взглянул на фотку, недоуменно оглядел молоток, но от расспросов и осуждения воздержался.

— Хорошо. Отдашь церберу, когда будем входить, — проинструктировал парень и, еще раз убедившись, что опасных личностей нет, перебежками отправился вниз по улочке. Мне оставалось только следовать за ним.

Здесь необходимо сделать паузу и пояснить. Так уж сложилось, что люди, маги они или нет, предпочитали селиться на холмах. То ли врагов так было лучше видно, то ли магической силы на высоте побольше, но факт оставался фактом. Большинство современных поселений стояло на холмах, и хорошо, если холм был один. Обычно те грешили нечетными числами. В особом приоритете значилось число семь, а потому, если поселению хотелось добавить себе очков репутации, жители скидывались и нанимали бригаду гномов-строителей или гастарбайтеров-гоблинов. За пару ночей напряженной работы рядом с городом возникал еще один «случайно незамеченный» ранее холм и подтверждал легенду.

О том, как будут страдать через пару веков потомки, ломая ноги на лестницах или падая с подвесного моста, ушлые предки не думали. Но из-за их попустительского отношения к ландшафту в каждом городе при администрации появилась особая бригада смотрителей. Каждый день они обходили город, выискивая прохудившиеся деревяшки в мостах или треснувшие ступеньки на лестницах.

Но не это стало главной проблемой горожан. Количество жителей из года в год росло, увеличивался и спрос на жилье. С увеличением спроса вырастало и предложение. Застройка расширялась, охватывая каждый свободный дюйм земли, вилась по холмам, буйным цветом разрасталась в низинах и вновь поднималась на следующую горку.

Самым элитным и безопасным считалось жилье на вершинах холмов. Там и начали селиться аристократы. На уровень ниже расположились зажиточные купцы и лучшие ремесленники, которые также не постеснялись уйти в коммерцию, ниже, под серебряными кварталами, разрастались ремесленные мастерские, оказывавшие услуги по фактической надобности, но без производства каких-либо ценностей. Последние уровни занимали бедняки. А вот низину — студенты и всякое ворье. Чутье подсказывало, что и мучеников парт горожане причисляли к прохиндеям, но разве я могла так плохо думать о собственном профсоюзе? Как можно?!