Код Вечности - Йон Колфер Страница 12

Гном по имени Топ первым подметил, что туристы очень любят покушать и очень не любят возить с собой всякого рода еду. Поэтому Топ и открыл свою лавку прямо рядом с терминалом. Дело оказалось весьма доходным. Подходишь к одному из окошек, называешь начинку – и через десять минут можно набивать брюхо.

Конечно, как только вершки научились говорить связными предложениями, Топу пришлось перенести свою лавку под землю. Впрочем, об этом он не сильно горевал. Земля вокруг пиццерии к тому времени настолько пропиталась сыром, что пара стен с раздаточными окошками даже обрушилась.

Обычным гражданам подземной страны было трудно получить визы на посещение Стоунхенджа из-за того, что вокруг этого «памятника» всегда крутилось множество вершков. (Хотя, допустим, те же хиппи видели волшебный народец практически ежедневно, и сообщения об этом никогда не попадали на первые страницы газет. ) Но у Элфи, как у офицера специального подразделения Подземной полиции, проблем с визой не возникло. Стоило только показать значок Корпуса – и путь на поверхность был открыт.

Однако если не намечается выброса магмы, тут никакой значок не поможет, а шахта Стоунхенджа «молчала» на протяжении вот уже трех столетий. Ни единой искры, не говоря о каких-либо выбросах. В связи с отсутствием «экспресса» Элфи пришлось подниматься на поверхность на борту обычного пассажирского шаттла.

Билеты на ближайший рейс были проданы, но в самый последний момент одно место освободилось, и Элфи не пришлось прибегать к своим полномочиям и выселять какого-нибудь беднягу-туриста.

Шаттл представлял собой пятидесятиместный комфортабельный лайнер, подавляющее большинство пассажиров которого были членами так называемого Топового братства, совершающими паломничество к основанному их святым покровителем заведению. Эти жители подземной страны, в основном гномы, целиком и полностью посвятили свои жизни пицце и каждый год в день открытия знаменитой лавки фрахтовали шаттл, чтобы устроить на поверхности небольшую пирушку. Основными блюдами в меню были: пицца, пиво из пиццы и мороженое, политое расплавленным сыром. А ходить на ежегодном праздновании полагалось в специальном берете, сделанном под большую пиццу.

Таким образом, Элфи целых шестьдесят семь минут пришлось просидеть между двумя гномами, поглощающими в огромных количествах пиво и распевающими гимн пицце:

«Пицца, пицца,

Нельзя не насладиться!

Вкусная, мягкая,

Сочная пицца!»

В гимне было целых сто четырнадцать куплетов, и особой оригинальностью ни один из них не отличался. Элфи никогда и не предполагала, что испытает такую радость, увидев посадочные огни Стоунхенджа.

Сам терминал был достаточно обширным и включал в себя три полосы визового контроля, центр развлечений и магазин беспошлинной торговли. Самым модным из сувениров считалась кукла-хиппи, которая, если нажать ей на живот, вскидывала вверх два пальца и говорила: «Мир, мужик».

Элфи пробилась сквозь очередь на таможенный контроль и поднялась в лифте для персонала наверх. Последнее время выход на поверхность Стоунхенджа был значительно облегчен тем, что вершки возвели вокруг огромных камней специальную ограду, думая, что охраняют своё наследие. В этом все вершки: их больше беспокоит прошлое, чем настоящее.

Элфи пристегнула крылья и, как только система контроля разрешила выход, покинула воздушный шлюз, стремительно взмыв на высоту семи тысяч футов. Облачность была плотной, и тем не менее Элфи прибегла к защитному экрану. Теперь её точно никто и ничто не засечет. Она стала невидимой не только для человеческих, но и для механических глаз. Лишь крысы да обезьяны всего двух видов способны были видеть сквозь защитные экраны волшебного народца.

Переключив вмонтированный в крылья компьютер на автопилот, Элфи расслабилась. И всё-таки приятно было снова оказаться на поверхности, тем более на закате. Её любимое время суток. Элфи улыбнулась. Несмотря на всю серьёзность ситуации, она была абсолютно уверена в собственных силах. Это её судьба, её жизнь. Чтобы ветер бил в забрало шлема, а миссия была практически невыполнима.

Найтсбридж, Лондон

Четыре часа пятнадцать минут пополудни. Прошло почти два часа после того, как застрелили Дворецки. Обычно момент остановки сердца от момента смерти мозга отделяет около четырех минут, однако это время могло быть увеличено за счёт понижения температуры тела умирающего. К примеру, утонувшего человека возможно спасти даже в том случае, если с момента его мнимой смерти прошёл целый час. Артемису оставалось только молиться о том, чтобы его самодельная криогенная камера справилась со своей задачей. Главное – побыстрее переместить Дворецки в одну из специально оборудованных палат «Ледникового периода». Криогенный институт имел в своем распоряжении специальную передвижную установку для транспортировки усопших в частных клиниках пациентов, оборудованную автономным генератором и полностью укомплектованной операционной. Пусть даже почти все врачи считали криогенику чистым безумием, этот фургон отвечал самым жестким требованиям современной медицины. Оборудование было на высшем уровне, а гигиена поддерживалась идеальная.

– Каждый из таких фургонов стоит почти миллион фунтов стерлингов, – похвасталась Артемису доктор Констанция Лейн, когда они расположились в белоснежной передвижной операционной.

На стоявших между ними носилках покоилась криогенная капсула.

– Машины изготавливаются по заказу в Мюнхене и защищены специальной броней.

Наш фургон может наехать на мину и даже не заметит этого.

Однако сейчас Артемис не был заинтересован в сборе информации.

– Приятно слышать, доктор. Кстати, ваша хваленая супермашина не может ехать быстрее? Время моего товарища истекает. Уже прошло сто двадцать семь минут.

Констанция попыталась было нахмуриться, но после стольких подтяжек кожа на её лбу наотрез отказывалась натягиваться сколько-нибудь больше.

– Два часа? Ещё никого не удалось реанимировать после такого срока. Впрочем, после пребывания в криогенной камере тоже никого не удавалось реанимировать…

Уличное движение в Найтсбридже было, как всегда, хаотичным. В «Хэрродсе» объявили однодневную распродажу, и весь квартал был осажден толпами покупателей, штурмующих шикарный универмаг. К служебному входу в «Ле Плавник» криогенный фургон подъехал лишь через семнадцать минут.

Было четыре тридцать пополудни, и, как было обещано Артемису, все полицейские уже ушли. За исключением одного: инспектор Барр лично охранял служебный вход. Джастин Барр был поистине гигантом – и потомком племени зулусов, согласно словам Дворецки. В какой-нибудь дикой африканской прерии он и Дворецки очень неплохо смотрелись бы вместе.

Фургон удалось припарковать на диво быстро, и Артемис стремительно выпрыгнул из салона.

– Криогеника… – протянул Барр, увидев эмблему на борту фургона. – Думаете, это ему поможет?

– Стало быть, вы всё-таки заглянули в холодильник?