Город Эмбер. Побег - Дюпро Джин Страница 12

Освещение в оранжерее было не таким, как на улицах города. От длинных трубок, протянутых вдоль свода, исходил резкий белый свет. Зелень листьев казалась в этом свете такой яркой, что резала глаза. Когда–то Лина бывала здесь часто. Она часами бродила по посыпанным гравием дорожкам между овощными грядками, нюхала листья, погружала пальцы во влажную землю и училась различать растения по виду и запаху.

Она рассматривала стручки фасоли и гороха с их кудрявыми усиками, темно–зеленый шпинат, кокетливую бахрому латука и твердые нежного оттенка кочаны капусты. Некоторые из них были просто огромные — с голову младенца. Но больше всего она любила растереть пальцами листик помидора и вдыхать его едкий мучнистый запах.

Длинная прямая дорожка вела через теплицу. На ней Лина и нашла Клэри, склонившуюся над грядкой моркови. Лина подбежала к ней, и Клэри улыбнулась, отряхнула с пальцев землю и выпрямилась.

Клэри была высокой крепкой девушкой, с большими натруженными руками, квадратным подбородком и широкими плечами. Ее каштановые волосы были подстрижены в короткое каре. На первый взгляд она казалась грубоватой и неприветливой, но в действительности все было наоборот. «Ей просто с растениями легче, чем с людьми», — говаривал отец Лины.

Клэри была очень сильной и очень застенчивой — такие люди обычно много знают, но мало говорят. Лине она всегда нравилась. Даже когда Лина была совсем маленькой, Клэри умела найти ей какое–нибудь интересное занятие — выдергивать молодую морковку или обирать жуков с капустных листьев. А после смерти родителей Лина пользовалась любой возможностью, чтобы прийти поболтать с Клэри или просто молча поработать рядом с ней. Работа с растениями гнала прочь грустные мысли.

— Фу–ты ну–ты! — сказала Клэри, широко улыбаясь и вытирая руки о свои невероятно грязные рабочие штаны. — Так мы, значит, теперь вестники?

— А ты думала! — гордо ответила Лина. — И я здесь, если хочешь знать, по работе. У меня для тебя сообщение, — добавила она официальным тоном, — от Арбина Суинна: «Пожалуйста, добавьте к моему заказу еще две корзины картофеля и две корзины капусты».

Клэри нахмурилась.

— Я не могу этого сделать, — сказала она. — То есть капусту я добавлю, но картофеля — разве что маленький пакет.

— Почему? — спросила Лина.

— Ну, у нас тут кое–какие проблемы с картошкой.

— Что случилось? — спросила Лина.

У Клэри была привычка отвечать на любой вопрос максимально лаконично. Приходилось задавать вопрос несколько раз, прежде чем она убеждалась, что вы правда хотите знать, а не спрашиваете просто из вежливости. Тогда она начинала объяснять, и сразу становилось понятно, как много она знает и как сильно любит свою работу.

— Я покажу тебе, — сказала Клэри и под вела Лину к грядке. Зеленые листья картофеля были сплошь покрыты черными пятнами. — Какая–то новая болезнь. Никогда раньше такого не видела. Когда выкапываешь клубни, они внутри не твердые, а почти жидкие и очень плохо пахнут. Я собираюсь выкопать и выбросить все, что есть на этой грядке. А не зараженных грядок осталось очень мало.

Ни одна трапеза в Эмбере не обходилась без картошки — вареной, печеной, пюре. Раньше ели и жареную — пока в городе не кончилось масло.

— Я не переживу, если у нас больше не будет картошки, — простонала Лина.

— Я тоже, — вздохнула Клэри.

Они присели на краешек картофельной грядки и немного поболтали: о Лининой бабушке и о Поппи, о новых ульях, с которыми у Клэри масса хлопот, и о сломанной системе орошения.

— Она не работает с того самого дня… — Клэри запнулась и искоса взглянула на Лину. — Ну, в общем, давно, — закончила она смущенно.

Но Лина мысленно договорила за нее: «…С того самого дня, как умер твой отец». Лина встала.

— Мне надо бежать. Арбин Суинн ждет ответа на свое сообщение.

— Буду рада снова тебя увидеть, — сказала Клэри. — Можешь приходить, когда бы ты ни… То есть я хотела сказать, приходи в любое время.

Лина поблагодарила подругу и направилась к выходу из теплицы, но, едва миновав двери, услышала где–то впереди торопливые шаги и какие–то странные звуки — всхлипывание и затем стоны, постепенно срывающиеся на крик, все громче и громче. Лина попятилась назад в спасительный уют оранжереи.

— Клэри, — окликнула она, — что это? Ты слышишь?

Клэри выглянула из–за своих кустов, прислушалась и нахмурилась.

— Кажется, это… это один из них. — Она прислушалась. — Ага, так и есть.

Ее сильная рука на мгновение сжала плечо Лины.

— Ты давай беги, — сказала она. — А я тут разберусь сама.

— А кто это?

— Не важно. Ты иди.

Но Лина и не подумала уходить. Как только Клэри вышла из теплицы, Лина проскользнула в кладовку с инструментами. Сквозь щели в двери все было отлично видно.

Топот приближался. Из–за мусорных куч появился человек, он бежал, размахивая руками и задыхаясь. Казалось, бегущий вот–вот упадет — он едва переставлял ноги. И действительно, подбежав поближе, он споткнулся о поливочный шланг и упал — рухнул на землю бесформенной грудой, словно все его кости вдруг стали жидкими.

Клэри наклонилась над человеком и что–то сказала ему, но так тихо, что Лина ничего не смогла разобрать. Человек тяжело дышал. Когда он повернулся и с трудом сел, Лина увидела, что все его лицо было исцарапано, а глаза широко раскрыты, словно он смотрел на что–то ужасное. Он всхлипывал и икал. Лина узнала его — Сэдж Мэррол, складской клерк. Обычно это был очень тихий человек, с вечным выражением тревоги на худом лице.

Клэри помогла ему подняться на ноги. Сэдж тяжело оперся на нее, и оба медленно двинулись в сторону оранжереи. Когда они проходили мимо убежища Лины, она разобрала, что говорит Сэдж. Он бормотал очень быстро, слабым, дрожащим голосом, с трудом переводя дыхание.

— Я думал, я смогу. Сказал себе: «Шаг за шагом — и все… Шаг за шагом»… Я знал, что будет темно. Кто ж этого не знает? Но я думал, что темнота не может… Не может убить!.. Я думал, так и пойду… — Он споткнулся, и они с Клэри чуть не упали.

— Осторожно! — сказала Клэри, пытаясь одной рукой поддержать Сэджа, а другой — открыть дверь теплицы.

Лина, не колеблясь, выскочила из кладовой и распахнула дверь. Клэри кинула на нее недовольный взгляд, однако ничего не сказала.

Сэдж продолжал бормотать:

— Но чем дальше я шел, тем темнее становилось. Нельзя же идти в кромешной тьме, правда? Перед тобой будто стена. Я оглянулся на огни города, а потом сказал себе: «Не оглядывайся, иди вперед». Но я все время спотыкался и падал… Там одни острые камни да трещины, я все руки изодрал… — Он поднял руку сплошь в ссадинах, из которых сочилась кровь.

Они довели его до кабинета Клэри и усадили на стул. Сэдж не умолкал ни на секунду.