Соль и пламя. Леди теней - Татьяна Зингер Страница 12

— Но и выпускать ее на волю нельзя! — разозлился ректор.

Колдунья смерти согласилась:

— Столь редкий случай необходимо тщательно исследовать.

— Есть решение, которое, надеюсь, устроит вас всех, достопочтимые члены совета. — Из тени выплыла высокая женщина, такая красивая и неживая, что невольно хотелось до нее дотронуться и убедиться: не высечена ли она из мрамора. Кожа ее была белее снега, а губы алые, что сама кровь. В ее лице и хрупком теле не читалось ни возраста, ни двух беременностей, ни тяжелых родов. Вот какова колдунья воздуха.

Сильнее всех наказаний и кар я боялась встретиться с ее осуждающим взглядом, но именно так она и смотрела на меня. С обидой, грустью и чем-то невыносимо горьким, в чем ясно читалось: «Ты не оправдала моих надежд».

Ну, началось! Только мук совести мне не хватало, в конце концов, я ни в чем не виновата. Оно, бес его подери, само!

— Госпожа Леневра, что вы подразумеваете? — Маг огня глянул на верховную колдунью воздуха со смесью обожания и непонимания.

Леневра Рене уселась на свободное кресло, закинув ногу на ногу и скрестив руки под грудью.

— Думаю, все согласятся: перед нами необычное дело, поспешное рассмотрение которого лишь затуманит истину. Если Сольд — собирательница, то, уверяю вас, эта черта ею приобретена, ибо родилась она самой обычной девочкой. Возможно, в ходе расследования потребуются образцы крови или появятся доказательства невиновности Сольд. А значит, ей необходимо где-то находиться в ожидании вердикта, и я считаю, что места лучше дома моей дочери не сыскать. Со своей стороны гарантирую полную изоляцию Сольд от мира и ежеминутный надзор.

Да-да, вот такая моя матушка: идеальная, несокрушимая красотка, любимица мужчин и злейший враг женщин. Чистокровная ави высочайших кровей. Член совета от стихии воздуха. В общем, не женщина — богиня.

Но каково быть дочерью богини? С самого детства ко мне предъявляли требования: шить, петь, играть на фортепиано, быть первой красавицей столицы и, разумеется, обладать истинной силой. А я уродилась в папеньку, вполне себе симпатичной, но посредственной.

С Леневрой попытались спорить, но матушка всегда умела убеждать, посему было решено: до вынесения приговора за подписью всех советников я нахожусь под стражей в родовом гнезде. Ошейник с меня не снимают, свободы передвижения по городу не дают, но в пределах дома я могу творить все, что мне заблагорассудится.

Матушка взошла на сцену, взяла оцепеневшую меня под локоток и повела сначала из зала, а затем и из академии, шепнув в самое ухо:

— Держи осанку, Сольд.

В этом вся она. Манеры превыше всего.

Я вдыхала аромат магнолий, двигалась в такт отлаженному шагу от бедра, а на языке застыл всего один вопрос: «Мама, почему ты продала меня в рабство?»

Полгода назад

Хлипкую повозку трясло на колдобинах так, что на каждом повороте Траушу казалось: вот-вот она перевернется. До столицы оставалось несколько часов пути, и полуразрушенные лачуги сменились крепко сколоченными сараями, которые язык не поворачивался назвать домами. Несмотря на все награбленное и заработанное рабским трудом, не существовало беднее места, чем Острова Надежды. Пока одни купались в роскоши, другие дохли от истощения.

Об Островах ходили дурные легенды. Во-первых, когда-то давно тут укоренился культ, поклоняющийся богу смерти и частенько приносящий ему кровавые жертвы. Во-вторых, крупнее рабовладельческого рынка, чем здешний, не было на всем свете. А в-третьих, Острова граничили с государством теней. Дважды в год владыки приграничных территорий навещали друг друга с визитом так называемой вежливости.

Трауш терпеть не мог, когда градоправитель Измаил наведывался к нему в гости, а его любопытные людишки разбегались по городу, будто тараканы, собирая сплетни и слухи; но еще больше он ненавидел приезжать сам. И давно бы разорвал глупую традицию, да хранители категорически запретили, обозвав это первым шагом на пути к войне.

— Сделай мину попроще, — почти ласково потребовала Мари.

— Всенепременно, — хмуро пообещал лорд Теней.

— Прекрати выкаблучиваться! Год за годом строишь из себя невесть что. Всего-то потерпеть пару дней, — и добавила с нравоучительными интонациями: — Шу, не забывай, ты молодой правитель и еще не успел доказать свое могущество. В твоем положении противопоказано кривить морду.

— В моем положении хоть что-нибудь не противопоказано?

— Да, молчать.

Мари, принявшись колупать обивку салона, замурлыкала под нос какую-то песенку. Трауш никого не взял с собой, кроме нее: ни хранителей, ни дипломатов, ни торгашей. Наверное, за это его и недолюбливали — он всегда предпочитал обсуждать любые темы самостоятельно, без третьих лиц. Но кто, если не лорд, должен вести переговоры?

Внезапно повозку качнуло влево, заржали лошади. Трауш почувствовал стороннее магическое присутствие, но не успел сгруппироваться. Тишину оборвал треск, словно лопнула веревка, и последовал сильный толчок, после которого послышалась забористая ругань извозчика.

— Стоять!

Трауш выглянул в оконце и увидел двух лошадей, несущихся к лесу. Извозчик, сидящий на земле, отряхивался от придорожной пыли.

— Господин, их кто-то спугнул и оборвал постромки. — Он с оханьем поднялся. — Я их найду, клянусь!

— Кого их? — насмешливо уточнил Трауш. — Лошадей или тех, кто это натворил?

— Лошадей, — без особой уверенности ответил извозчик и поспешил скрыться подальше от гнева высокого лорда.

Трауш помог выбраться напуганной Мари, вдохнул наэлектризованный магией воздух. Нет, их неспроста заставили остановиться именно здесь и сейчас. Рука скользнула по рукояти меча. Лорд замер в предвкушении.

Стрела просвистела у левого уха. Он в последнюю секунду успел отскочить сам и повалить на землю взвизгнувшую Мари.

— Не стой столбом, ведьма ты или кто?!

— Ведьма, — глухо ответила она и разом переменилась.

Трауша всегда изумляло, как в секунду из невинной девицы его боевая подруга преображалась в воительницу. Исчез румянец, в глазах зажглось пламя, в осанке появилось что-то неуловимо опасное. Пальцы выплели руну боевого заклинания: движение — и из леса донесся вскрик.

— Одним меньше, — хмыкнула Мари, готовясь к следующей атаке.

Трауш уже не следил за ней. На него надвигалось трое взявшихся словно из ниоткуда мужчин самого злодейского вида. Судя по притоку истинной силы, появились они из портала, а значит — это не спонтанное решение местных разбойников ограбить парочку зазевавшихся путешественников, а спланированное нападение.

Первым набросился рослый детина с топором, но Трауш с легкостью отразил удар. Второй попытался оглушить сзади, третий навалился сбоку, размахивая ятаганом. Вновь пронеслась стрела, на сей раз чуть правее.