Пряжа из раскаленных угле - Анна Шведова Страница 12

– Уже уходите?

– Насколько я знаю, это не возбраняется, – сухо ответила я, пытаясь пройти мимо него. Но маг перехватил меня за локоть… И тут глаза его распахнулись в немом удивлении. Тогда Валдес еще сильнее и требовательнее сжал мою руку, пальцы его буквально впились в мою кожу.

– Даже так? – задумчиво произнес он, глядя на меня уже оценивающее и настороженно, – Кто же ты?

Я упрямо молчала, хотя мужские пальцы причиняли мне сильную боль. Валдеса не интересовал скандал, который он устраивает на глазах у почтенной публики, его вообще не волновали такие незначительные условности, как чужие мнения или желания. Например, мои. Теперь я понимала, какого дурака сваляла, сцепившись с ним. Можно было еще выкрутиться, назваться чужим именем… Впрочем, все имена мне чужие, каким не назовись!

– Это госпожа Николестра, владелица золотошвейной лавки на Песчаной улице, – радостный от возможности хоть чем-то угодить столь значительному человеку, поспешно выпалил Гари, топчущийся рядом.

– Ты чья подопечная? – сурово спросил Валдес, совершенно игнорируя потуги Гари быть полезным, как и его самого. А когда понял, что его вопрос вызвал мое недоумение и не более того, то добавил, – Ты знаешь, что обладаешь даром?

– Какой дар? – я постаралась изобразить удивление, однако вот теперь маг на это не купился.

– Знаешь, – удовлетворенно заявил он и бесцеремонно потянул меня в сторону закрытых дверей, у которых в пугающей неподвижности застыли двое караульных в зеленых с позолотой мундирах, – У меня тоже есть дар: я прекрасно распознаю ложь.

По кивку Валдеса караульные открыли дверь и захлопнули ее перед самым носом сэра Гари, едва только маг провел меня внутрь.

Пока мы были в окружении людей, мне вполне удавалось сохранять невозмутимый вид, однако я не могла ручаться за спокойствие, когда мы остались одни.

Зал, в который мы вошли, заметно уступал тем, которые были открыты для проведения бала, размером, но не роскошью убранства. Это был, похоже, кабинет, комната для заседаний немногочисленного совета, ибо здесь был довольно большой стол, дюжина стульев вокруг него, кресла у окна и множество книг на полках, полностью закрывающих две стены.

Но Валдесу было совершенно наплевать на обстановку. Все еще немилосердно удерживая меня за локоть, другой рукой он неожиданно сдернул с моего правового плеча расшитый серебром тонкий рукав. Я взвизгнула и судорожно попыталась прикрыться:

– Что Вы делаете?

– Ищу клеймо.

– Клеймо?!

– У каждого человека с магическим даром, мужчина он или женщина, – издевательски-ласково произнес Валдес, кончиками пальцев поглаживая мое оголенное плечо, – в жизни только две дороги. Или тебя принимают в Гильдию магов и тебе служат другие, или ты служишь тому, кто принят в Гильдию. Девственно чиста!

От последней фразы я испуганно дернулась, а маг расхохотался.

– Как же так получилось, крошка, что тебя до сих пор никто не заклеймил?

– Но почему меня вообще должны клеймить? – в отчаянии пролепетала я.

– Ты не слышала, что я сказал? – его пальцы оставили мое плечо в покое и больно вцепились в подбородок, – Учись слышать, учить подчиняться. В Дарвазее люди с магическим даром свободными не бывают. Они или приказывают, или служат – другого не надо. Ты будешь служить мне, потому что я из тех, кто приказывает. Когда ты получишь мое клеймо, ты должна будешь очень внимательно меня слушать и выполнять только мои желания и ничьи другие. У тебя может быть только один опекун, пока ты не станешь полноправным магом. Если когда-нибудь станешь, что будет зависеть только от меня. Уразумела? Пожалуй, опека над тобой доставит мне немалое удовольствие.

У него были темно-карие, красивого разреза глаза, совершенно безжалостные и какие-то неживые, смуглая кожа, массивный нос и крупный рот с мощным раздвоенным подбородком ему под стать. Мужчина так и излучал силу, обычную физическую силу, а если он еще и маг… Я внутренне содрогнулась, а он, почувствовав мой испуг, опять довольно рассмеялся.

– И много ли у Вас… подопечных? – стараясь говорить спокойно и невозмутимо, я попыталась натянуть рукав на плечо.

– Много, – сухо ответил Валдес, оценивающе рассматривая меня с головы до ног, – Но никого такого многообещающего, как ты.

– Когда Вы станете моим опекуном, что я должна буду делать?

– Все, что я ни прикажу. Ты можешь жить своей жизнью, но когда я приказываю – ты бросаешь все, даже мужа и детей, если они у тебя есть, и делаешь то, что я велел.

– А если я не соглашусь?

Лицо его еще больше затвердело и стало до неприятного жестким.

– Я не советую тебе испытывать мое терпение, красавица. Я могу быть жесток и лучше тебе никогда не узнавать насколько. Если ты сбежишь, любой, кто найдет мое клеймо у тебя на плече, приведет тебя ко мне. Теперь ты моя.

Он гаденько заулыбался и принялся нежно поглаживать пальцем мой подбородок, а я никак не могла сдержать дрожь, колотящую мое тело.

– И когда же это случится? Когда Вы собираетесь меня… клеймить?

– Зачем же откладывать? Прямо сейчас.

Мы вышли из кабинета через другую дверь, не ту, через которую попали сюда. За кабинетом открылась длинная анфилада богато убранных, однако совершенно пустынных залов и зальчиков поменьше. Здесь не было ни души. Даже странно было, что где-то совсем рядом проходит бал, играет музыка, танцуют пары, шушукаются сплетники и сплетницы. Валдес отпустил мою руку и теперь шел рядом, горделиво ступая и не глядя по сторонам, словно шел под прицелом тысяч взыскательных взглядов. Разумеется, я попыталась бежать. Однако в своем неподходящем для бегства многослойном тяжелом наряде и в легких туфельках я упустила свой шанс на внезапность, когда, швырнув в окно вазу и разбив стекло, прыгнула на низкий подоконник, но – под оглушительный издевательский хохот Валдеса – зацепилась юбкой за торчащий острый осколок. Я рванула вперед; злость моя была такова, что платье с треском разорвалось, но драгоценное время было упущено и очень скоро я уже была сброшена на пол тяжелой мужской рукой. Он даже не применял магию… И то, как равнодушно маг воспринял мою попытку к бегству, говорило о его полной уверенности в себе и в том, что никуда я от него не денусь. И что эту попытку к бегству он очень даже ожидал и теперь вдоволь поразвлекся. Мое сопротивление ему очень даже нравилось. Наверное, чужая покорность ему до смерти надоела. И как же скоро сломлюсь я?

По лестнице, устланной ковром, мы спустились в небольшой зал с окнами в полстены. Здесь была широкая массивная дверь и люди. Увы, не те люди, которых бы я хотела видеть. Двое из шести караульных подобострастно распахнули перед Валдесом дверь, и мы вышли во внутренний дворик, где стояла ожидающая выезда конная коляска и пара всадников в черных одеждах со знаком сидящей собаки на груди. Одному я была рада – что мы выходим не через парадные двери. У меня не хватило бы сил изображать невозмутимость, если бы какая-нибудь скудоумная дама начала показывать пальцем на мое разорванное платье и хихикать.