Возвращение королевы - Линн Флевеллинг Страница 12

— Как тебе будет угодно, — быстро ответил Ки. Что она хочет — выйти или остаться? Будь он проклят, если может угадать. Отчего-то Ки казалось, что любой его ответ или поступок будет неправильным. Хотя, если подумать, она ведь видела его обнаженным. Не все ли равно? А ему сейчас хотелось только одного: залезть в горячую воду, а потом — в постель. — Мне все равно.

После всех неловкостей, уже возникавших между ними, Ки ожидал, что она все-таки выйдет. Но девушка лишь пожала плечами и вернулась к письму.

«Позаботься о себе сам», — подумал Ки, гадая, что может означать перемена в ее настроении. Он разделся и с удовольствием погрузился в лохань. Вода была не слишком горячей, но за многие дни это была самая чистая вода. Откинувшись назад, он взялся за мочалку и мыло.

Отмывая грязь, он время от времени поглядывал на Тамир. Она все еще была увлечена чтением. Ки окунулся в воду с головой, намылил волосы, а когда снова посмотрел на Тамир, то обнаружил, что она по-прежнему сидит, уткнувшись в письмо. Неужели одну страницу можно читать так долго?

— Что ты там рассматриваешь? — спросил он.

Она бросила на него виноватый взгляд и слегка порозовела, словно он поймал ее на чем-то дурном. Проклятье, такой перемены он уж точно не ожидал!

— Это письмо от леди Мины из Тинфорда, она уверяет меня в своей верности, — пояснила Тамир.

— Уже? Быстро же разлетаются новости!

Тамир отбросила письмо и легла на живот, подперев голову ладонью.

— Я все время думаю о Корине. Одно дело — отступить, но сбежать, оставить столицу врагам?.. Как он мог так поступить?

— Уверен, у него были причины, — сказал Ки, отскребая присохшую кровь с левого колена и думая, что самой вероятной причиной была обыкновенная трусость.

Несколько мгновений Тамир смотрела в одну точку перед собой, наморщив лоб.

— Будь проклят этот Нирин! Это его работа, он сбил Корина с толку.

— Не сомневаюсь. Но, может, Корин не слишком-то и сопротивлялся? — В этом Ки тоже не сомневался.

Тамир покосилась на него.

— Я знаю, Ки. Ты никогда не заблуждался на его счет, но все же Корин не законченный негодяй. Как только мы узнаем, где он, я отправлю к нему парламентера. Надо же найти способ разрешить дело миром, не допустить междоусобицы!

— Да уж, сознаюсь: мне совсем не хочется встретиться на поле битвы с друзьями. Представить не могу, как бы я стал сражаться с ними. Даже с Албеном или Маго. Впрочем, насчет Маго надо подумать.

Тамир наконец чуть заметно улыбнулась. Ки встал и потянулся к фланелевой простыне, заметив, как Тамир быстро отвела взгляд. Он поспешно завернулся в простыню и огляделся в поисках чего-нибудь подходящего, кроме собственной грязной одежды.

Оказалось, что и для него кто-то приготовил все чистое. Ки натянул длинную льняную рубашку с белой шелковой вышивкой по вороту и сборчатыми манжетами на рукавах, потом остановился, держа в руке штаны и не зная, что делать дальше.

Он снова посмотрел на Тамир и увидел, что она смущена не меньше его самого. Обоим хотелось, чтобы все стало таким же простым, как прежде, будто ничего не изменилось.

Тамир передернула плечами, глядя в сторону.

— Останешься?

— Ладно.

Он надел штаны, потом задул все лампы, кроме одной. И подошел к кровати, думая, не лучше ли улечься на полу рядом с Балдусом. Тамир уже укрылась одеялом, натянув его до самого носа. Ки видел лишь ее темные глаза, выжидающе смотревшие на него.

Чувствуя неловкость, Ки завернулся в запасное одеяло и прилег на край кровати, как можно дальше от Тамир. Они лежали лицом друг к другу, в мягком свете ночника. Казалось, их разделяют многие мили, хотя они лежали на расстоянии вытянутой руки друг от друга.

Через мгновение Тамир потянулась к нему. Ки тоже протянул руку, и их пальцы переплелись, радуясь прикосновению. Рука у Тамир была загорелой после многих дней, проведенных в седле, и совсем не такой мягкой, как у тех девушек, с которыми Ки делил постель. И руки у тех девушек либо дрожали, либо сразу начинали ласкать его. Но Тамир держала его за руку крепко и уверенно, как всегда. У Ки это вызвало очень странное и непонятное ему самому чувство; он наблюдал за тем, как глаза Тамир медленно закрылись, а лицо расслабилось во сне. И теперь, когда она лежала, прижавшись щекой к подушке, а волосы падали ей на щеку, она снова стала похожей на прежнего Тобина.

Ки подождал еще немного и, лишь когда убедился, что Тамир действительно заснула, осторожно высвободил руку и перевернулся на спину, отодвинувшись как можно дальше и с тоской вспоминая те ночи, когда они спокойно спали рядом, согревая друг друга теплом своих тел.

Во сне она вновь стала прежним Тобином, жившим в замке, а дверь в башню не была заперта.

Он поднялся по лестнице наверх, в заброшенную гостиную своей матери, и увидел там Брата, ожидавшего его. Рука об руку близнецы выбрались на карниз под тем окном, что выходило на запад, в сторону гор. Между носками своих ботинок Тобин видел бегущую внизу реку, черное течение подо льдом — как будто там скрывался огромный змей, рвавшийся на свободу.

Пальцы, державшие его руку, сжались; теперь рядом с ним стоял не Брат, это была его мать. Ариани была бледной, окровавленной, но она улыбалась, когда шагнула к краю карниза, увлекая Тобина за собой вниз.

Но Тобин не упал. Он поднялся в небо и улетел вдаль, через горы, к утесу над темным Осиатским морем. Оглядываясь назад, он видел уже знакомые холмы и снежные вершины за ними. И как всегда в этом сне, вдали стоял человек в свободном одеянии и махал ему рукой. Увидит ли он когда-нибудь лицо этого человека?

Потом рядом с Тобином появился Ки и, взяв его за руку, увлек к обрывистому утесу, чтобы показать чудесный залив, лежавший внизу. Тобин видел, как отражаются в воде их лица, совсем близко друг к другу, — это было похоже на миниатюру в серебряной оправе.

Теперь Тамир часто видела этот сон, она уже знала, что спит, и все же повернулась к Ки в пылкой надежде. Может, на этот раз…

Но, как всегда, она сильно вздрогнула и проснулась до того, как их губы успели соприкоснуться.

Ки, свернувшись в клубок, лежал на дальнем краю постели; как только она пошевелилась, он сразу открыл глаза.

— Ты все время вертелась. Ты хоть спала?

— Да. А теперь умираю от голода.

Она лежала и с горькой нежностью наблюдала, как Ки зевнул, потянулся и потер глаза. Он не зашнуровал ворот своей рубахи, и она видела маленькую лошадку-амулет, которую она сделала для него вскоре после их встречи, — лошадка все так же висела на цепочке на его шее. Ки ни разу не снимал ее с тех пор, как получил подарок, даже когда мылся. На какое-то мгновение все показалось таким же, как в старые добрые времена, когда они вместе просыпались и встречали новый день.