Четыре Сына. Рождение легенд - И. Барс Страница 12

– Источника? – удивился Люхтерстейн, так что его рука безжизненной плетью сорвалась с морды застывшего дракона. – Но ведь нельзя использовать энергию своего Источника! Это же верная смерть для мага!

– Если нельзя им пользоваться, то зачем он тогда нам дан?

– Чтобы мы могли творить магию!

– А разве Источник – это не магия?

– Да, но… – замялся Мерод. – Источник – это наша жизненная энергия, и если мы его используем, мы теряем свою жизнь…

Айдан III тихо захихикал.

– Не стоит верить всему, что говорили тебе в Академии. Ничего мы не теряем. Источник – это всего лишь клубок энергии. Нет большой беды в том, что мы возьмем из него немного, на то он и Источник! Все восполняется. В крайнем случае, можно взять немного у матери-природы. Она полна самых разных энергий. Твоя проблема в том, Мерод, что на мир магии ты смотришь через щелочку, когда пора бы уже открыть дверь.

– Я смотрю также, как и другие савиты… – слегка расстроился Люхтерстейн.

Схлопнув сменяющиеся одну за другой фигурки между ладонями, Айдан укоризненно посмотрел на своего друга.

– Тогда и дальше продолжай смотреть также. И из тебя получится еще один унылый маг. Слабый и бесполезный, но мнящий о себе, что он сам Оркус, раз умеет делать пару фокусов.

– О, нет, нет! Я не хочу таким быть! Но я далеко не так силен, как вы, Ваша Светлость, да и магия пробудилась во мне намного позднее, чем в вас…

– Мерод, не ищи себе оправданий, – поднимаясь с земли и направляясь в другую сторону от обрыва, категорично проговорил Айдан. – Ну и что, что магия в тебе пробудилась год назад? Главное желание развиваться. А ты похватал верхов, изучив руны, и все! В глубину лезть не хочешь. Боишься.

Не оглядываясь, Айдан III взмахнул рукой. Догоняя принца и периодически оглядываясь на быстро исчезающего дракона, Мерод слегка оскорбленно ответил:

– Вам легко говорить, Ваше Высочество. Когда есть такая прорва Сил, как у вас, все кажется просто. Я видел вашу ауру, она ярче, чем у многих взрослых магов. Да что там говорить, это самая яркая аура, которую я когда-либо видел!

– В этом ты прав, Мерод. Но тебя Оркус тоже щедро одарил, и теперь все только в твоих руках. Ты можешь стать сильным, отличающимся от всех остальных магов, либо обычным фокусником.

Следуя по затерявшейся в густой траве тропке, бежавшей через огромное поле, Мерод задумчиво посмотрел вдаль. Впереди расстилалась лишь живая зеленая пшеница, под мощными порывами ветра превратившаяся в шелковое море, и только на горизонте выписывались крохотные башенки Белого замка.

– Но как это сделать, если учат меня фокусники… – негромко произнес савит Люхтерстейн.

Айдан еле заметно улыбнулся, после чего похлопал по плечу своего друга.

– Судьба не зря тебя свела со мной. Я не говорю, что буду твоим учителем, так как точно знаю, что это не мое призвание. Но ты можешь наблюдать за мной и задавать вопросы. В помощи я тебе не откажу.

Такого подарка Мерод явно не ожидал. Он с надеждой посмотрел в ярко-синие глаза принца и, лучезарно улыбнувшись, даже остановился, чтобы поклониться.

– Это большая честь, Ваше Величество! Я безмерно благодарен вам.

– Хорошо, что тебя не слышит мой отец, иначе ты бы уже был казнен, – улыбнулся принц. – Хотя матушка, бесспорно, пришла бы в восторг.

Мерод лишь пожал плечами.

– Король скоро покинет мир. Это всем известно. Вы будете лучшим правителем, чем он.

Люхтерстейн знал, что любви между королем и принцем никогда не было. Лабирман относился к Айдану исключительно как к наследнику престола. Они были слишком разные, да и к тому же король плохо обходился с матерью своего сына. Он отлучал ее от двора, заводил множество любовниц, был момент, когда правитель Фостэйна отобрал родовые земли ее семьи. Впрочем, позднее они были возвращены, но Айдан помнил каждую слезу своей матери, каждую разлуку с ней. Из-за всех этих жизненных перипетий она все чаще болела, и это сильно беспокоило принца. Поэтому Мерод нисколько не удивился заигравшей на лице наследника улыбке.

– Ты так считаешь?

– Я это знаю, Ваша Светлость. Уверен, вы заставите говорить о себе мир. Фостэйн расширит свои границы. А Ардал будет считаться с вами. Придет время, вы и вовсе свергните с престолов Правителей!

Айдан благоговейно набрал полную грудь чистого свежего воздуха.

– Ты говоришь глупые, но очень приятные вещи, Мерод. Очень приятные… – тихо повторил принц, задумчиво глядя на горизонт.

Посреди огромного сада, где несимметричными горстями росли аккуратно-подстриженные кусты, раздавался громкий гомон и звонкий смех молодых женщин. Их одежда была из самых дорогих разноцветных тканей, а шею, руки и мочки ушей украшали сверкающие камешки и драгоценные металлы.

Причина столь шумного скопления в королевском саду крылась в маленькой хрупкой женщине, которую кругом обступили самые богатые дамы Фостэйна. Мадам Ви – главная парфюмерщица Къюнгонда. У нее не было лавки, где она открыто торговала своими эксклюзивными духами, поэтому ее редкие визиты в замок, раз в несколько месяцев, расценивались как настоящие праздники. Мадам Ви была так хороша в своем деле, что у нее раскупали все до последней пинты и самого крохотного флакончика.

Вот и сейчас молодые женщины громко обсуждали новые ароматы, делясь мнениями, а некоторые уже и своими деньгами.

Айдан и Мерод стояли под сенью виноградных лоз, наблюдая за происходящим издалека. Стоит женщин пустить в их рай ярких тряпок и дорогих запахов, как они перестают замечать все на свете. Так и принц со своим другом стали совершенно невидимы для дам.

– Они как бабочки, не правда ли, Мерод? – негромко произнес Айдан. – Так прекрасны и так глупы.

– Глупы, Ваша Светлость?

– А ты видел умных бабочек?

– Я… Нет, Ваша Светлость, не видел. Признаться, я не часто наблюдал за бабочками.

– А я наблюдал. Бабочки летят на самый яркий, самый красивый и самый душистый цветок. И даже если он ядовит, бабочки на него садятся. Мы для них тот самый цветок. Кто богаче, тот и душист. Неважно, что ожидает их после – смерть, нищета, позор – они все равно рвутся к самому богатому, к самому знатному, к самому могущественному. А для нас это всего лишь бабочки. Той, что краше остальных, мы разрешим подольше попить нашего нектара, но она неизменно будет изгнана или съедена, ведь в мире слишком много других великолепных экземпляров.

Глядя на этих красивых женщин, Мерод был яро не согласен с мыслями принца.

– Я бы не был столь ригористичен, Ваша Светлость, – слегка покачал головой Мерод. – Мы видели не так много за свои пятнадцать лет, чтобы размышлять о таких глубоких вещах.

– Я повидал достаточно, Мерод. И у меня есть все основания, чтобы говорить об этом.