Сын архидемона - Александр Рудазов Страница 12

– Я бы на твоем месте выбрала кого-нибудь поприличнее, – облила меня презрением Орденозия. – Это существо перепачкало мою скатерть.

– А что мне еще делать, если у вас тут салфеток нет? – наконец сумел выговорить я. – Облизывать руки я не привыкши, уж звиняйте.

Орденозия посмотрела на меня как на слабоумного и опустила руку в небольшое углубление в центре стола. То мгновенно наполнилось водой – искрящейся, жемчужно-прозрачной.

Вот блин. А я-то думал, что это пепельница такая. Курева у меня с собой нет, так что до проверки дело не дошло.

– И кидать кости под стол тоже не надо, – добавила Орденозия.

– Я и не кидаю, – удивился я. – Сами поглядите.

Орденозия недоверчиво приподняла край скатерти и воззрилась на совершенно чистый мраморный пол. Он был настолько чист, что в нем отразилось ее лицо.

– А куда же ты тогда девае ты их что, тоже ешь? – приподняла брови сидка.

– Я всеядный, – спокойно ответил я. – Дайте мне жареный кирпич с хорошим гарниром – я и его сгрызу.

Судя по выражению лица Орденозии, она не считала, что этим стоит гордиться.

– Я бы на твоем месте была осторожна с этим существом, – заметила Орденозия, обращаясь к брату. – Оно может оказаться опасным.

– За меня не беспокойся, – равнодушно ответил Джемулан.

– Уверен? Его аура похожа на демоническую.

– Я не боюсь демонов. Моя мать охотилась на них всю жизнь.

– И один из них ее убил.

– Не повезло ей, – пожал плечами Джемулан. – Зато отец после этого смог жениться на твоей матери.

– Не повезло ему, – усмехнулась Орденозия.

– Почему? – не удержался я.

– Потому что моя мать убила его отца, – мерзко улыбнулась Орденозия.

– Он был и твоим отцом тоже, – сухо напомнил Джемулан.

– Это не значит, что я должна ему сочувствовать. Кстати, вы долго еще собираетесь меня объедать?

– Как только вот этот полудурок насытится, – с отвращением покосился в мою сторону Джемулан. Орденозия тоже скривилась.

Все-таки чувствуется, что сиды – одна из рас эльфов. Этот вечный эльфийский снобизм из них так и прет. Смотрят на меня как на вошь последнюю.

– Ладно, я наелся, – прохрипел я, ковыряя в зубах кончиком когтя. – Можем прыгать.

– Куда на этот раз, братишка? – осведомилась Орденозия.

– Сначала в Вур, – ответил Джемулан. – Потом на Землю-2006.

– Вур? – не понял я. – Что еще за Вур? Земля же с Эйкром по соседству.

– Вначале мне нужно сделать еще одно дело.

– Что еще за дело?

– Приказ шефа. Нам с тобой велено устранить нашего бывшего агента Вихрпул по прозвищу Рубака.

– За что?

– Он убил другого энгаха.

– За что?

– Случайно, по всей видимости, – пожал плечами Джемулан. – Но это не имеет значения. Убийство или покушение на убийство коллеги у нас всегда карается смертью.

– Угу. И где мы его будем искать? Как я понимаю, энгах может быть где угодно.

– Но тебя же я нашел, верно? А с Рубакой еще проще. Его Слово было вычеркнуто, он больше не может перемещаться. Застрял в Вуре – это мир в двух шагах отсюда. И мы туда сейчас отправляемся.

В мире между Эйкром и Вуром мы пробыли от силы минут десять, но впечатления я получил незабываемые. Сами представьте – висишь в пустоте, залитой льющимся из ниоткуда светом, и видишь далеко-далеко впереди самого себя. Свою собственную спину.

Я повернулся в другую сторону – и там тоже увидел себя, смотрящего в противоположную сторону. Посмотрел наверх – увидел в необозримой дали пару когтистых ступней и хвост со скорпионьим жалом. Посмотрел вниз – уперся взглядом в собственную макушку и заостренный гребень-полумесяц.

Я видел самого себя везде, куда бы ни глядел, – и рядом с каждым из меня стоял висел Джемулан. Все пространство вокруг усыпано нами двумя.

Хотя приходилось очень пристально вглядываться, чтобы понять, что это такое. Не обладай я таким острым зрением, не различил бы ничего, кроме микроскопических точек. Очень уж большое расстояние.

Конечно, мне стало интересно, что же все-таки я вижу. Я пустил в ход Направление и пораженно понял, что смотрю не на какой-то мираж или оптический обман. Я реально вижу самого себя. А значит, мы находимся в очень, ну просто очень мизерном мире.

Поначалу я подумал, что это анклав. За время шляния по мирам анклавов я повидал немало – и большую их часть вполне реально облететь за считаные дни ну пусть недели. На этот, судя по всему, достаточно и часа.

Однако Джемулан весьма меня удивил, сообщив, что это не анклав, а полноценная вселенная. Я попросил разъяснений, и он скороговоркой поведал, что вселенные, как известно, бесконечны – и это действительно так. Однако планеты тоже в определенном смысле бесконечны – или вы можете найти у шара начало и конец? Вселенная классического типа – четырехмерная гиперсфера или, в случае Эйкра, четырехмерное кольцо Мёбиуса. Если очень-очень долго лететь в одном направлении, в конце концов вернешься на то место, с которого начинал, – в этом и заключается бесконечность вселенной.

Другое дело, что проверить это на практике невероятно трудно, поскольку протяженность этой гиперсферы – миллиарды световых лет или даже сотни миллиардов. Тем не менее порой встречаются вселенные и поменьше а изредка бывают и совсем крошечные. Такие, как эта. Обладая острым зрением, здесь можно увидеть собственную спину – очень-очень далеко впереди.

На этом месте я перебил Джемулана, спросив, чем же в таком случае нормальная вселенная отличается от анклава.

– Расположением в метапространстве, – ответил сид. – У полноценной вселенной собственная «клетка в таблице», а анклав – это просто замкнутый кусочек пространства, отделенный или отделившийся от какой-нибудь вселенной. Своего рода пузырек между мирами или даже внутри мира.

– Надо же. А я думал, что мир от анклава отличается только размером.

– Распространенная ошибка. Мир, или вселенная, – это самостоятельный четырехмерный континуум, а мирок, или анклав, – пространственный сегмент, обособленный от родительского континуума, – повторил еще раз Джемулан. – Но поскольку настолько крошечные вселенные – огромная редкость, многие путаются в терминологии и называют анклавами все маленькие миры скопом.

– Это да, патрон, – подтвердил внимательно слушавший Рабан. – Мы с Волдресом так всю жизнь и делали.

– Кстати, ты нас видишь? – спросил Джемулан, пристально вглядываясь в даль.

– Нас – которые здесь, или других нас – которые там?

– Которые там.