Конец пути - Ярослав Гжендович Страница 12

Я быстро осмотрелся, пытаясь увидеть и запомнить как можно больше, а потом снова положил голову на снег, чтобы не обращать на себя внимания, но так, чтобы наблюдать из-под сомкнутых век.

У них осталось трое тяжеловооруженных всадников в доспехах и шестеро или семеро пеших. Тот, который вез меня, вел себя как предводитель — и был это тот самый, который метнул в меня топорик. Когда он снял шлем с забралом в виде морды ящерицы, я заметил, что движения у него странно-сонные, выражение лица — отсутствующее, словно он надышался дымом хархаша. Казалось, будто он движется под музыку, которую никто, кроме него самого, не слышит, а еще казалось, что он не чувствует мороза. В тот день, может, было не так холодно, как обыкновенно в эту пору года на побережье, но этот Змей ходил в куртке нараспашку, светил голой грудью, покрытой татуировками. Не носил прикрепленных за спиной крыльев из флажков, как остальные, вместо этого была на нем странная пелерина из тонкой материи, прикрепленная на плечах и бедрах; она раздувалась, будто парус, при каждом движении и порыве ветра, открывая узор из сплетенных змей. Что странно, в ней торчало несколько стрел, словно они так и не смогли пробить материю — тонкую, точно ярмакандский морской муслин.

Постой сделали на краю леса. Между стволами деревьев и заснеженными кустами виднелась поляна, на которой стояли палатки, горели костры и крутились люди. Двое пеших Змеев опустились на колени, а потом поползли по снегу к краю леса, следя за поселением. Остальные присели и застыли так, опершись спинами о деревья, попивая из баклаги, которую пустили по кругу.

Я думал, что это короткий постой и что сейчас они отправятся дальше, обойдя поляну, но скоро понял, что Змеи готовятся к нападению. Видел, как после хриплого, оброненного полушепотом приказа пешие неохотно встают со снега, затягивают ремни доспехов и надевают шлемы, а потом берут в руки странные копья с длинными, широкими наконечниками, щетинящимися серповидными выступами — удобными для того, чтобы стягивать всадников с лошадей. Два всадника снова сели верхом, один приготовил якорек на веревке, второй раздал пешим несколько глиняных шаров на коротких цепях.

Я смотрел на все это и чувствовал, как колотится сердце. Все еще лежал в снегу, словно мертвый, и любой ценой старался быть незаметным, но понял, что это — мой шанс. Не слишком ясно было, зачем они хотят напасть на людей на поляне, но, что бы ни произошло, я должен это использовать. Пока же я ждал.

Если они решат меня связать, я все равно освобожусь. Если оставят меня под охраной, я подожду, пока стражник глянет, что там у соратников, разрежу путы, при первой возможности убью его и сбегу в лес. Как можно быстрее, в противоположную сторону, туда, откуда будут идти люди Ульфа.

Я сунул руку под пояс и нащупал нож. На месте. Достаточно его вынуть и крутануть в пальцах, а потом рассечь узлы. Я делал это много раз в Ледяном Саду и знал, что все займет пару минут.

Командир ходил между ними, отдавая шепотом приказы, а потом выпрямился, раскинул руки в стороны и медленно крутанул головой так, что аж кости хрустнули. Натянул свой ящерицеподобный шлем и вскочил в седло.

Те, кто держал шары, прикрепленные к кускам цепи, надкололи их о деревья, а потом крутанули ими в воздухе. То, что находилось под глиняной скорлупой, сперва задымилось, потом выстрелило пламенем. Я слышал, как метательные снаряды, вертясь на цепях, издают мрачный звук и превращаются в руках Змеев в огненные круги.

Я лежал спокойно, чувствуя, как и во мне разгорается огонь, как колотится в горле сердце, словно я проглотил живую рыбу. Двое копейщиков остались в лесу и присели под деревьями, прячась между кустами. Я смотрел, как они провожают взглядом своих, и сильнее стискивал нож в пальцах. А потом мой осторожный взгляд упал на сверток рядом с копейщиками, и я понял, что сторожат они не только меня. И тогда, словно удар молнии, обрушился страх. Чувство было таким, будто по мне поползли тысячи огненных муравьев.

На снегу, в спутанной сети, лежал ледяной саркофаг, где находилась Наша Скорбная Госпожа, усыпленная водой онемения. Я не мог понять, как это произошло, как не мог и поверить в то, что увидел. Она была у них. А это значило, что Ульф Ночной Странник, человек, который упал со звездой и был ключом к моему предназначению, наверняка мертв. Я не мог поверить, что он дал бы забрать ее. Я помнил, что нас ждет, попади Деющая в руки безумного короля Змеев.

А в следующий миг я с ужасом понял, что не могу бежать. Не могу оставить им Скорбную Госпожу. Я должен забрать ее с собой, а волоча тяжелый саркофаг, далеко бы я не ушел. Я еще прикинул, не сбежать ли, чтобы потом попытаться выкрасть Деющую или же убить ее, чтобы она не попала в страну Змеев. Вот только я и понятия не имел, как это сделать. Ледяной ящик изготовил мастер Фьольсфинн, сильный Деющий; он постарался, чтобы тот невозможно было уничтожить, а открыть его из всех нас умел только Ульф. И у меня были очень слабые шансы убить стражников. Маленький нож, подходящий для чистки фруктов, против двух мечей и копий? Им можно было убить внезапно, но не в прямом бою против готового противника, а уж тем более — против двух. Я хорошо знал, сколько сил у жителей Севера. Я уже видел мужей, которые продолжали сражаться, когда их насквозь пробил меч.

Я лежал в страхе в снегу, все еще со связанными руками, колеблясь между тем немногим, что я мог сделать, и, как оно обычно бывает в таких случаях, в конце концов не сделал ничего. На поляне меж тем раздались вопли испуганных людей, донесся рев пламени, басовое завывание рога, грохот и треск, а потом — одинокие испуганные крики. Это продолжалось недолго, но я не слишком-то надеялся, что занятые своими делами и ничего не ожидавшие люди, работавшие в лесу, сумеют дать отпор быстрой атаке Змеев. Но я все еще не мог понять, зачем они так поступали.

Когда шум на поляне усилился, я чуть приподнял тело, пытаясь взглянуть между кустами, но на шею мою сразу же плоско опустился наконечник копья, снова втыкая мое лицо в снег.

— На землю, падаль! — прошипел копейщик. И я остался лежать. Скоро холодное острие с моей шеи исчезло, но я не стал двигаться, понимая, что стража настороже.

Через какое-то время меня подняли на ноги парой пинков под ребра. Я снова был в неволе. Снова был тем, с кем общаются пинками, тычками и ударами. Но на этот раз я был уверен, что долго это не продлится. Я не намеревался снова сносить такое — пообещал себе это уже давно.

Змеи кружили по вытоптанной поляне, и, насколько я мог понять, было их столько же, сколько и раньше. Курень уже превратился в пылающие руины, везде валялись клочья одежд, разбросанные инструменты и вещи. В большом пятне крови на снегу подрагивали два ужасно изрубленных, изувеченных тела, а остальных людей собрали в центре поляны и заставили встать на колени. Стражник ударами древка погнал меня в ту сторону, а потом пинком подбил мне ноги.

Я стоял там вместе с остальными и должен был смотреть на стоящие неподалеку сани, на которые Змеи кинули выбранную среди пленников молодую девушку. Ее руки привязали к бортам, а ноги за щиколотки к полозьям, после чего разрезали ей платье до пояса и по очереди насиловали ее, смеясь и перекрикиваясь. Через некоторое время девушка перестала кричать и только мотала головой из стороны в сторону, закусывая до крови губы и дергая ремни, охватывающие ее запястья.