Нежеланная. Книга вторая. Панна и Смерть - Маша Моран Страница 13

– Зачем позвал нас, атаман? – Это старший брат молвил, Хмурень. Едва произнес, как в воздухе прелой листвой запахло. А изо рта еще обильнее плющ полез.

– Помощи вашей просить хочу. – Лютовид так и остался стоять на коленях. Снизу вверх он смотрел на трех братьев, ожидая, что в любой момент они могут уйти, даже не выслушав.

– чем же надобна тебе от нас помощь?

– Я женщину ищу. Мельцей зовется. Укажите, где она. – Будто погруженный под воду, он захлебывался собственным бессилием. Голос хрипел и срывался.

– Нынче Лето Звонкое властвует. А наша пора еще не пришла. Неведомо нам, что с твоей любимой приключилось. – Средний брат, Свадебник, печально вздохнул. От этого движения раны на груди его разошлись, пуще кровь потекла по бусому камзолу. Каждая капелька в яхонт красный превращалась.

– Но мы знаем того, кому может быть известно… – Это самый младший, Бездорожник, речь повел. И слышалось воронье карканье, когда он говорил.

– Нынче озера и реки обильно разлились. Смерть подати свои законные собирает. Ежели вод много, ему всегда Безликая Прачка помогает.

Лютовид не дышал. Он запоминал каждое слово и пытался не дать отчаянью вновь завладеть разумом. Он так наделся, что братья знают, где Мельца…

– Отправляйся на запад. Найди лядину9 ольховую. Там есть изгородь живая из серого боярышника. Подле нее и Безликую Прачку сыщешь.

– А как с ней говорить, ты и сам знаешь…

Братья замолчали. Лютовид понял: больше они ничего ему не скажут. Низко поклонившись, он нашел в себе силы поблагодарить сыновей Туманницы:

– Спасибо вам, Осенние братья. За ответ, за помощь, за то, что на зов явились.

– Не грусти, атаман. – Изо рта Хмуреня выбрались новые побеги плюща. Они обвили его шею, принялись за плечи. – Найдешь ее, коли любишь.

– А оже10 нет, так и искать нечего. – Вместе с дыханием Свадебник выпустил очередной клуб пара, и всю спальню заволокло туманом.

– Некоторым дорого приходится платить, чтобы любовь познать, – вороньим карканьем раздался голос Бездорожника. – Не златом-серебром – жизнью, свободой, разумом. А с кого-то Судьба и тройную цену стребует. – Глаза-капли вдруг сверкнули, будто свет лунный отразили.

– Ты подумай, атаман… – Плющ уже из пустых глазниц Хмуреня полез, на стены спаленки карабкаться начал, за ноги Лютовида цепляться. – Может, оно и к лучшему, что желанная твоя исчезла.

Лютовид вскочил на ноги и вплотную приблизился к старшому. Змей внутри взвился, пасть ощерил, клыки выпустил. Злобным шипением голос Лютовида раздался:

– Она моя. Я найду ее. Любую цену заплачу.

– Ну что ж… Тогда в добрый путь, атаман. – Свадебник печально улыбнулся. Несколько капель крови упали на пол, застыв сверкающими камушками. – Может, доведется на свадебке вашей погулять…

Хмурень обратился плющом, обвил стены, распахнул крепкими побегами створку окна и выбрался наружу, оставив после себя остроконечные листочки. Свадебник обернулся туманом, развеялся по комнате и вместе с порывом ветра устремился наружу. А Бездорожник стаей воронья порхнул в очаг и через трубу вылетел в сереющее небо, усыпав пол черными перьями. Долго еще в воздухе слышались грозные птичьи крики.

Дверь в спаленку неожиданно отлетела в сторону, стукнулась о стену. На пороге стоял Багумил. На лице ужас застыл, глаза стеклянные. Тщетно пытался он воздуха глотнуть, грудь ходуном ходила.

– С собой меня возьмешь!

Староста походил на разбуженного по зиме медведя. Едва ли не рычал, ошарашенно оглядываясь по сторонам и брызжа слюной. Лютовид оторвал пару листочков плюща, собрал с пола вороньи перья и крошечные алые камушки. Они ему еще в ворожбе пригодятся. Мало ли, какое зелье али заклятье для Мельцы сотворить надобно будет. А с такими подарками, что Осенние Братья оставили, колдовство великой силы получиться может. Мрачно атаман взглянул на старосту. После убийства аптекаря он ощущал странную жажду: уничтожать дальше. Мстить… Кто, как не отец, предавший свое дитя, достоин ужасной кары? Из последних сил Лютовид сдерживался, чтобы не спалить старосту и этот чертов дом. Он лишь коротко бросил «Нет!» и направился к выходу. Но Багумил преградил дорогу, заслонив проем могучей фигурой.

– Она дочь моя! Ты должен взять меня с собой!

У Лютовида перед глазами от гнева потемнело. Внутри полыхнул огонь, грозящий вырваться наружу и сжечь все кругом дотла.

– Дочь?! Поздно ты об этом вспомнил, староста! Лишился служанки?

– Я не был обязан кормить чужую девку! – Багумил ударил кулаком по стене, оплетенной плющом.

– А если чужая, зачем она тебе? – Лютовид оскалился, ощущая себя загнанным в ловушку зверем.

Ему хотелось растерзать выродка и бросить куски его подле тела аптекаря. Похоже, у старосты не было ответа на этот вопрос. Он молча сопел, обдирая цепкий плющ от стены.

– А вдруг моя?

Лютовид едва не расхохотался двуличию и лицемерию старосты.

– Если твоя, будешь плакать, а если чужая, можно и забыть?

Он обошел старосту, и тому не оставалось иного выхода, как отступить в сторону.

Тихий гул голосов на кухне был слышен даже наверху. Лютовид спустился вниз и заглянул в проем. Хотовит и Вигарт, лишенные оружия, стояли в стороне, покорно опустив головы. Антип, вмиг осунувшийся и словно бы уменьшившийся в размере, сидел прямо на полу, в углу. Руки его были связаны, а лицо опухло так, словно над торговым хорошенько поработали чьи-то кулаки. Он поднял взгляд и уставился на атамана. Глаза его блестели, точно у дикого зверя.

– Что смотришь, ворожейник? Любуешься, как меня твоя благоверная отходила? – Из его рта брызгала слюна, а из лопнувших губ сочилась сукровица. – А я-то всего лишь назвал ее истинным именем – шлюхой твоей.

Лютовид и сам не понял, как так получилось. Вот стоит спокойно, на торгового смотрит. А в следующее мгновение уже бросается на него, и пламя внутри бушует, по ладоням жидкой лавой растекается. Гирдир и Сальбьерг его схватили, от Антипа оттащили. Но ненависть и злость Лютовида были столь велики, что огонь вырвался наружу. Волосы торговца запылали. Он заверещал от боли и упал. Связанными руками пытался он сбить огонь, катался по полу и вопил. Пламя объяло голову, и казалось, что языки огня – это его волосы.

– Да что с тобой такое?! – Сальбьерг всадил кулак в челюсть Лютовида, и атаман покачнулся.

Острая боль на мгновение отрезвила, заставила очнуться.

– Заморозь его. Как поступил с моим огнем у аптеки. – Лютовид усмехнулся, понимая, что обращать чело Антипа в лед ипат не будет.

Он еще раз взглянул на предателя, чьи крики превратились в слабые стоны, и пламя, послушное воле хозяина, улеглось. Гирдир подскочил к торговцу – его волосы уже успели сгореть, а кожа покрылась жуткими волдырями и прямо на глазах облезала. Лютовид отвернулся и направился к выходу.

Конец ознакомительного фрагмента