Война - Денис Юрин Страница 13

Голова толстяка-трактирщика жутко болела; болела почти так же сильно, как в тот памятный день, когда он принял решение купить трактир у дороги, ведущей к южным воротам столицы. Десять долгих лет отставному сержанту кавалерийского полка, постепенно обросшему жирком и обзаведшемуся вторым подбородком, как-то удавалось совершать невозможное и обнимать необъятное. С одной стороны, он вел размеренную, сытую и далекую от опасностей жизнь степенного обывателя. С другой же – не чахнул от скуки и чувствовал себя так же в гуще опасных событий, как в те далекие, безвозвратно канувшие в Лету дни молодости, когда быстрый скакун под седлом да острый меч заменяли ему и родню, и друзей. Почти каждую ночь он узнавал новые, когда забавные, а когда и интригующие истории от случайных проезжих, и это позволяло ветерану чувствовать себя еще живым, не погрязшим с головой в рутине однообразного быта. Но вот пришла ночь, которая все перечеркнула и изменила; ночь, убедившая ветерана, что даже бытность трактирщика слишком опасна для его преклонных лет.

Не в состоянии долее выносить затхлость и смрад все еще окутанного винными парами зала, старик покинул трактир и вышел наружу, где встал посреди опустевшего двора и стал оглядывать свои хоть и небольшие, но солидные, по меркам простолюдинов, владения. От прохладного утреннего воздуха и легкого ветерка, принесшего лесную свежесть, голове трактирщика значительно полегчало. Когда же боль окончательно покинула как будто разрывавшиеся от спазмов виски, старик стал вспоминать события прошедшей ночи и искать ответ на очень сложный вопрос: «А как же дальше жить? Бросить все и уехать иль, сделав вид, что ничего не произошло, продолжать торговать изрядно разбавленной выпивкой у пыльной дороги?»

Бывший солдат пытался понять, являлись ли только что пережитые события своеобразным знамением, предупреждавшим о скорой беде, или просто превратным стечением спонтанно сложившихся обстоятельств. Как обычно, прошлым вечером в его заведении собрались припозднившиеся к закрытию городских ворот странники. Компания оказалась настолько невзрачной и скучной, что он, отчаявшись услышать от посетителей что-то новенькое, сам принялся трепать языком и довольно основательно переусердствовал в этом начинании. Выражал недовольство поборами, поносил короля, полководцев, вельмож; одним словом, сболтнул много лишнего, за что и на суку вздернуть могли. Старик понимал, что может накликать на свою седую голову беду, но так разошелся, что уже не смог себя остановить. К счастью, всё вроде бы обошлось: среди посетителей не оказалось ни осведомителей королевского сыска, ни верноподданных дураков, доносящих при каждом удобном случае на всякого, кто ведет крамольные речи.

Однако страху старик изрядно натерпелся, в особенности когда в самый разгар его пылких излияний в трактир ворвались солдаты. Что было потом, трактирщик не помнил, как будто кто-то вычеркнул из его головы два, а может и более, часа жизни. Когда он очнулся, то вооруженного люда не было и в помине, вокруг были все те же лица посетителей и навоз… Огромные кучи смрадного навоза заполнили не только двор, но и залу трактира. Откуда они взялись, оставалось загадкой, но, судя по внушительным размерам пахучих куч, во владениях трактирщика попаслось многотысячное поголовье коней, коз да коров.

Превозмогая головную боль и жуткую тошноту, старику все-таки удалось организовать прислугу на вывоз в ближайшие поля неизвестно откуда появившихся удобрений. Как ни странно, но постояльцы не разбежались, брезгливо зажав платками носы, а оказали его слугам весьма ощутимую помощь в этом довольно дурно пахнущем дельце.

И вот теперь, когда груженные навозом телеги с полчаса назад уехали и вокруг не было ни души, старик стоял посреди вычищенного двора и пытался понять, стал ли он жертвой неведомых чар или его на старости лет начал подводить рассудок; навел ли на него порчу богомерзкий колдун в отместку за поношение шеварийских властей иль память настолько ослабла, что уже не в состоянии удержать в голове то, что случилось каких-то пару часов назад? Ответа не нашлось, хоть желание продать трактир и уехать куда-нибудь в тихую глушь заметно окрепло.

Старик еще немного постоял во дворе, вдоволь насладившись свежим воздухом, перед тем как отправиться спать, а затем побрел обратно в опостылевшую темницу винных паров и съестных ароматов. Однако дойти до порога трактирщик не успел, судьба преподнесла ему иной сюрприз, еще более нелепый и несуразный, чем залежи свежего навоза на дворе. Из леса откуда ни возьмись появились герканцы: не изможденные голодом беглые пленные, а трое полных сил и облаченных в боевые доспехи воинов. Не обращая внимания на застывшего в недоумении хозяина придорожного заведения, идущий впереди небольшой процессии рыцарь уверенным, четким шагом направился прямо к открытым дверям корчмы. Его молодое, но уже отмеченное уродливым шрамом лицо было спокойно и бесстрастно, а во взоре не было ни страха, ни вражды. Следовавшие за господином оруженосцы вели себя менее уверенно или более осторожно (в зависимости от того, как посмотреть). Завидев шеварийца, они состроили грозные рожи и обнажили мечи, однако не напали на замершего от страха старика, поскольку не получили на то разрешения господина. Когда же рыцарь переступил порог и скрылся внутри опустевшего заведения, то его слуги просто встали у крыльца, заградив корчмарю проход и испепеляя его гневными взорами.

Душевные потрясения чрезвычайно опасны для престарелых людей, в особенности когда следуют одно за другим и на них имеется пикантный налет загадочности. Сердце тучного старика не выдержало новых переживаний, и он, потеряв сознание, повалился наземь. Когда же напуганный трактирщик очнулся, то он уже лежал на мягкой кровати в собственной спальне, а вокруг бегали со склянками да примочками встревоженные слуги. Не желая более разбираться, стал ли он жертвой колдовских чар или обычного старческого слабоумия, бывший солдат решил окончательно уйти на покой и, продав за любую цену трактир, уехать туда, где травы душисты, воздух свеж и совсем нет людей…

Ни царивший на дворе трактира почти идеальный порядок, ни относительная чистота тщательно, но далеко не безупречно прибранного трапезного зала не смогли сбить Дарка с толку и хоть на краткий миг заставить усомниться в реальности посланного ему некромантом сна. Этой ночью, то есть всего несколько часов назад, здесь безумствовало иллюзорное пламя, витали по воздуху диковинные твари, отчасти страшные, отчасти смешные, и резались вполне настоящие глотки. Пока магические видения Гентара отвлекали шеварийских солдат своими ужасающими видом да воплями, немногочисленная группа морронов методично и хладнокровно сокращала их поголовье при помощи всех имевшихся в наличии колющих, режущих, костедробящих и духвышибающих средств.

Про боевую иллюзию Аламез слышал давно, и хоть стать очевидцем столь будоражащего кровь зрелища ему ни разу не доводилось, но он точно знал, что это являлось одним из самых малых чудес, на которые был способен Мартин Гентар: то ли ученый, то ли маг, наполовину хладнокровный злодей и опытный искуситель, наполовину борец за права человечества и бескорыстный защитник людей от мерзкой нечисти и от самих себя, – одним словом, персона неординарная даже для Легиона.